Уйти от погони, или Повелитель снов - де ля Фер Клод. Страница 35
В этот момент дверь распахнулась, представив нашему взору стол и красного от натуги хозяина дома. Куда было деваться моим новым друзьям? Они выпили. А потом сами втащили огромный дубовый стол в комнату и, прогнав хозяина, велели тому принести кусок свиного бока на вертеле – в долг, разумеется.
– Поджарь давешний окорок, – сказала я хозяину, показав ему незаметно от моих мужчин пистоль. – И обложи зеленью. Не жалей. Можно мокрого сыра к нему и гречневой каши.
Перепуганный и довольный обещанной монетой трактирщик исчез, а я вернулась к друзьям Порто.
– С вашей стороны, милый Порто, – сказала я, – было очень умно проспать все утро и не позаботиться о том, как и чем накормить ваших гостей. Я же с утра сходила на рынок и постаралась сделать так, чтобы вы поняли, как я вам необходима в этом доме.
Но у меня на окорок денег нет… – признался Порто, краснея, как вареный рак. – Это правда, господа. Я получаю жалование в роте господина Де Зесара из казны короля – тем и живу. Мои владения не приносят мне дохода. Вы же знаете это. А король платит неаккуратно… впрочем, прошу прощения, господа… Наш король щедр, как Крез… помните его? Это, кажется, из Библии…
Великан говорил – и при каждом слове казался все меньше и меньше.
Д’Атос встал в дверях с явным намерением не выпускать меня из комнаты:
«Надо убить, не будь я граф де ля Фер, де Бражелон, деля Мур…»
Так вот, оказывается, почему мне показалась знакомой эта пьяная рожа! Д'Атос – сын моей любимой Клодины де ля Фер, с которой мы были дружны при дворе короля Анри. Теперь я знаю, кто будет моей верной рукой в битве с иезуитами и ломбардцами. Эти четверо. Вместе мы – сила!
Д'Артаньян положил руку на шпагу с мыслью:
«Придется прирезать крошку. Жаль, но она действительно шпионка. И явно – от кардинала».
Д'Арамиц остался сидеть. Он внимательно рассматривал меня и думал:
«А она не так глупа, как старается показаться. Она нарочно бесит нас. Зачем?»
– Вы не правильно поняли меня, господа, – сказала тогда я. – Я не хочу сдавать вас в руки гвардейцев кардинала или инквизиции за то, что вы едва не сбежали на воды к тамошним проституткам. Моя хозяйка сразу догадалась, что ни по какой королевской надобности вы не спешили прочь из Парижа. Было бы у нее или у меня желание наказать вас во имя блага короля, мы бы сделали это гораздо раньше. Не правда ли?
– Правда, – сказал вслух за всех Порто. – Эта женщина любит меня. Зачем ей нас предавать?
И я продолжила:
– Я люблю вас всех. И хотела бы стать возлюблен ной каждого из вас, равно как и принадлежать вам всем вместе и сразу.
Глаза друзей Порто округлились, а д'Атос открыл от удивления рот да так и застыл в этом виде.
– Да, господа, – сказала я. – Покойная госпожа моя перед смертью сказала мне: «Найди, Жанет, тех самых людей, которых мы с тобой встретили в трактире „У жареного фазана“, и подари им то, чем могла одарить их я. Пусть они станут твоими верными друзьями и помощниками, какими могли быть они и мне. Отомсти с их помощью за смерть мою. И кстати, господин д'Артаньян, не вы ли утверждали, что хотели бы полюбить меня втроем? Разве втроем – это лучше, чем вчетвером?»
– Смерть? – удивился Порто, оставив почему-то без внимания мое основное предложение. – Ваша госпожа убита? Я имею в виду: синьора София убита?
– Смертельно ранена, а потом сожжена заживо, – ответила я. – Весь город говорит об этом.
Д'Атос согласно кивнул:
– Это точно. Пока сюда дошли – нам о смерти графини все уши прожужжали. Так вы, сударыня, утверждаете, что вы – Жанет, служанка синьоры Аламанти?
– Я – Лючия, – улыбнулась я в ответ. – Но во Франции я – Жанет. Так велела мне называться моя хозяйка. Если вам надо знать, то я – дворянка в двенадцатом поколении, имею герб… И что для вас там еще важно?
