Крестник Арамиса - Магален (Махалин) Поль. Страница 31

— Я вас провожу, сын мой.

— Вы, сир?! — воскликнул принц.

— Вы! — повторили маркиза и господин дю Мэн, обменявшись довольными взглядами.

— Разве я не глава семьи, как вы только что заявили, и разве не имею я права судить и наказывать?.. А чтобы судить со знанием дела и наказывать не без оснований, необходимо провести расследование… И я возьму это на себя…

Маркиза возразила, как достойная хозяйка дома, распекающая своего семидесятилетнего супруга:

— Что вы затеяли? Выйти вечером в это время года!.. В вашем возрасте!.. С вашим ревматизмом!.. — Затем с улыбкой смерила его взглядом с головы до ног. — Прошло то время, когда вы, ваше величество, могли безнаказанно гулять ночью по тенистым аллеям Фонтенбло и Сен-Жермена.

Мысль отправиться на улицу Сен-Медерик, воспоминание о которой возродила в нем эта беседа, возникла у бывшего любовника де Монтеспан и де Лавальер не случайно.

Король выпрямился и бросил взгляд на маркизу.

— Мадам, — возразил он сухо, — короли не стареют. — И сделал знак пажу: — Пусть позовут господина де Бриссака.

Через минуту генерал-майор влетел в зал. Людовик тихо отдал ему приказание.

— Сию минуту, сир, — сказал майор, устремляясь прочь. Король повернулся к господину дю Мэну.

— Сударь, вы возьмете на себя труд заменить нас до нашего возвращения. — И, взяв дофина за руку, сказал: — Пойдемте, сын мой.

Монарх поклонился маркизе весьма холодно.

— До скорого свидания, мадам. Я должен идти. Чего ж вы хотите? Молодость когда-нибудь проходит. И вы должны, конечно, об этом знать, ведь вы старше меня на три или четыре года.

X

УЛИЦА СЕН-МЕДЕРИК

Старик де Бриссак поспешно вернулся и отдал приказ гвардейцам, стоявшим в карауле у дверей зала:

— Сдайте мушкеты, господа, и следуйте за мной.

Четверо гвардейцев, среди которых был и наш добрый друг Элион, спустились по дворцовой лестнице вслед за генералом. Внизу ожидали две кареты. Майор приказал гвардейцам занять одну, а сам сел в другую, вместе с Людовиком XIV и его внуком. Лошади помчались галопом. Путь был не долог, через четверть часа они прибыли к месту. Генерал поспешно вышел из кареты и подошел к экипажу гвардейцев.

— Выходите, господа, — скомандовал он.

— Это здесь? — спросил монарх, выходя из кареты.

— Да, сир, мы на улице Сен-Медерик, и вот тот самый дом, к которому ваше величество приказали прибыть.

Господин де Бриссак, по знаку короля, позвонил в дверь. В проволочном дверном окошке показалось испуганное лицо слуги.

— Именем короля откройте! — потребовал майор.

У слуги будто ноги подкосились, он, казалось, то ли упал, то ли ринулся в какую-то комнату. В доме поднялась суета. Наконец тяжелая дверь медленно повернулась на петлях и со скрипом растворилась.

Король обратился к де Бриссаку.

— Пусть двое ваших людей, — приказал он, — останутся здесь и проследят, чтобы никто не вышел, а двое других будут нас сопровождать.

— Вы слышали, господа? Исполняйте! — обратился майор к гвардейцам.

Два гвардейца стали у входной двери, а двое других — дю Плесси и де Жюссак — последовали за своим генералом, сопровождавшим короля и его внука.

В конце коридора настежь была открыта дверь в комнату. В мерцании свечей у стола стоял испуганный молодой дворянин.

Король сделал знак де Бриссаку и гвардейцам остаться в коридоре, и прошел с герцогом внутрь. Дверь в комнату осталась открыта, и из коридора было слышно и видно все, что произошло дальше.

Людовик приблизился к дворянину с непреклонностью, свидетельствовавшей о сильном гневе и не обещавшей ничего хорошего.

— Господин де Нанжи, почему вы не в своем поместье? — спросил он.

Молодой человек весь как-то съежился и пробормотал:

— Непредвиденные долги, сир…

— Никаких уверток, сударь, никакой лжи! — прервал его король. — Это недостойно дворянина. Признайтесь, что вас задержала в Версале преступная страсть.

