Жара и лихорадка - Воляновский Люциан. Страница 29

Ее поездка была полна приключений. В столице Великобритании Маита собиралась поразить членов жюри блеском своих туалетов в национальном стиле, сшитых из ткани, получаемой из ананасовых волокон — не фрукта-ананаса, а ананасового листа (кстати, выработка такой ткани — привилегия архипелага; она очень удобна в тропическом климате). Однако багаж «Мисс Филиппины» потерялся где-то в пути, и бедной Майте буквально нечего было надеть. Возможно, члены жюри и были бы не прочь допустить ее на конкурс обнаженной, но, кажется, его условия этого не допускают… Залитая слезами, Маита сделала заявление для печати, сообщив, что видела собственными глазами, как в самолете открылись двери и весь ее багаж упал в океан…

Такое «открытие» было напечатано под большими заголовками на первых полосах вечерних манильских газет и обошло весь земной шар. Никому и в голову не пришло, что если бы в реактивном самолете на высоте 11 тысяч метров действительно открылись двери, то разница в давлении высосала бы и экипаж и пассажиров вместе с Маитой…

Теперь Маита изучает медицину. Боже, спаси Филиппины!

Я считаю, что из каждой поездки надо привозить или притчу, или легенду. Вот, послушайте!

«В некоем далеком государстве население страдало от разных болезней, которые в нашем XX столетии в основном излечимы.

Власти этого государства обратились за помощью к людям доброй воли, и туда прибыло десять специалистов; они знакомились с местными условиями, советовались с просвещенными людьми… А через год предстали перед Господином.

— Наисветлейший Господин, — сказали они, — подавляющее большинство твоих подданных никогда не показывалось врачу, никогда не обращалось за помощью к зубному врачу, акушерке или медсестре. В деревнях Твоего государства нет лабораторий, чтобы сделать простейшие анализы; лучи Рентгена не обнаруживают вовремя очаги грозных заболеваний в хилых и истощенных телах детей Твоего народа. Построй же, о Господин, для начала пятьдесят деревенских центров здоровья, и народ будет славить Твое имя в веках!

Центры здоровья, о Господин, будут распространять медицинские знания по всему государству, оказывать первую помощь, готовить фельдшеров и акушерок, проводить обследования и направлять в больницу тех, кто в ней нуждается. Прими же, о Господин, наш совет, который мы даем тебе от чистого сердца. В этих толстых томах заключена техническая документация типового центра здоровья. Мы долго думали над тем, каким должен быть этот центр: чтобы и стоил недорого, и строительные материалы использовались местные, и чтобы он был приспособлен к климатическим условиям Твоего государства. Прими также, Господин, финансовую помощь от многих народов, которые хотя и живут далеко, но скорбят над печальной участью Твоего народа и хотели бы облегчить его страдания. Если же Ты и сам раскошелишься, то можно было бы начать строительство, как только перестанут идти муссонные дожди.

Растроганный Господин поблагодарил мудрецов. Они разъехались на все четыре стороны света. Толстые тома с документами Господин повелел сдать в архив, где их наверняка обглодают крысы, обожающие высококачественную бумагу, на которой сделаны чертежи, а тропическая влажность погубит мудрые мысли, изложенные на тысячах страниц.

Деньги, полученные от сострадательных чужестранцев, добрейший Господин действительно истратил на нужды здравоохранения: он повелел построить не деревенские центры здоровья, а роскошную больницу в столице, недалеко от своего дворца. Господин лично интересовался ходом строительства, приказал сфотографировать себя на фоне больницы, а потом и внутри ее, когда он в белоснежном халате осматривал палаты, по-дружески разговаривал с врачами и даже перекинулся парой фраз с больными. Потом эти фотографии напечатали в газетах, министры превозносили ловкость и политическое чутье Господина: темные крестьяне все равно не идут к избирательным урнам, а столичным избирателям, с голосами которых считаются, строительство дорогостоящей больницы пришлось по душе.

