Корсары по крови - Береговой Павел. Страница 64

За время, миновавшее с того дня, когда Тарна впервые вышел в море с нами, он превратился в истинного викинга. Неустрашимого и искусного воина. Когда островитянин находился на борту «Вегейра», он старался держаться поблизости от меня, везде следовал за мной по пятам с мечом предков и заряженным пистолем и неоднократно спасал жизнь вождя во время сражений и бурь. Он стал не только хранителем Копья Судьбы, но и моим личным…

Но сейчас ему стало не по себе, как будто Тарна поверил, что я способен проникнуть в его мысли. И действительно, мой взгляд был теперь устремлён туда же, куда только что смотрел и он сам. Поймёт ли конунг, что же он, Тарна, там увидел и что заворожило воина…

О своих терзаниях мой боевой побратим поведал мне без утайки тут же.

— Неужели тебе так не терпится прибыть в Валгаллу, Тарна?! — спросил я.

— Здесь или там, какая разница, — мрачно произнёс он. — Боги рассудят.

Вытащив из своей сумы маленький мешочек, викинг-островитянин, последний из хранителей — уроженцев острова Дракона, взял оттуда щепотку какого-то белого порошка и помазал им себе лоб и щеки. Я внимательно наблюдал за ним.

— Откуда такая меланхолия, брат, и к чему этот ритуал?

Белые зубы метиса сверкнули в улыбке.

— Это последнее, что у меня осталось из снадобий Тэйкеху. Пускай же и он побудет с нами… Ты очень добр, конунг, и ты мой брат. Да сохранят меня боги Асгарда от твоей немилости, и если мне суждено погибнуть, я молю их даровать мне смерть от меча врага, спасая твою жизнь.

Я тяжело вздохнул. Меня глубоко тронуло это искреннее признание, но встревожило подобное настроение. Однако я улыбнулся, кивнул, благодаря Тарну, не в силах вымолвить ни слова из-за кома горечи, подкатившего к горлу, и взмахнул рукой, призывая хранителя следовать за мной.

Просветлев лицом, викинг Тарна отправился за своим конунгом. Но вместо того, чтобы подняться на мостик, я спустился на несколько ступенек, чтобы по узкому настилу пробраться на бак. Туда, где наш форштевень увенчивала резная драконья голова, из-за наличия которой мы на полном серьёзе звали наш фрегат драккаром.

Тарна вздрогнул всем телом. Стало быть, он теперь не будет сомневаться, что я действительно понял его мысли. И воин следовал за своим вождём со смешанным чувством. Ибо теперь он знал — смерть неизбежна.

Я надеялся только, что мы погибнем вместе.

Все вместе. Погибнем, но не сдадимся.

Мы же не обычные пираты, наша главная добыча — не золото, не серебро и не драгоценные каменья с жемчугами.

Свобода.

…На стоянке в бухте острова Малый Инагуа мы очутились по настоянию Алана. Он потребовал сменить воду в бочонках, чем-то ему не понравился её внезапно ухудшившийся вкус, и наш доктор предположил, что тайные враги на Тортуге подсыпали что-то вредоносное в некоторые из них.

А может быть, это случилось уже в море?

Настоятельно требовалось покончить не только с Чёрным Пиратом, но и с предателем, затаившимся среди нас. Значит, эта крыса всё ещё оставалась на «Вегейре»… Напряжённость витала в воздухе. Я чуял, что-то должно было случиться… Вот только откуда ждать беды? Этот вопрос меня мучил пуще всего, лишая сна.

Миновав пролив Маягуана, мы обогнули острова Анклис и Крукед-Айленд и взяли курс на остров Малый Инагуа. Ни одного судна по дороге не встретили, никого вокруг, как будто море вымерло.

Затем доктор Торнсби потребовал сделать стоянку.

Поздно вечером фрегат стал на якорь у южной оконечности острова, и едва мы успели бросить якорь, как солнце скрылось за горизонтом. Наступила непроглядная ночь, кроме шёпота прибрежных деревьев, полная таинственных звуков, недоступных пониманию непривычного человека.

