Камкурт. Хроники Тай-Шин - Коробейщиков Андрей. Страница 7

Бурмана они нашли утром. Вернее то, что от него осталось. Растерзанное тело балагура Бурмана лежало на небольшой полянке поросшей чертополохом. Хотя это уже было даже не тело — куски окровавленного мяса валялись рядом с узнаваемой зеленой ветровкой, которую Игорь привез из Латинской Америки, будучи там участником международного рафт-марафона. Он поменялся верхней одеждой с одним американцем, бывшим коммандос, щеголявшем в этой куртке полувоенного образца, просто идеально подходившей как для тур-походов, так и для охоты. Теперь модная ветровка походила на изодранную половую тряпку, которой убирали на скотобойне. Обессиленные люди замерли перед этим абсолютно нереальным зрелищем. Сил для эмоциональной реакции ни у кого уже не осталось. Все четверо просто стояли и смотрели на останки своего друга, разбросанные по поляне.

— Кто это его? — отрешенно спросила, наконец, Ирина, чувствуя, что, несмотря на желание заплакать, слез в обезвоженном организме просто не было.

Мальцев сразу понял, что произошло, и теперь эта мысль панически билась в сознании.

— Уходим отсюда. Быстро!

Он затравлено осмотрелся и решительно пошел через поляну, переступая через фрагменты изуродованного тела. Идти назад было равносильно гибели, потому что на обратный переход у них просто не хватит сил. Впереди тоже была смертельная угроза, но у них, по крайней мере, был хоть какой-то шанс избежать с ней встречи, и выйти, наконец, к спасительной реке.

Остальные участники неудавшегося похода безропотно последовали за ним, брезгливо обходя кровавые куски мяса.

— Влад, это волки? — напряженный голос Ирины дрожал.

Мальцев молча тянул их за собой, пока зловещая поляна не осталась далеко позади. Когда они остановились для очередного отдыха, жена повторила свой вопрос. Но ответил на него Строганов, который тоже сразу догадался об истинной причине гибели Бурмана.

— Нет, Ира, это не волки. Это медведь.

— Медведь? — машинально переспросили обе девушки сразу, и синхронно повернув головы в направлении поляны.

— Но ведь медведи на людей нападают редко, ты же сам рассказывал, — Люда дрожала, и непонятно было от чего — то ли от страха, то ли от эмоционального шока, то ли от простуды, то ли от всего этого вместе.

— Нападают. Еще как. Это был необычный медведь, — Строганов закашлял и снова поднялся на ноги, — Нам нужно идти. Уходить отсюда. Если он рядом, он нас учует.

Все поднялись с травы, хотя идти сил уже не было — всю четверку изрядно качало от усталости.

— Шатун? — спросил Мальцев вслух, хотя сам прекрасно знал ответ.

— Да. Теперь это медведь-людоед. Теперь он во много раз опаснее обычного. Если бы это был обычный, Игорь бы от него ушел. Он знал повадки медведей. Уходим…

Они медленно пошли дальше сквозь тайгу, настороженно оглядываясь по сторонам. Если медведь не покинул эту местность, у них просто не было ни единого шанса на спасение. Еще там, на поляне, Мальцев обратил внимание на то, что труп был еще свежим. А это значило, что ночью Бурман был еще жив. Медведь напал на него около двух или трех часов назад. Оставалось надеяться, что за эти несколько часов зверь ушел в сторону противоположную той, куда двигались сейчас обессиленные люди. Но Мальцев помнил, что два дня назад Бурман тоже ушел в противоположную сторону. Загадочная тайга опять перекроила все дороги и направления, сведя их в одном месте. А это значило, что медведь-убийца тоже мог быть где-то совсем рядом.

Вопреки ожиданиям, чуда не произошло. Минул еще один день, но тайга по-прежнему не выпускала людей из своих объятий, путая дороги и скрывая от них реку. Опять сумерки медленно окрашивали воздух. Опять светила высоко в темнеющем небе одинокая призрачная луна. Спички закончились, и теперь все просто попадали на траву, охваченные жаром усиливающейся простуды, даже не замечая вечерней прохлады. Опять возвращалась ночь, полная тревог, страхов и надежд.

