Колыбель ветров - Бенк Теодор Поль. Страница 6

Мы вместе собирали необходимое снаряжение и продовольствие. Это был медленный процесс, учитывая, что из-за отсутствия средств мы ничего не могли купить и нам приходилось все занимать у других факультетов университета или принимать в подарок от разных учреждений. В конце концов я с отчаяния решил поехать на собственные деньги в Вашингтон - в расчете найти там какую-либо поддержку в осуществлении нашего замысла. Но начали мы с того, что свели все свои планы в одно стройное целое, приложив карты и схемы, чтобы наши предложения стали яснее. Мы ставили перед собой четыре главные задачи.

1. Собрать полную коллекцию растений. Это было очень важно для лучшего понимания условий жизни на Алеутских островах и помогло бы определить происхождение флоры Крайнего Севера.

2. Обследовать и нанести на карту наименее изученные острова, попутно определив месторасположение поселений и пещер с захоронениями, остававшимися до сих пор неизвестными. Эта работа расширила бы наши сведения о том, где и как размещалось алеутское население в доисторические времена. Наиболее интересные места могли быть изучены позднее, возможно следующей экспедицией.

3. Посетить несколько разбросанных в разных местах деревень, где до сих пор живут алеуты, с целью описания их почти исчезнувших народных обычаев, особенно относящихся к использованию растений в качестве продуктов питания, лечебных средств и ядов. Многие из этих данных никогда раньше не систематизировались. Одновременно наша экспедиция предполагала изучить влияние современной цивилизации на алеутский народ.

4. Наконец, составить монографию о полезной флоре и фауне Алеутских островов. Я знал, что такой труд представлял бы большую ценность в стратегическом отношении, особенно как пособие для потерпевших кораблекрушение в этой малоисследованной части Земного шара.

Вооружившись такими тезисами наших планов, я отправился в столицу Соединенных Штатов. Весной 1948 года Вашингтон поразительно напоминал сумасшедший дом. День за днем я обивал пороги различных учреждений, но не мог добиться толку. Наконец, я ворвался в кабинет сенатора Артура Вандерберга и заявил, что мне надоело, что я уже не в силах бегать от одного начальника к другому, но если он поможет мне связаться с кем-нибудь, кто примет меня, я обещаю не беспокоить его до конца дней. Когда знаменитый сенатор дослушал мою тираду, он расхохотался и, сняв трубку, позвонил в морское министерство.

Не прошло и часа, как я разговаривал с адмиралом. Мне ничего твердо не обещали, но позволили изложить наш план нескольким офицерам в чинах, которые меня выслушали. Я уехал из Вашингтона с надеждой, несколькими рекомендательными письмами в адрес военного командования на Аляске и, самое главное, правом на получение пятисот коробок с полевыми пайками, оставшимися от второй мировой войны. Мы могли получить их на продовольственной базе флота в Сиэтле.

Затем в нашем деле появился еще один просвет. Морское министерство вызвало нас в Анн-Арбор и предложило присоединить свою экспедицию к экспедиции Гарвардского университета, отправляемой на Алеутские острова по договоренности с научно-исследовательским отделом морского министерства. Я немедленно отправился в Бостон. Сотрудники Гарвардского университета удивились и до некоторой степени опешили, узнав о наших планах, так как не допускали мысли, что кто-либо, кроме них, намерен изучать Алеутские острова. Однако после ряда оперативных совещаний они согласились, что объединение обеих экспедиций было бы лучшим выходом из создавшегося положения.

Я возвратился в Анн-Арбор ликуя, так как был теперь вполне уверен, что главный вопрос отрегулирован. Нам приходилось в спешном порядке пересмотреть свои планы, чтобы привести их в соответствие с планами гарвардцев. Но тут мы узнали, что те настаивают на полном контроле над нашей экспедицией вплоть до находок, сделанных нами лично, и что мы попадаем под начало Уильяма Лофлина, возглавляющего Гарвардскую экспедицию, хотя тот, подобно мне, и сам лишь недавно окончил университет.