– Какая у нее грудь! – восторженным голосом перебил меня д'Артаньян. – Я хочу эту женщину, господа! Хороший бюст женщины – вот истинный ее герб!
Вино оказалось в кружки налитым – и я вновь подняла свой глиняный кубок, протянула его в сторону этого мушкетера:
– Выпьем же за нашу общую любовь, господа!
Порто разродился довольным гоготом и опрокинул в себя вино так, что оно и без глотка проскользнуло в его желудок, ни насытив великана, ни напоив.
– Я и мечтать не смел о подобном, – признался он сквозь смех.
Д'Атос выпил медленно, смотрел на меня хмуро, молча, думая при этом:
«Хороша бесспорно. Но зачем мне она? Но деваться некуда. И я буду ей верным псом».
Д'Арамиц выпил вино с наслаждением, думая при этом:
«Хорошая баба. Почему бы и нет? И я еще ни разу вот так вот – вчетвером с одной дамой – не кувыркался. Почему бы и не попробовать?» – и при этом говорил:
– Пью за синеву ваших глаз, сударыня, в которых прячется, мне думается, тот самый бес, которого так понравилось гнать из себя одной из героинь книги великого Боккачо.
– Там не бес был, господин мушкетер, а дьявол, – ответила я ему. – И не выгонял его монах, а загонял в отшельницу.
Один д'Артаньян и говорил, и думал одинаково:
– Во, блин, здорово-то как! Прямо все разом! Обалдеть!
Странная все-таки штука жизнь. Никогда у меня не было друзей-мужчин, а теперь, поди ж ты, фазу четверо…
Послесловие переводчика
к пятой книге «Уйти от погони, или Повелитель снов» романа К. де ля Фер «София – мать Анжелики»
На этот раз уже не по моей инициативе, а по просьбе редакции пишется эта статья. Если в предыдущих книгах подобные сообщения были продиктованы требованием читателей, то ко времени же окончания моей работы над переводом этой книги ничего из ряда вон выходящего в мировом софиеведении не произошло. Более того, портрет К. де ля Фер, автора данного романа, был окончательно идентифицирован с тем самым «Портретом неизвестной дамы 14 века» из музея Уффици во Флоренции, о чем мы сообщали в послесловии к предыдущей книге. Стоит лишь сожалеть, что имя автора этой гравюры до сих пор окончательно не установлено. Высказан ряд противоположных мнений среди исследователей истории литературы и искусства Западной Европы, случилось несколько кулуарных скандальчиков в академических салонах Франции, Италии и Австрии, вышла в Великобритании абсолютно клеветническая книжечка «Роман „София“ – мистификация. Вопрос: чья она?» без упоминания имени автора этой инсинуации.
Воспроизводя портрет великой французской писательницы прошлого, мы считаем необходимым оставить надпись: «Портрет К. де ля Фер работы неизвестного художника».
Что же касается писем читателей, то они в последнее время полны как раз-таки просьбами воспроизвести изображение автора полюбившейся им книги, к тому же оказавшейся матерью столь любимого русским читателем Атоса. Впрочем, как оказалось, большинство читателей наших и читательниц не прочли и не осилили ни один из романов А. Дюма о трех мушкетерах. Им видится Атос в изображении выдающегося актера театра и кино Вениамина Смехова. Тогда как Д'Артаньян (с книжным прототипом которого, известным хорошо Софии Аламанти при жизни, вы еще встретитесь на страницах этого романа) представляется им Михаилом Боярским. То есть актерами, исполняющими эти роли в фильмах, снятых по мотивам романов «Три мушкетера», «Десять лет спустя» и «Виконт де Бражелон» великого французского писателя.
Просьбу читателей романа «София – мать Анжелики» опубликовать портрет К. де ля Фер мы выполнили, осталось за малым – найти портрет самой графини Аламанти. Есть сведения, что он может храниться в запасниках одного из замков-музеев Чехии. Лет пятнадцать-двадцать назад его видели в экспозиции одного из таких замков. Так, например, новосибирский писатель Виорэль Ломов пишет о портрете Софии следующее:
«Он потрясает. Его не хочется описывать словами, так как они будут бледнее красок. Чтобы как-то передать впечатление от портрета, это – Настасья Филипповна, описанная Достоевским, или Незнакомка Блока…»