Тигр, олень, женьшень - Янковский Валерий Юрьевич. Страница 1

Валерий Юрьевич Янковский

ТИГР, ОЛЕНЬ, ЖЕНЬШЕНЬ

От автора

В предисловии к этой книге я наконец могу сказать все без недомолвок. В прошлом этому мешало очень уж предвзятое отношение к эмиграции, воспитанное в нашем обществе на протяжении многих лет. Предлагаемые рассказы, преимущественно об охоте, — описание подлинных событий; наша семья — потомственные дальневосточные зверобои. Дед, Михаил Иванович Янковский, за отличную стрельбу прозванный Четырехглазым, один из первопроходцев Уссурийского края, передал свой опыт и страсть к природе и охоте сыновьям, в частности моему отцу Юрию Михайловичу, а тот — нам, своим детям.

Нас учили стрельбе и верховой езде с четырех-пяти лет. В шесть, в числе рождественских сюрпризов я получил старинное шомпольное ружье 14-го калибра, с которым начинал охоту отец. В восемь лет начал ходить на куликов и уток. В двенадцать добыл первого козла, [1] а в тринадцать уже из завещанной дедом трехстволки подстрелил первого кабана.

Уникальное хозяйство на полуострове Янковского под Владивостоком, созданное дедом и усовершенствованное отцом (конный завод, пантовые пятнистые олени, плантация дикорастущего женьшеня и многое другое), просуществовало сорок два года. В 1922-м оно было конфисковано и национализировано большевиками. От них семья бежала в Корею, где в долине среди покрытых лесом скалистых гор силами двух поколений были построены ферма и экзотический дачный поселок Новина. В свободные от текущих дел сезоны отец и все три сына много времени уделяли охоте на перелетную дичь, фазанов, лисиц, коз, кабанов, хищников. С годами стали наезжать в богатую зверем Маньчжурию. Весной и летом главным трофеем были панты изюбра. В Новине постепенно подобралась большая коллекция рогов косуль, горалов, оленей, изюбров, клыков кабанов, черепов хищных зверей.

В предыдущих книгах я рассказал о делах деда и отца, о своих «хождениях по мукам» за полярным кругом. В этой предлагаю читателю рассказы и маленькую повесть «Пяктусан» — о древнем, овеянном легендами потухшем вулкане, что стоит на границе Кореи и Маньчжурии. Имена участников описываемых событий, географические названия и факты подлинные. В нашей семье развлекательных баек не признавали. Более того, отец говорил: в жизни бывалого таежника так много необыкновенных событий, что врать — только портить. И я строго придерживаюсь семейной традиции.

Хозяйство Янковских в Приморье, повторяю, просуществовало сорок два года. Новые хозяева сохранили только оленей. От конного завода остался небольшой табунок одичавших лошадок, круглый год добывающих себе подножный корм. Женьшень все еще время от времени находят в районе горы Просека, где когда-то размещалась большая плантация. Дома-замка давно нет. Только рощи погребальной сосны напоминают о тех, кто когда-то любовно украшал этот прекрасный полуостров… Правда, силами общественности и меценатов 15 сентября 1991 года на склоне сопки над бухтой воздвигнут бронзовый памятник Михаилу Ивановичу Янковскому. В науке же остались бабочки, птицы, растения и археологическая культура его имени.

А в Корее? Новина просуществовала двадцать лет. И тоже была конфискована и национализирована коммунистами. Ведь это так просто: отобрать созданное многолетним кропотливым трудом! Там остались могилы наших мамы и бабушки. Сохранились ли, не знаю. И пусть эта книга станет памятником делам дважды в течение века порушенной и разоренной семьи. Вернее, целой династии.

Мой отец Юрий Янковский

Мой отец, Юрий Михайлович, родился в семье отбывшего царскую каторгу за участие в Польском восстании 1863 года польского шляхтича, пана Михаила Янковского, и коренной сибирячки, иркутянки Ольги Лукиничны, урожденной Кузнецовой. Дед, проработав после каторги пять лет управляющим золотого прииска, арендовал, а позднее приобрел в собственность на берегу Амурского залива под Владивостоком девственный гористый полуостров, который теперь носит его имя.