Господин де Нанжи смотрел в пол и молчал.

— Сейчас с вами здесь была женщина, — продолжал монарх, все более раздражаясь. — Где она?

Граф повел растерянным взглядом от государя к герцогу, потом умоляюще произнес:

— Сжальтесь, сир!..

Людовик в гневе стукнул тростью о паркет.

— Еще раз спрашиваю: где она?.. Отсюда никто не выходил… Приказать обыскать дом и вытащить ее из укромного места?

И король, повернулся к двери, намереваясь отдать приказ гвардейцам.

— Не надо, сир, я здесь, — раздался дрожащий женский голосок. В темном углу скрипнула дверь чулана, послышался шелест платья, и из-за гобелена вышла женщина.

— Мадемуазель де Шато-Лансон! — воскликнул изумленный король.

— Мадемуазель де Шато-Лансон! — ахнул герцог Бургундский и вздохнул с облегчением.

А в коридоре раздался глухой сдавленный крик.

Король подошел к девушке.

— Ну так что, мадемуазель, — спросил он, — значит, это вы были здесь с господином де Нанжи?

— Да, сир.

— Одна?

— Одна, сир.

— А куда вы дели свою госпожу, вместе с которой покинули дворец?

— Ее высочество вернулась в Медон, отпустив меня, по моей просьбе, на остаток ночи.

Монарх не верил своим ушам.

— Выходит, — король обвел девушку испытующим взглядом, — господин де Нанжи вас любит?

— Да, сир.

— И вы любите господина де Нанжи? — отрывисто проговорил он, ударяя на каждый слог, желая дать понять, сколь важен этот вопрос.

Мадемуазель де Шато-Лансон закрыла лицо руками.

— Мы у вас не потребуем другого признания, — сказал король.

И снова в коридоре раздался отчаянный крик.

Людовик обернулся.

— Ну что там еще? — спросил он.

На пороге комнаты появился господин де Бриссак, бледный, как полотно.

— Сир, — взволнованно доложил он, — одному из моих гвардейцев стало плохо. Внезапное головокружение… Удар, может быть… Чуть было не упал…

— Прикажите доставить несчастного во дворец, и пусть ему пустят кровь, что ли…

— Приказ понял, сир.

— Гвардеец! — воскликнула Вивиана, порываясь кинуться за майором.

— Останьтесь, мадемуазель, — произнес король, властным жестом остановив девушку. Затем он обратился к де Нанжи.

— Вы совершили большую ошибку, сударь, — произнес Людовик. — Так дерзко сопротивляться нашему приказу!.. Скрывать связь, которая бросила тень на персону, чье имя и положение не допускают возможности подобных подозрений… Однако людское злорадство ни с чем не считается… Нужно его остановить… Искупить позор и разрешить этот скандал, в который вы втянули благородную девушку. Поэтому завтра перед всем обществом вы обвенчаетесь с мадемуазель в дворцовой часовне…

Потрясенные ужасным приговором, молодые люди воскликнули в один голос:

— Венчаться!..

— Завтра!..

Герцог Бургундский недоверчиво разглядывал их.

Король продолжал, отчеканивая каждое слово:

— Мы понимаем, что только волнение и радость мешают вам выразить свои чувства, что только такт и мера сдерживают порыв благодарности. В противном случае, мы могли бы подумать, что над нами решили поиздеваться, и тогда ничто не смягчило бы нашей суровости… Но искренни ли вы? Вы счастливы, не правда ли, мадемуазель? Не следует ли сомневаться в правдивости ваших признаний?

Бледная Вивиана и сконфуженный господин де Нанжи стояли молча, не поднимая глаз.

Людовик обратился к герцогу.

— Ну что ж, сударь, теперь вы спокойны?

— О сир, как мы заблуждались или, вернее, как были обмануты!

Несчастный принц, как бы он хотел поверить в невиновность той, которой — если верить рассказам того времени — поклонялся как идолу и ради которой был готов отказаться от всех своих прав!

Венценосный дед взял его под руку и отвел в сторону.

— Возвращайтесь во дворец, расскажите о том, чему мы с вами только что стали свидетелями и объявите о завтрашнем бракосочетании, — говорил он, не обращая никакого внимания на смятение будущих супругов. — И своим спокойствием вы опровергнете злобные слухи, которые уже поползли. Затем поезжайте в Медон для встречи с герцогиней…