По Нилу на каяках - Дави Андрэ. Страница 19
Удивительная вещь — это, вероятно, объясняется сухостью здешних мест — комаров нет, и в эти первые дни похода мы можем мирно наслаждаться неповторимыми вечерами среди девственной природы под усыпанным звездами небом: прохладными и ясными, полными скрытой жизнью бесчисленных животных, только и ожидающих захода солнца, чтобы встрепенуться.
Аким, Огонэ и Игнаций спят возле нас, натянув на себя кое-какую одежду и положив рядом дротики. Однажды ночью раздались крики Огонэ: "Бвана, слоны, много слонов".
Недалеко стадо слонов. Оно двигается в нашу сторону. Ворчание, треск сломанных веток и шуршание сухих трав под множеством ног не оставляют сомнения в том, что опасность близка. Что делать?
Мы бесшумно выходим из палатки и прячемся за деревом. Как мы ни вглядываемся, вокруг темная ночь и невозможно ничего различить.
Животные где-то тут, рядом с нами. Начинает дрожать земля. Вот какой-то слон хоботом вырывает дерево с корнем, чтобы объесть с него листья. Наша
растерянность растет. Мы точно приросли к месту, стоим затаив дыхание. Боимся и за себя и за носильщиков, опасаемся также, как бы слоны не растоптали палатку и все снаряжение.
Вероятно, два или три часа утра. Ночь холодная - сильно зябнем. Кажется, что слоны обступили нас со всех сторон и вот-вот обнаружат. Если мы и не видим их, то полагаем, что они-то нас учуют и рассердятся. Момент критический. Ничего другого не остается, как притаиться и ждать. Через некоторое время, показавшееся нам бесконечным, слоны как будто проявляют желание удалиться. Они отправляются на водопой, и мы слышим, как трещит у берега папирус. Сильное чавканье и хлюпанье свидетельствуют о том, что животные переходят через прибрежную топь. Еще несколько минут продолжаем прислушиваться. Все смолкло. Заросли снова погрузились в тишину. Слоны уже далеко. Кошмар позади. Ложимся и мгновенно засыпаем, настолько велико наше утомление.
На рассвете нас будит раздающееся в лесу завывание. Как видно, мы здесь не одни. На этот раз стая гиен напала на падаль. Сколько ни внушай себе, что гиена не опасный для человека зверь, ее жуткий вой в пустынном месте заставляет кровь стынуть в жилах.
С нас, кажется, довольно. Решаем сниматься с лагеря. Предварительно надо обследовать окрестности. Носильщики уже осматривают кусты, чтобы определить, куда ушли слоны. В настоящий момент Аким, Огонэ и Игнаций похожи на индейцев, вышедших на тропу войны.
Картина вокруг нас резко изменилась. Как будто над лесом пронеслась буря. В радиусе пятисот метров маленькие и средних размеров деревья сломаны, листва с них ободрана, многие вырваны с корнем. Встречаются плешины, совершенно лишенные травяного покрова и кустарника. В ином месте словно след от бульдозера: мягкая почва не выдержала тяжести животных (ведь они весят пять тонн и более). Всюду кучи помета и множество следов — стадо было большим. Меньше чем в двадцати метрах от палатки ствол дерева сломан и вся листва ободрана. Просто чудом мы остались целы и невредимы. Слоны, оказывается, никогда не нападают на неподвижное существо, даже в припадке самой бешеной ярости. Хорошо мы сделали, что превратились в истуканов на все время их посещения. Малейшее движение, вызванное страхом или любопытством, могло нас погубить. Впредь по ночам будем жечь костер и дежурить по очереди около него. Наши приятели из звериного мира — великие полуночники, они всю ночь без устали бродят среди зарослей, но никогда не приближаются к огню.
Каждый день приносит что-нибудь новое: вчера это были слоны, сегодня мы обнаруживаем ключи, настолько горячие, что чуть не обвариваем себе ноги. Следующая находка — развалины селения. Из прибрежного песка торчит металлический остов рыбачьего судна, а вокруг тысячи всевозможных птиц: дикие гуси и утки, бакланы, ибисы, серые цапли, пеликаны, неизвестные голенастые и другие... Большинство — как и мы, пришельцы из Европы. Они пересекли тысячекилометровые расстояния, зачастую следуя путями, ведомыми им одним.