Хозяйство там повелось с нуля. Началом «конного завода» в 1879 году явились невзрачный российский жеребчик Атаман и десяток крохотных корейских, маньчжурских и монгольских кобылок, четырех из которых со всем приплодом в первую же зиму задрал тигр. Пантовое оленеводство началось с трех забредших на полуостров из тайги пятнистых оленей. Первая в России плантация женьшеня возникла из горсти корешков и семян, доставленных аборигенами — тазами. Они же подсказали, что полуостров этот носит старинное удэгейское название — Сидеми.

С годами в семье Янковских появилось четыре сына и две дочери. И все дружно трудились. Приказчиков, как отметил в своих записках дед, на хуторе не держали, во всех делах обходились своими силами. Только пастухами растущего стада работали в основном корейские переселенцы.

Хозяева Сидеми с первых шагов встретились, казалось, с непреодолимыми препятствиями. В те годы помимо четвероногих хищников — тигров, барсов, [2] волков и медведей, переселенцев грабили профессиональные маньчжурские разбойники хунхузы: неохраняемая граница пролегала всего в полусотне километров. При их зверском нападении в июне 1879 года погибла жена соседа, капитана Гека, его рабочие и шестилетний сынишка. Янковский остался с покалеченной рукой. Однако это не остановило упрямых первопроходцев: Гек женился вновь, продолжил на своей шхуне промысел китов. Янковский не оставил идеи разводить и совершенствовать горячо любимых лошадей. Всего с одним помощником отправился по санному ямщицкому тракту за пять с половиной тысяч верст и пригнал своим ходом из Западной Сибири, не раз рискуя жизнью, табун прекрасных производителей томской породы, затратив на это путешествие десять месяцев! А сын Юрий двадцатилетним парнем отправился в Америку, где простым ковбоем постигал премудрости передового коневодства в техасских прериях, и на третий год привез на пароходе из Сан-Франциско чистокровных английских скакунов.

К концу XIX — началу XX столетия имение Сидеми стало своего рода образцом для Уссурийского края. Сотни прекрасных лошадей пополняли кавалерию и артиллерийские части, тянули плуг русского переселенца-хлебопашца, с блеском выступали на бегах и скачках, украшая полки гостиной старого дома серебряными кубками.

Стадо оленей за эти годы перевалило за две тысячи голов. Плантация женьшеня насчитывала десятки тысяч корней.

Старший сын М. И. Янковского от первого брака — Александр — отделился рано. Фантазер и непоседа то строил шлюзы на Панамском канале, то добывал золото в Клондайке, то путешествовал по Камчатке. Главным хозяином на Сидеми стал Юрий. Следующий по возрасту, Ян, организовал оленеводство на мысе Гамова, неподалеку от Посьета. Младший, Павел, ушел на Германскую, воевал на Западном фронте, а потом — в составе Русского экспедиционного корпуса в союзной Франции. Сдав дела Юрию и жене, Михаил Иванович уехал лечиться сначала в Семипалатинск, а оттуда на Кавказ. Он умер от воспаления легких в Сочи в 1912 году.

Юрий Михайлович женился на старшей дочери владивостокского пароходовладельца, китаеведа М. Г. Шевелева — Маргарите. Пристроил к старому дедовскому дому-крепости величавый белый замок с башней, где на флагштоке развевался голубой флаг с черно-золотым гербом «Новина», принадлежавшим старинному польскому роду.

Для борьбы с четвероногими и двуногими хищниками на всех вершинах гор были установлены егерские сторожки, связанные телефонами с центральной усадьбой. (Кстати, ныне существующий на полуострове оленесовхоз «Амурский» телефонов не имеет.) Я хорошо помню организацию работы. Тогда не проводили никаких растянутых на часы утренних «пятиминуток». Все распоряжения на завтра отдавались с вечера, и каждый сотрудник знал, что ему делать, за что он в ответе. Отец с зарею бывал уже в седле, объезжая все работы, часто за пределами полуострова. А двое вооруженных дежурных ежедневно совершали верхом объезд полуострова.