Итак, строительство деревенских центров здоровья так и осталось на бумаге, если только уцелела сама бумага… Несчастные жители продолжают умирать в своих деревнях, а их уход из юдоли скорби ускоряют разные колдуны, заклинатели и другие ловкачи».

Вся трагедия, однако, заключается в том, что эта восточная притча — не плод моей фантазии. Я привез ее из этой поездки. Я не буду называть государство, потому что все равно ни меня, ни вас ни Господин, ни его министры не послушают, но зато могут обвинить во вмешательстве в чужие дела и нарушении традиций, по которым это государство живет многие тысячи лет.

Эту грустную историю я поведал в конце настоящей главы, чтобы напомнить, читатель, что пора возвращаться к проблемам, совсем не вызывающим улыбки. Итак, читайте дальше!

Приговоренное племя

Вот как это было.

Остров Калимантан почти весь покрыт джунглями, жителей было мало, и поэтому пароходы из дальних стран очень редко причаливали к острову.

В тот день у северного побережья появился китайский парусник, груженный товарами из заморских стран. Местные жители приходили посмотреть на парусник и кое-что купить. Пришла однажды красивая, похожая на цветок девушка, с черными волосами, блестевшими на солнце.

Она понравилась мужчине, приплывшем на паруснике… Он остался на Калимантане и попросил девушку стать его женой. Они поженились и жили счастливо.

Наступил день, когда из Китая приплыл другой парусник. Увидев его, мужчина решил отправиться на родину, повидать своих родителей.

— Я скоро вернусь, — сказал он жене на прощание.

Женщина поднялась на высокую гору посмотреть, как судно скроется за горизонтом. «Я не буду счастлива, пока он не вернется», — подумала она.

Каждый день женщина поднималась на гору, высматривая парусник, но он все не возвращался. День шел за днем, неделя за неделей, в ожидании проходили годы… От тоски женщина потеряла аппетит и так похудела, что ее нельзя было узнать.

Наконец однажды она увидела вдали судно; у нее сильнее забилось сердце.

— Это возвращается мой муж, — сказала она.

Когда же судно подошло ближе, она увидела обыкновенную рыбацкую лодку. Значит, тот, кого она так ждала, не вернулся. В тот вечер женщина не спустилась с горы, и когда ранним утром жители деревни поднялись на вершину, она была мертва.

Односельчане решили назвать эту гору «Хинабалу», потому что по-малайски «хина» означает «китаец», а «балу» — «вдова».

Так в этом названии — сейчас оно пишется как «Кинабалу» — увековечена память о женщине, которая умерла от тоски по своему любимому.

Эта прекрасная легенда напоминает мне многие другие, которые родились под серым небом Скандинавии или на островах Южных морей. Я бы мог на память рассказать с полдюжины таких историй, в которых «он» ждет «ее» или «она» — «его» и как они потом оба от тоски и горя превращаются в камень… Я слышал такие истории в Норвегии и во Французской Океании. Девушки с острова Калимантан могли бы, несомненно, быть мировыми рекордсменками по альпинизму, потому что вершина горы Кинабалу находится на высоте 4175 метров над уровнем моря. Самолет из Манилы, раз в неделю делающий посадку в Кота-Кинабалу, несколько раз облетает эту гору, которую племена, живущие у ее подножия, считают священной.

Надо сразу отметить, что такие прогулки реактивного лайнера вокруг одной горы — удовольствие весьма дорогостоящее, и экипаж с тоской смотрит на бетонное пятно аэродрома, которое резко выделяется на фоне темно-зеленых джунглей. Им еще лететь в Гонконг, а это — 1200 миль, расстояние огромное. Четыре раза мы слышим объявление по радио — на английском, малайском, китайском и японском языках, — что самолет идет на посадку, что экипаж благодарит пассажиров и надеется на новую встречу на борту. Мы четырежды снижаемся над столицей Сабаха. В войну японцы сровняли ее с землей, но сейчас она восстановлена. Трижды контрольная служба в последнюю минуту не дает разрешения на посадку, и пилот вновь поднимает машину на высоту, на которой можно еще раз облететь вокруг горы «Китайская вдова».