Тайны «Бесстрашного» - Лейрд Элизабет. Страница 48

Джон заспешил вверх по лестнице, изо всех сил стараясь сдерживаться и не бежать, чтобы не привлекать к себе внимания. Почему Кит звала его? У нее какие-то неприятности? Ей нужна его помощь?

В дверях салона он остановился, почти ослепленный сиянием переливающихся огнями подвесных люстр. Сколько же здесь народу! Как разыскать Кит в этой толпе?

И тут внезапно она оказалась рядом с ним.

— Jean! Enfin! Ou etais-tu? [37] — громко и сердито проговорила она — для разряженной матроны рядом, которая улыбалась и одобрительно кивала ей. — Иди за мной, — тихонько прибавила она по-английски.

Идя впереди Джона, девочка свернула за угол и остановилась за колонной. Теперь их не было видно из зала.

— Что случилось? Ты ее видела? — встревоженно спросил Джон.

— Кого? А, императрицу. Да. Она была очень мила. Сказала, что заступится за меня. И можешь думать что хочешь, Джон. Она мне понравилась. Она мне поможет, я уверена.

— Тогда что произошло? В чем дело?

— Ты не поверишь. В одной из комнат, где подают кофе. Не в главном зале. Сперва я их не узнала, ведь той ночью почти и не разглядела, но потом услышала, как они разговаривают. По-английски, с шотландским акцентом.

— Постой, кого ты услышала? О ком ты говоришь? Ради бога, Кит…

— Мистер Крич и мистер Халкетт! Они здесь!

— Что? Не может быть! Ты уверена?

— Нет. Поэтому и послала за тобой. Подумала, ты бы мог притвориться прислуживающим слугой, который принес туда вино или еще что. Эти слуги ведь ходят в пудреных париках, совсем как твой. На тебя никто и внимания не обратит. Тебе всего и надо будет, что быстренько посмотреть — и всё. Этого же хватит, чтобы понять, они или не они. Только подумай, Джон, мы бы могли выяснить про их шпионские штучки еще что-нибудь. Мы ведь затем и сошли на берег, в конце-то концов.

Сердце у Джона так и стучало.

— Они меня увидят. Крич узнает меня, даже если Халкетт и не запомнил.

— Не узнает. На слуг никто и не смотрит. Да и вообще, в этой ливрее, когда волос не видно, а только парик, ты сам на себя не похож. И ты сильно вырос — в тебе уже, верно, почти шесть футов, а когда вы с ним встречались, ты был совсем маленьким и щупленьким. Не забывай, они не видели тебя почти два года. И не ждут увидеть здесь. Они считают, ты во многих милях отсюда.

Джон понимал — Кит совершенно права.

— Поднос. Мне нужен поднос с бокалами. Внесу вино в комнату, как будто просто хожу, обслуживаю гостей.

— Я об этом уже подумала. И даже приметила поднос, который один из слуг оставил в салоне, на специальном таком маленьком столике. Я тебе покажу. А комната для кофе — первая дверь налево. Они там.

Мимо них прошел какой-то мужчина в черном фраке. На груди у него сверкала медаль. Он учтиво поклонился Кит, и девочка ослепительно улыбнулась в ответ. А потом снова повернулась к Джону.

— Это граф де Сен-Вуар. Нас сегодня представили друг другу. Ты его не узнал? Это он был в рыбацкой хижине вместе с Халкеттом и Кричем. Наверное, он и есть их французское начальство.

Кит вздрогнула, по спине Джона тоже пробежал холодок при мысли, в каком опасном положении они окажутся, если случайно выдадут себя.

— Ладно, я пошел, — прошептал он. — Взгляну, вправду ли это они. Так где они, говоришь?

— Иди за мной, — сказала Кит и зашагала обратно в бальную залу.

Выпрямившись, словно аршин проглотил, и стараясь сделать как можно более безразличное лицо, Джон пробирался за ней через толпу. Никто на него и не глядел. Он был лишь прислугой, безымянной и неприметной, как дюжины прочих слуг и лакеев. Гости расступались, чтобы освободить ему проход, не удостаивая самого Джона ни единым взглядом.