Утром произошла высадка на берег. Требовалось найти пресную воду и фрукты, возможно, здесь удастся добыть и дичь, которая водится в зарослях. Доктор, конечно же, не преминул воспользоваться оказией, он отправился собирать своих жуков и пополнять коллекцию растений…

За ним в джунгли тайком отправился Мэтью Ларсон. Вот что он мне рассказал позже, вспомнив наконец-то о таинственном силуэте, прокравшемся в каюту доктора прямо перед нападением непрошеных любителей поживиться за чужой счёт, произошедшем близ Тортуги.

Ларс неслышно крался за доктором. Они друг за другом забрались далеко от берега. Внезапно по другую сторону холма доктор, поднявшийся на возвышенность острова, вдруг бросил свои собранные находки и заторопился вниз по тропе.

Шум волн нарастал. Очевидно, море было близко. Грозные скалы вздымались из воды, и огромные волны, увенчанные султанами сверкающей белой пены, с грохотом разбивались о камни каскадами жемчуга и алмазов.

Ларс понял, что вслед за доктором попал на побережье, противоположное месту нашей высадки. Узкий песчаный пляж тянулся вдоль берега. С одной стороны лежали густые заросли, с другой — простирался океан. Алан решительно пробирался вдоль береговой линии. Местами океан отступал, и волны, удаляясь, расстилались, словно необъятное покрывало, затем прибой вновь надвигался и замирал, казалось, у самого подножия древесных стволов.

В одном из таких мест Торнсби вдруг нырнул в густые заросли и был таков.

Ларс, стараясь не шуметь, последовал за ним, но доктора больше не увидел и не сумел определить, куда тот подевался. Он замер на месте, растерянный, озираясь и прислушиваясь. Вода заливала Ларса выше колен, потом откатывалась. Ничего не оставалось, как попытаться продвинуться дальше по берегу, вдруг доктор где-то там вновь обнаружит себя… Однако следов Алана ему найти не удалось, зато Ларс обнаружил другие следы. Кто-то высаживался с моря на берег острова. Борозда в песке, оставленная вытащенной шлюпкой, почти исчезла, но подальше от кромки воды в песке остались вмятины — отпечатки сапог двух или трёх людей, которые шли от лодки в заросли…

Делать в этом месте больше было нечего, Ларс поневоле повернул обратно и начал пробираться назад. Несколько раз в зарослях ему слышались звуки, которые он принимал за шум движущихся там людей или одного человека, но ведь это могли быть и какие-нибудь островные животные.

Полоса песка, тянувшая вдоль берега, оборвалась. Скала, выдвинувшаяся далеко в море острым клином, перекрыла путь. Ларс повернул, углубился в заросли и, прошагав немало среди чащи, снова услышал шум морского прибоя. К счастью, ему не пришлось долго блуждать, он опять выбрался к берегу.

Над лесной чащей поднимался смутный гул, звон насекомых, пение птиц, ропот ручья, хруст ветвей, однообразное гудение ветра в листве. Крадучись, стараясь слиться с густым кустарником, Ларс добрался до места, где услышал приглушённые голоса. Опасаясь, что наткнётся на чужаков, он изготовил оружие к бою, но, сделав еще несколько шагов, увидел вооружённых, но знакомых людей, сидящих кружком на земле. Это был дозорный пост викингов.

Так, почти безрезультатно прогулявшись по островку, Мэтью вернулся к бухте, где стоял на якоре «Вегейр».

Он был почти уверен, что загадочное поведение доктора имеет отношение к проискам наших врагов, однако не пойман — не вор. Вдруг он всё-таки ошибается, подозревая доктора? В голове абордажника не укладывалось, что предателем может оказаться побратим, который был с нами с самого начала, спасался из невольничьего трюма, смертельно рискуя… О близких людях такое думать не хочется до последней минуты, даже когда появляются обоснованные подозрения. Но и делать вид, что ничего не случилось, — невозможно.

Вот после этого Ларс и пришёл ко мне, чтобы поделиться наблюдениями. Своим рассказом он подтвердил мои собственные опасения. И я немедля отдал приказ готовиться к отплытию.

К этому времени Алан Торнсби уже находился на борту драккара. Когда я объявил о том, что «Святое копьё» срочно снимается с якоря и выходит в море, он был разочарован и раздражён. Сказал, что хотел бы вернуться и подобрать своих жуков, которых оказалось слишком много, чтобы унести за один раз. «Всегда, как только найдётся что-то интересное, обязательно срочный выход!» — сетовал доктор… наш добрый доктор?