Солнце в декабре - Брагинский Эмиль Вениаминович. Страница 20

При команде обнаружился доктор. Плотный мужчина с широкими плечами и тяжелой походкой человека, которого вырубили из камня. Глядя на него, в голову могла прийти мысль, что, заболей кто-нибудь из защитников, доктор подменит его. Нападающие противника столкнутся с доктором, и их унесут с поля.

Футбольный доктор тоже пришел посмотреть нашего Руководителя.

— Ну что? — спросил он. — Болеете?

Больной был вынужден сознаться, что да, дескать, случилась такая беда.

— Чем болеете?

Больной прозрачно намекнул, что медицине виднее.

Доктор с этим согласился, выслушал больного и сказал:

— Вполне может быть воспаление легких и бронхит тоже, а может, что-нибудь с сердцем, а может, просто перемена климата. Чтобы установить диагноз, надо сделать двести анализов…

— Местных лекарств я не знаю… — продолжал доктор. — Но от витамина С вреда не будет. Мы всегда даем его футболистам перед игрой…

Спустя несколько дней индийская профессура установила: больной транспортабелен. Мудрое слово, которое в данном случае означало, что нашего Руководителя можно и должно отправить домой, на Родину. А продолжать путешествие и оставаться в тропиках ему противопоказано.

Мы проводили Руководителя на аэродром и посадили в самолет, который летел в Дели. Мы нагрузили больного человека письмами и наказом незамедлительно по приезде вручить эти письма родным. Мы распрощались с грустью, ибо уже привыкли друг к другу и успели подружиться. Писатель Сундарам набросил на плечи уезжающему цветную шаль, а на шею надел гирлянду из сандала. Запах сандала не исчезнет и будет напоминать о Мадрасе.

К моменту вылета дождь поутих, «Каравелла» взмыла в воздух, и мы остались без начальства.

На аэродроме я встретил футболистов. Они ждали самолета в какой-то маленький городок. Сыграть в Мадрасе им не удалось — циклон! На стадионе можно было играть в водное поло, но никак не в футбол. Для меня, футбольного болельщика, их отъезд был очередной неприятностью, причиненной циклоном.

Потом мы снова встретились в Бомбее. Здесь мне опять не повезло, и на стадион я не попал: матч был назначен как раз на то время, когда мы покидали город. А в центре, чтобы нас поддразнить, висела афиша: «В Бомбее играет „Жальгирис“, лидер советского футбола».

Выступая в ответственной роли нашего футбольного лидера, литовцы оказались на должной высоте: чуть ли не все матчи они выигрывали с одинаковым счетом 6:0! В Индии футбол, конечно, популярен, но не так, как травяной хоккей. В этой игре индийцы были и чемпионами мира и чемпионами Олимпийских игр. И матч по травяному хоккею мне не удалось посмотреть. Правда, в Мадрасе я видел мальчишек из миссионерской школы. Они шли на урок физкультуры, и каждый нес в руке клюшку. Миссионер-индиец тоже нес клюшку. На стадионе в Бомбее несколько минут я наблюдал за тренировкой местных чемпионов. Они мчались по полю на таких скоростях и так владели клюшкой, что мне казалось, будто старшиновская тройка вдруг очутилась здесь…

Советские спортсмены дружат с индийскими и часто сюда приезжают. Незадолго до нашего прибытия здесь побывали наши борцы. Советские теннисисты регулярно выступают на открытом первенстве в Индии и даже выигрывали его. А в Национальном институте спорта в Патиале (штат Пенджаб) работают советские тренеры. Один из них, Николай Такайшвили, был тренером сборной Индии по спортивной гимнастике…

Циклон внес существенные поправки в нашу мадрасскую программу.

Мы приехали в Государственную художественную школу, она была закрыта — циклон.

Мы должны были поехать в город тысячи храмов, иначе его называют «золотой город» — Канчипурам. Говорят, это город неслыханной красоты, но дорога к нему была непроезжей — циклон.

Нас позвали в гости в очень интересный дом и отменили приглашение — циклон.

Наш милейший Минакшисундарам никак не мог попасть к себе в Академию. Улицу заливало водой. Он добирался по… трубам, которые случайно лежали вдоль дороги. Минакшисундарам нырнул в одну из них и так пропутешествовал целую милю. Циклон! Белую одежду, отороченную золотой полоской, которую носил Минакшисундарам, надо было менять ежедневно. А стиральщик не пришел — циклон! Мы вместе добрались до магазина и срочно купили новую одежду.