Развалины находятся у устья реки: она сейчас пересохла, но, судя по ширине русла, в сезон дождей должна быть значительных размеров. Поднимаясь вверх по этому руслу, мы натыкаемся на крупные обломки скал, перегораживающие реку поперек. Вероятно, в полноводие тут шумит очень большой водопад. Повсюду множество следов крупной дичи, очевидно, животные охотно посещают эти места. Однако днем они не показываются, скрываясь в чаще.
Джон, набравшийся перед отъездом "солидных" сведений об африканской фауне, обнаруживает на песке следы носорогов: это, как видно, самка с детенышем. Подобного открытия достаточно, чтобы всех нас взбудоражить: местность, по которой мы проходим, — одно из последних убежищ белого носорога, ставшего редчайшим зверем и сохранившегося лишь в очень ограниченном районе Верхнего Нила.
Белый носорог — разновидность африканского двурогого носорога — массивнее, чем обычные носороги, его морда имеет более квадратную форму. Он ничуть не белее своего двурогого собрата и назван так в результате неудачного перевода местного слова, обозначающего это животное. Белый носорог миролюбив, во всяком случае менее агрессивен, чем обычный. Может быть, поэтому он и истреблен — охотники былых времен не упускали случая испытать на нем свою меткость. Белых носорогов обнаружить чрезвычайно трудно: уцелевшие животные прячутся целый день в глубине самых непроходимых зарослей и покидают их только ночью, отправляясь на пастбища и водопой.
Хотя времени у нас мало, решаем попытать счастья. В сопровождении Акима, самого расторопного из наших носильщиков, идем по следам животных, вооружившись камерой и фотоаппаратами и поручив двум другим носильщикам охранять оставшуюся поклажу.
Очень скоро становится трудно неслышно пробираться в густой растительности. Очевидно, если здесь где-нибудь притаилась семья носорогов, то они моментально услышат производимый нами шум. Не остается никакой надежды увидеть животных в их убежище и сфотографировать или снять их на пленку. Решаем возвращаться. Потеряно полдня.
Зато на обратном пути нас ждет приятный сюрприз. Выйдя на полянку, обнаруживаем антилоп, пасущихся вместе со стадом бородавочников. При нашем появлении антилопы на мгновение замирают от неожиданности, но, быстро спохватившись, в несколько прыжков исчезают за кустарником. Бородавочники не сразу решают, как поступить — удирать или нет. Пока я щелкаю аппаратом, Джон на всякий случай снимает карабин с плеча. Наконец животные скрываются небольшими группами, злобно хрюкая. Одно из них, однако, неосторожно повертывается к нам мордой. Случай на редкость удачный — наши запасы провизии на исходе. Джон колеблется: у него почти не осталось пуль, да и животное чересчур крупное для его карабина, но я подбиваю его выстрелить.
Пуля угодила бедному зверю прямо в голову, но он все же находит в себе достаточно сил, чтобы скрыться. Мы бросаемся следом.
Бежим несколько сот метров меж кустов: Бородавочник обессилел, ткнулся мордой в землю, но пытается подняться. Джон добивает свою добычу камнем по темени, Аким приканчивает ее, перерезав горло дротиком.
Джон показывает мне пустой магазин своего карабина — вот почему он не смог выстрелить второй раз! Скрываем это обстоятельство от наших носильщиков, которые встревожились бы, и как раз тогда, когда на их глазах произведен такой блестящий выстрел. Джон показал себя отличным стрелком. Правда, я успел в этом убедиться раньше, видя, с какой легкостью он стрелял горлинок в кустах. Но тогда я протестовал против нарушения покоя дебрей. На этот раз добыча хороша. Зверь огромный. Мы разглядываем убитое животное. Нижняя челюсть вооружена торчащими серповидными клыками. Морда покрыта уродливыми бородавками.