Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах - Лисянский Ю. Ф.. Страница 36

11 июля дул южный ветер. Но по причине густого тумана, мы даже в 5 саженях [9 м] от корабля не могли ничего видеть. Поэтому до 4 часов пополудни мы лежали [125] на северо-восток и находились на глубине от 440 до 22 сажен [от 73 до 40 м]; грунт — мелкий камень с серым песком и битой ракушкой. Около шестого часа, пройдя остров Угак, мы легли в дрейф.

12 июля после полудня, туман прочистился и мы явственно рассмотрели Чиниатский мыс. Пользуясь юго-западным ветром, я наполнил паруса и, подойдя ближе к берегу, опустился в залив. Обойдя упомянутый мыс, мы легли на запад-северо-запад.

Увидев камень Горбун, находящийся среди залива, мы направились прямо на него. Мне весьма не хотелось проходить близко к этому месту, но оставшийся при нас лоцман из гавани Трёх Святителей на этом настоял. Предполагаемая мной опасность не замедлила появиться. При проходе нашем мимо камня ветер вдруг задул с противной стороны и вместе с течением привёл было нас в весьма неприятное положение, которое мы могли избегнуть не иначе, как с помощью гребных судов, готовых для буксира. Вскоре после столь внезапной перемены ветра, сделалась тишина и появился густой туман, а потому мне не оставалось другого средства удерживаться на своём месте, как только при помощи буксира, ибо течение заметно увлекало нас к северо-востоку. Лот, который мы беспрестанно бросали, остался единственным нашим путеводителем. У Горбуна глубина оказалась от 10 до 20 сажен [от 18 до 36 м], грунт — мелкий камень, а чем далее от него, тем глубже, и напоследок глубина дошла до 95 сажен [174 м], грунт — ил. Боясь островов Пустого и Лесного, берега которых очень опасны для кораблей, мы буксировались на юго-восток до половины двенадцатого часа.

13 июля с полуночи мы легли курсом на север, а придя на глубину 60 сажен [110 м], бросили верп. Не успели мы ещё убрать паруса, как услыщали неподалёку чрезвычайный шум. Полагая, что он происходил от гребных судов, отправленных к нам (войдя в залив, я послал на байдарке письмо в гавань, чтобы мне подали возможную помощь) из гавани Св. Павла, я велел закричать "ура!" и через несколько минут увидел байдары, или большие кожаные лодки, наполненные людьми. На одной из них приехал помощник правителя (Поселений Российско-Америюанской компании.) Бандер. Это очень нас обрадовало, ибо, после десятичасового нашего плавания, лоцман, наконец, признался, что он и сам не знает, где мы находимся. Бандер скоро опять отправился на берег, оставив у меня своего штурмана, который ввёл «Неву» в гавань около 2 часов пополудни. Когда мы подошли к селению, крепость салютовала нам 11 пушечными выстрелами. Вскоре потом Бандер и несколько жителей приехали поздравить меня с благополучным прибытием. Каждый может себе вообразить, с каким чувством надлежало мне принять это поздравление, видя, что я первый из русских, предприняв столь трудный и дальний путь, достиг места своего назначения, не только не имея на своём корабле ни одного человека больного, но с людьми, которые были ещё здоровее прежнего. Всё это приводило меня в радостное восхищение.

Идя к Кадьяку, я воображал, что в этом году моё путешествие окончится, но ошибся. На другой день нашего прибытия Бандер вручил мне бумагу от правителя Российско-Американской компании, коллежского советника Баранова, в которой он извещал о взятии местными жителями селения Ситкинского и просил моей помощи. Видя, что Баранов уже с самой весны отправился туда на четырёх парусных судах со 120 русскими и с 800 кадьякцами на 300 байдарках, и зная также, как важно занятие Ситкинского селения для русской торговли, я, не теряя времени, начал готовиться опять в поход и потому приказал как можно скорее осмотреть такелаж (Снасти.) и поправить всё нужное. Если бы случившиеся тогда дожди и восточные ветры нам не воспрепятствовали, то бы мы, конечно, вышли опять в море через десять дней. Последние дули так постоянно, что корабль Соединённых Штатов «Океин», который мы застали в гавани, был ими задержан на шесть недель.

Во время нашего пребывания в гавани Св. Павла, я посылал своего штурмана по Чиниатскому заливу для его описания. Сам же, когда можно было, занимался астрономическими наблюдениями, по которым оказалось, что мы находились тогда под 57°46 36" с. ш. Мы также имели возможность проверить компас и хронометры, иэ которых № 136, вместо 42",2, как я полагал, от островов Сандвичевых отстал на 48",4, а № 50, вместо 10" — на 13".