Мы не смогли подняться на маяк и поглядеть на Мадрас с высоты — циклон!

Мы не встретились с министром, с которым должны были встретиться, — циклон!

Мы не смогли побывать на портовом рынке — циклон!

В газете была напечатана новая реклама оборудования для эр-кондишн. Она начиналась так: «Погоду трудно предсказать и невозможно контролировать. Погода внутри дома — другое дело. Если вы собираетесь строить дом и даже в циклон иметь в нем хорошую погоду…»

И наконец, только циклоном можно объяснить такое:

«Волны возмущения против нескромности женской одежды вызвали к жизни организацию «Фронт скромности», которую возглавил священник Фр. Фаустино Соуза.

Фронт будет бороться за соблюдение следующих правил:

1. Шея не должна быть слишком открытой, то есть никаких декольте.

2. Нижняя линия должна закрывать колени (т. е. никаких миниюбок).

3. Рукава должны закрывать локти.

4. Платья не должны облегать фигуру, дабы не было намека на то, что надето под платьем.

5. Сари следует носить так, чтобы ни спереди, ни сзади не было видно голого тела».

Бедный Фр. Фаустино Соуза! В циклон ему стало невмоготу бороться с соблазнами.

Но циклон кончился так же внезапно, как и начался. И новая организация, может быть, распадется.

Бедняки принялись латать крыши и стены хижин. Все имущество их сушилось на заборах или на тех же крышах.

Птицы тоже сидели на крышах, распускали крылья, высушивали их, чтобы снова научиться летать.

На прибрежной полосе рыбаки восстанавливали свои жилища и спешно спускали на воду катамараны. А детишки бродили по песку и собирали ракушки.

Улицы, дома, одежда — все просыхало под палящим солнцем. Туман стоял над Мадрасом. Дышать было нечем. Но настроение было отличным — циклон кончился! Кончился циклон!

Интермедия со змеями…

Побывать в Индии и ничего не написать про змей, значило бы нарушить традицию. Все, кто посетил эту страну, рассказывают или пишут про заклинателей; про змею, которая заползла в квартиру, но случайно никого не укусила; про змею, которая оказалась в бассейне, потом из него спускали воду и выяснилось — это не змея, а длинный кусок черной резины…

Первый раз я встретил заклинателей змей в Агре. На зеленой лужайке в тени под деревом расположилась какая-то компания. Завидев, что останавливается машина, четверо (наверно, была их очередь) бросились к ней. Двое несли в руках корзины, третий был оплетен тугой лентой буро-желтого цвета, а четвертый, казалось, мчался просто из чистого энтузиазма. Когда они подбежали ближе, я понял, что третий, который нес тигрового питона (а может быть, это была исполинская ная или еще какая-нибудь гадость), не справлялся с тяжестью, и четвертый держал змеиный хвост.

Первые двое сели на корточки, поставили перед собой плетеные корзины и достали из-за пазухи дудки. У одного она была простенькая, коричневая, а у другого разноцветная с серебристыми украшениями. Потом они сняли с корзин крышки и задудели, что было сил. Сначала показалась змея у заклинателя с простенькой дудкой. Она подняла над корзиной круглую голову, в центре которой были нарисованы очки. Оттого ее называют очковой, или попросту коброй. Правда, по зоологии это не голова, а расширение шеи. Из этого расширения показался раздвоенный язык, и змея стала слегка покачиваться из стороны в сторону. Ее язычок играл со струей воздуха, выходившего из флейты. Другая змея ни за что не хотела работать. Она чуть высунулась из корзины, но то ли мы ей не понравились, то ли силы ее уже были на исходе, то ли не было у нее актерского настроения — словом, она спряталась обратно. Хозяин продолжал дудеть, змея не вылезала. Хозяин дудел изо всей мочи, казалось, лопнут оба — и он и дудка. Змея чуть приподняла голову-шею, хозяин изловчился и как даст ей по этому месту! Выяснилось, что змеи не любят, когда их бьют. Она поднялась как миленькая и принялась покачиваться и играть языком. Правда, змеи не шипели и не кидались на хозяина или на нас…