Мы с Бобом были разочарованы, потому что мечтали вести полевые работы без помех и так, как мы себе представляли. Но выбора у нас не было, и, приняв эти условия, мы срочно занялись перестройкой своих планов. Поскольку наши маршруты менялись, нужно было отправить десятки писем, извещающих об этом тех, с кем мы были связаны.

Дни собирались в недели, а мы не получали из Гарварда никакого ответа. Затем в начале июня нам стало известно, что экспедиция Гарвардского университета уже выехала на острова. Я поспешил связаться по междугородному телефону с сотрудниками, с которыми у меня имелась договоренность. "Да, да, - заявили они напрямик, - мы решили, что слияние двух экспедиций вещь невозможная". Когда я повесил трубку и сообщил новость Бартлету и Бобу, им ничего не оставалось добавить. Мы были совершенно подавлены. Каждый из нас считал всю затею провалившейся.

Однако на следующий день мы опять встретились, и, придавая своему голосу побольше уверенности, я объявил, что мы будем следовать своим первоначальным планам.

- Теперь уже слишком поздно хлопотать о полном финансировании нашей экспедиции, а поэтому придется обойтись тем, что у нас есть. Думаю, что имеющихся средств хватит по крайней мере на дорогу до островов.

Но, подсчитав свои ресурсы, мы убедились, что у меня с Бобом набирается всего 300 долларов. Ботанический сад мог выдать нам еще несколько сот долларов в виде аванса за коллекции и фильмы. Бартлет одалживал нам некоторую сумму и свои личные фотоаппараты - две реликвии, имевшие вид первых образцов продукции Истмен-Кодака [7]. Все же на этих фотоаппаратах мы сэкономили несколько тысяч долларов.

- Так или иначе, мы едем! - решительно заявил я.

Через несколько дней мы выехали домой в Чикаго к моим родным, чтобы завершить последние приготовления к путешествию, а девятого июня были готовы сесть в поезд, направлявшийся в Сиэтл. Мы пробирались к вокзалу по запруженным транспортом улицам в машине, до отказа набитой дорожной кладью, ящиками, тюками и вещевыми мешками. Вдруг сзади, с того бока, с которого наша машина была особенно перегружена вещами, послышался громкий сигнал автомобиля.

- Что случилось? Мы кого-нибудь сшибли? - крикнул я Бобу, пристроившемуся сзади на вещевых мешках, так что его колени упирались в подбородок.

- Небольшая неприятность, Тед, - отозвался он, - вывалились два сундука, и все вещи рассыпались по дороге.

На дороге валялось наше нижнее белье, чулки, треноги, пленка и полевое снаряжение. Пока мы собирали свои пожитки, на улице образовалась пробка, и в наш адрес сыпались нелестные эпитеты, судя по которым сидевшие в машинах не скрывали своей иронии. Причина их смеха была совершенно очевидна поверх груды подобранных с земли вещей лежала одна из прихваченных нами в дорогу книг - "Как разбивать лагерь".

Так началась наша экспедиция.

ГЛАВА III

Сиэтл - ворота в Аляску - вдохнул в нас новые силы. Несмотря на все перестройки, он навсегда останется старым портовым городом. Его доки рассказывают о других временах, напоминают о том, как возникал этот порт, повествуют о бесшабашных, бурных днях его молодости. Точно два морских волка, мы с Бобом с облегчением вздохнули среди старых пристаней и огромных океанских пароходов. Казалось, что Аляска уже на горизонте.

Мы наведывались ко всем, кто, по нашему мнению, мог бы подсказать, как добраться отсюда до Алеутских островов, - к береговой охране, во флот, во фрахтовые компании, в консервные фирмы и к рыбакам. Нас чуть было не взяли в качестве дополнительного балласта на старую баржу, но капитан обнаружил, что его страховым полисом живой груз не предусмотрен.

Тем не менее мы получили свои пятьсот коробок с армейскими пайками, обещанные в министерстве, и благодаря содействию офицера-интенданта военное судно должно было доставить их на Адах.

- Я бы с удовольствием еще чем-нибудь вам помог, - сказал он, - но без предписания свыше...