Часть вторая

Глава первая. Плавание корабля «Нева» от острова Кадьяка до залива Ситки

Август 15 числа 1804 г. В самый полдень корабль «Нева» был выбуксирован из гавани Св. Павла, а в 3 часа пополудни вступил под паруса. При снятии с якоря ветер дул свежий, с запада. Войдя в пролив между берегами островов Кадьяка и Лесного, мы было заштилили; однако, вскоре потом опять получили легкий северо-западный ветер, при котором вышли в открытое море. Место, которым мы прошли, называется Северным проливом и имеет великое преимущество перед Южным: по нему можно проходить при ветрах с северо-запада до юго-востока, и почти одним курсом, а особенно имея в готовности гребные суда.

Во время плавания нашего до залива Ситки ничего достопримечательного не случилось; ветры большей частью дули с запада, и корабль шёл довольно скоро, чему способствовало также и юго-западное течение, которое действовало непрерывно.

19 августа. В 6 часов утра увидели мы землю на северо-северо-востоке. Но так как горизонт был еще покрыт мраком, то рассмотреть показавшуюся нам землю было невозможно. По наблюдениям, в полдень находились мы под 57° 08 с. ш. и 136° 46 з. д. В это время мыс Эчком отстоял от нас на 25 миль [46 км] к северо-востоку и виден был весьма явственно. Поэтому надлежало заключить, что либо хронометры мои показывали на 15 миль [28 км] более к западу, или упомянутый мыс должен лежать под 136° з. д. Во весь этот день ветер был столь слаб, что корабль «Нева» не мог поравняться с горой Эчком раньше 10 часов вечера. Обстоятельство это тем более для меня было неприятно, что мы не могли подойти к судну, которое видели в южной стороне и считали за корабль "Океин".

20 августа. В продолжение всей следующей ночи стояла тихая погода, а в 9 часов утра подул свежий западный ветер. Пользуясь им и приливом, мы пришли к Крестовской гавани и остановились на 55 саженях [100 м] глубины, грунт — ил. Со вступления нашего в залив Ситку до того времени, как мы стали на якорь, не видно было нигде не только ни одного человека, но даже ни малейшего знака, чтобы в этих местах было какое-либо жилище. Взорам нашим повсюду являлись леса, которыми покрыты все берега. Сколько мне ни случалось встречать необитаемых мест, но они никоим образом не могут сравниться с этими своей дикостью и пустотой. Что же касается до самого залива, то, кроме косы, лежащей к юго-востоку от первого приметного мыса по восточную сторону горы Эчком и средних островков, почти везде можно лавировать и даже нетрудно сыскать яркое место. Судно, виденное нами вчера, остановилось близ берега за вторым мысом от Эчкома. Лишь только бросили мы якорь, пришла к нам небольшая лодка с четырьмя человеками. Сперва приближались они с великою осторожностью, но после, увидев, что я знаками приглашаю их к себе, тотчас пристали к борту. Мне хотелось хотя одного человека заманить на корабль, однакож никто сделать этого не осмелился. Я дал им несколько медных пуговиц в намерении завести с ними знакомство, но они, увидя две большие лодки, вышедшие из-за островов, тотчас нас оставили и удалились к берегу. Обе эти лодки были компанейские байдары; приехавший на них штурман Петров привёз донесение, что принадлежащие Российско-Американской компании суда «Александр» и «Екатерина» стоят здесь уже 10 дней. Они пришли из Якутата и дожидаются Баранова с партией, отправившейся для промысла под прикрытием двух парусных судов «Ермака» и «Ростислава». К моему сожалению, я слышал, что ситкинские жители собрались в одно место и решились всеми силами препятствовать русским возобновить свои поселения. Однакож я надеялся, что это дело обойдётся без всякого кровопролития. Около захода солнца прежняя лодка опять появилась, но только с другими людьми, которые приглашали нас к себе; но я сказал им, чтобы они приезжали в Крестовскую гавань. Гости эти были вооружены огнестрельным оружием и просили меня променять им несколько ружей, давая за каждое по два морских бобра. Лица у них испещрены были красной и чёрной краской; у одного от самого лба до рта сделан чёрный круг наподобие полумаски, борода же и прочие части вымазаны светлой чернетью. Желая быть в совершенной готовности к отражению всякого внезапного нападения, я к ночи приказал половину наших пушек зарядить ядрами, а другую картечью.