В темноте пришли лесные мыши. Или это были крысы, или кто-нибудь похожий на этих животных — Мальцев не видел их, но отчетливо слышал их писк в нескольких сантиметрах от себя. А потом зверьки полезли на заснувших людей. Видимо их притягивало тепло, которое еще сохранялось под кожей человеческих тел, циркулируя по венам, вырабатываясь в клетках. Грызуны пришли греться. Мальцев чувствовал, как крохотные ножки слегка продавливают его влажную куртку, и маленькие тельца снуют по ней в поисках отверстий и полостей. Он дернулся, и сбросил с себя несколько попискивающих тварей. Но через некоторое время холод опять заставил мелких животных атаковать его тело в поисках тепла. На этот раз Мальцев даже не стал сопротивляться — очень хотелось спать, и ему было безразлично, кто разделит с ним остатки теплого пространства под мокрой одеждой. Уже засыпая, он подумал, что если вдруг умрет во сне, организм еще какое-то время будет выделять тепло, и его температура будет, в любом случае, хоть на несколько градусов, выше нуля, до которого остыл воздух в ночной тайге. И мертвое тело будет еще служить окружающей природе, обогревая крохотных таежных жителей до утра, до момента, когда на горизонте поднимется спасительное яркое солнце, пронизывающее пространство согревающими лучами. Чей-то влажный меховой бок шаркнул по щеке и тут же исчез, оставив за собой еле уловимый неприятный запах. Мальцев поморщился и, вяло пошевелив рукой, рухнул в темную засасывающую пучину сновидений.

Ему снился двор его детства. Зеленые клумбы, пестреющие «анютиными глазками» над которыми парили бабочки и стрекозы. Качели, турник, скамейки, на которых постоянно собирались все окрестные пенсионеры… Все было таким близким и реальным что казалось шагни вперед и снова окажешься в своем прошлом, в мире где все было легко и просто, где царило веселье и преданная дружба, достойная персонажей Дюма. Теплый ветер принес аромат цветов с клумбы и гудрона со свежепокрытой крыши трансформаторной будки, стоящей в самой глубине двора. Владислав улыбнулся. А ведь именно в этом дворе он впервые влюбился. В Ирку. Вот в этой беседке они впервые поцеловались. А вон за теми гаражами ему разбили нос, когда он дрался из-за нее с парнем из ее класса. А она видела это все с балкона на седьмом этаже и кричала им что-то… Кричала. Громко.

Кричала…

Вспышка яркого света с болью ударила по переносице откуда-то изнутри, и неведомая сила вырвала Мальцева из мира грез. Где-то совсем рядом истошно кричала женщина. Ирка! Мальцев развернулся всем телом и вздрогнул от ужаса. Кричала не Ирина. Жена тоже еще спала, свернувшись в позе эмбриона, позволяющей удерживать стремительно расходящееся в прохладу утра тепло организма. Кричала Людмила. Вернее уже не кричала, теперь она выла от смертельного ужаса, нависшего над ней в облике огромного медведя терзающего зубами ее руки, которыми она отбивалась от этого кошмара из последних сил.

— А-а-а, — пронзительно закричал Мальцев, вскакивая. Но вместо крика из его рта вырвался отчаянный хрип. — А-а-а.

Медведь даже не обратил на него внимания, он был занят жертвой, которая оказалась ближе всех к нему, когда он выскочил из чащи леса и атаковал свою добычу. Раздался отвратительный хруст, и перекушенные руки прекратили сопротивление. Теперь хищник поднялся на задние лапы и обрушился всей своей мощью на окровавленное тело, распластанное под ним. Людмила слабо вскрикнула последний раз и замерла. А медведь принялся рвать зубами ее грудную клетку. В этот момент в себя пришел Гена Строганов и открыла глаза Ирина. Мальцев даже не знал, какой момент был для него страшнее — когда он видел жестокую расправу над Строгановой или когда проснувшиеся близкие ему люди осознали что происходит. Гена шумно втянул в себя воздух и завыл как дикий зверь, бросаясь на медведя, забыв про свой нож, и нанося ему удары руками, пытаясь оттащить хищника от уже безжизненного тела своей жены. Медведь огрызнулся и ударил его огромной лапой. Гена отлетел в сторону, но тут же вскочил на ноги и как заведенная кукла опять бросился на убийцу. Невероятным усилием воли Мальцев стряхнул с себя ступор, вызванный шоковым состоянием, и достал из напоясного чехла нож. Он прекрасно знал, что это оружие не причинит вреда многокилограммовой туше медведя, но другого выбора у него не было. Он просто не знал что делать. Одна только мысль билась в его голове: когда медведь убедится, что жертва мертва, он умертвит всех остальных. Последовательно и неотвратимо.