— C’est Mlle de Jalignac, — слышал он шепот вокруг. — Qu’elle est charmante! [38]

На миг он заметил в просвете толпы какую-то даму, что грациозно возлежала на кушетке в окружении других дам всех в белом. Вот она повернула голову, и в волосах ее сверкнули драгоценные камни. Она снисходительно улыбалась склонившемуся над ее рукой военному в великолепном мундире.

Жозефина.

Кит остановилась, подождала, пока Джон поравняется с ней, быстрым кивком указала ему на поднос на столике у стены, а потом выразительно посмотрела на дверь в другом конце комнаты.

— Ah! Vous voila, mademoiselle! [39] — вскричал кто-то, и Джон увидел, что сквозь толпу, обливаясь потом, пробивается дородный молодой человек в военном мундире.

— Жуткий сынок мадам де Монсегар, — прошипела Кит сквозь стиснутые зубы, а через миг уже умчалась в объятиях молодого человека.

Взяв со столика поднос, Джон вдоль стены направился к указанной комнате. Однако сразу входить туда не стал, сперва заглянул. Там было темнее. В комнате стояло несколько карточных столов, за которыми сидели игроки, в воздухе висели клубы табачного дыма. Повсюду стояли группки беседующих людей, а слуги в напудренных париках сновали туда-сюда с подносами в руках.

Джон обвел комнату изучающим взглядом. И тут же увидел мистера Крича. При виде его острой и узкой физиономии и холодных глаз под тяжелыми веками у мальчика тут же сердце забилось чаще, а ладони стали скользкими от пота.

Мистер Крич был поглощен оживленной беседой с какими-то двумя другими людьми. Джон почти не сомневался в том, что один из них — мистер Халкетт. Но второй стоял спиной к нему. Нервно сглотнув и сжимая поднос так, что даже костяшки пальцев побелели, Джон подошел к занятой разговором троице поближе. Теперь до него даже доносился ненавистный скрипучий голос Крича, хотя слов было пока еще и не разобрать. Второй человек тоже что-то сказал. Да, Джон не ошибся. Этот сухой и четкий голос с явственным эдинбургским произношением несомненно принадлежал мистеру Халкетту.

И тут третий их собеседник повернул голову, чтобы ответить. На лицо его упал свет. Джон где угодно узнал бы этот обезображенный профиль — щеку в шрамах, оттянутый к глазу уголок рта — жуткий след старого ожога.

Это был первый помощник с «Бесстрашного», человек, которому Джон без колебаний доверил бы свою жизнь. Мистер Эрскин.

Глава 31

Джон так и застыл. Несколько мгновений он стоял, не в силах даже думать, — такой круговорот мыслей воцарился у него в голове. Откуда мистер Эрскин здесь, без формы, в самом сердце вражеского лагеря, под носом у императрицы Жозефины, за много миль от «Бесстрашного»?

А вдруг он один из них, пронеслась в голове глупая мысль. Шпион! Предатель! Но нет, это просто невозможно! Только не мистер Эрскин! Однако если он не с ними, то что делает тут?

Кто-то налетел на мальчика сзади и злобно выругал — что тот стоит столбом на самом проходе? Пробормотав неразборчивые извинения, Джон отступил назад. Близ ниши, в которой стояли мистер Эрскин, Крич и Халкетт, как раз находилась колонна. Если встать там с подносом в руках — он ничем не будет отличаться от прочих официантов, а заодно почти скрыт от глаз этой троицы. И — если повезет — сумеет подслушать хотя бы часть их разговора.

Вытянувшись у стены, он нацепил на физиономию самое бесстрастное выражение, какое только мог. Но тут же услышал, как звенят бокалы на подносе. Оказывается, у него тряслись руки. С огромным усилием Джон унял дрожь и, напрягши слух, попытался разобрать в общем гуле обрывки английской речи. Это оказалось не так-то просто: со всех сторон в уши лезли французские слова и навязчивые вальсы, но мальчик обнаружил, что если встать под определенным углом к чуть вогнутой стенке, то она отражает и усиливает звук. Теперь он хорошо слышал подозрительную троицу.

— Какая радость встретить земляков в такое время и в таком месте, — говорил мистер Эрскин. — Приехав в Бордо, я не перестаю удивляться, сколько здесь шотландцев и англичан. И что, хотя наши государства воюют меж собой, нас по-прежнему принимают в высших кругах. А вы, джентльмены, давно здесь живете?