Мощи святого волка(СИ) - Немец Евгений. Страница 8

В Верхотурье к Ваське прибился мужичонка. На вид голь голью, босой, рубаха по швам расползается, борода колом от засохшей грязи торчит. Назвался Анисимом. Репяхом в Темнова вцепился:

— Вась, а Вась? Возьми с собой, пособлять буду, как же ты один брёвна ворочать станешь?

А глазёнки у Анисима беспокойные были, вороватые, бегали, от взора Темнова прячась. Василий раскусил его в миг, но подумав, решил:

— Меня господь спас, а через меня и тебя спасёт. Ступай рядом, ежели так порешил.

Анисим запрыгал вокруг Темнова довольным псом, руки потирал, был бы хвост — вилял бы.

— Вась, а Вась? Как же мы без топора-то станем часовню ставить? — минуту спустя спросил Анисим.

Темнов замер, оглянулся.

— И то верно, — согласился он. — Мне ж отец Афанасий для того и денег дал.

Последние дворы Верхотурья они уже миновали. Стоял Василий, думал: возвращаться лавку искать, или по дороге инструментом разжиться получится?

— Вась, а Вась? Дай денег, сбегаю. Я все лавки тутыча знаю. Мигом обернусь.

Темнов усмехнулся, но из холщёвого кошеля в жадные Анисимовы ладони медяков отсыпал, сказал строго:

— Смотри, Аниська, ежели надумал украсть, знай, не у меня воруешь — у самого господа! Деньги эти на святое дело дадены!

— Напраслину наводишь, Вася! — деланно обиделся Анисим, деньги в кулаке тисками зажал.

— Возьми топор и пилу. И гвоздей не забудь.

— Дожидайся, я скоро.

Анисим и в самом деле обернулся быстро. Но нёс только топор, сказал, что ни гвоздей, ни пилы у лавочников не обнаружил; говоря, отвернулся, смотрел в сторону. Нерастраченные деньги Темнову отдал, приговаривал:

— Вишь, вот и сгодился я! А ты меня брать не хотел! Мы с тобой, Вася, такого настроим, такого!..

— Пойдём уже, — отозвался Темнов и двинул дальше по тракту, держа перед грудью икону, чтобы Божья Матерь взором путь освещала.

К вечеру путники добрались до заимки Актай. Было там всего два двора, и оба пустые. Видно люди на покос ушли, на ниве и ночевали. В чужой дом без хозяев Вася лезть Анисиму не позволил.

— Заночуем вон под холмом. Травушка нынче густая, аки лебяжья перина, мягкая. Утром хуторян дождёмся, жито у них сторгуем.

Под тем холмом Анисим Ваську и порешил. Треснул топором так, что череп, как арбуз лопнул. Помер Василий сразу. Обрёл умиротворение в вечном адском сне, или в рай угодил — не известно. Но и мёртвый икону из рук не выпустил. Анисим забрал кошель, потянул было и икону, но железные пальцы убитого за медный ризы держались крепко — оставил, побоялся мёртвого злить. Затем Анисим обчистил оба двора, и дал дёру назад в Верхотурье, чтоб через него дальше бежать на восток — в Сибирь.

Труп Темнова с иконой в руках нашли хуторяне на следующий день, убитого признали, там же под холмом и похоронили, икону сберегли. А следующей весной, в начале мая, когда сошли снега, узрели хуторяне чудо. Забил под холмом ключ, и вода гроб из земли вытолкнула. Доски гроба сгнили, разваливались, но тело внутри оставалось не тленно, благоухало. Хуторяне раструбили об этом по всей округе, и вскоре сам настоятель Свято-Николаевского монастыря отец Афанасий прибыл в Актай на мощи святого человека взглянуть. Но не благоухание мощей его поразило, а то, что клеймо с руки покойного сошло.

Да и родник оказался не простой, живоносный. Приходили к нему люди с язвами, омывались чудесной водицей и исцелялись. Хуторяне поставили вокруг ключа купель, а вскоре рядом вырос и храм. По чудодейственному ключу и иконе, которую при убиенном нашли, нарекли храм иконы Божьей Матери «Живоносный источник». Там же и мощи мученика Василия схоронили.

И по сей день идут в Актай паломники, целебной водой умыться, да поклониться мощам — толи праведника, толи дикого зверя.