Голос бездны - Ветер Андрей. Страница 5

Он провёл ладонью по спине лошади, погладил её нежно и вместе с тем властно. Пахучая мокрая шерсть ответила на движение его руки взбрызнувшими каплями. Пётр забрался верхом, действуя не совсем уверенно, но с твёрдым внутренним убеждением, что через минуту-другую в нём проснётся знакомое, но уснувшее в теле ощущение. И он не ошибся. Животное послушно пошло вперёд, повинуясь движению рук и ног Петра. Он правил лошадью с той же лёгкостью, которую испытывал несколько раз во сне, когда видел себя верхом на резвом жеребце. Наблюдая за собой, он не переставал поражаться своему умению. А ведь в первый день, когда они пришли на нижнюю базу, он чуть ли не в ужасе шарахнулся от подведённой к нему лошади. Теперь всякая неуверенность и тем более страх перед гривастым скакуном исчезли.

Он пустил лошадь вниз по склону, пристально всматриваясь между деревьями. Вон в мглистом утреннем воздухе тускло блеснула шумная лента реки. Дождевая пелена висела между прямыми стволами густой серой массой, казавшейся неподвижным туманом.

Куда пошла Марина? Чернодеревцев припомнил, в какую сторону она ходила гулять с инструктором, укрывшись просторным плащом. Вон та небольшая лощинка, где вчера Марина долго разговаривала со своим ухажёром, вон тропинка, по которой можно спуститься вниз…

Пётр соскользнул со спины лошади и прислушался. За шумом мокрой листвы различался едва слышный женский голос.

– Марина, – прошептал Пётр глухо и шагнул вперёд.

Ориентиром ему служил грудной смех жены, и этот нервно-похотливый смех не оставлял у Петра ни малейших сомнений в том, какая картина откроется перед ним через несколько секунд. Вскоре он остановился. Медленным, почти неуловимым движением руки он отвёл мохнатую еловую ветвь в сторону и увидел свою жену. Горячая волна нахлынула на Петра и застлала ему глаза. Затем жар в одно мгновение сменился ледяным жжением. Ему стало нечем дышать от невыразимого чувства, пронзившего его насквозь. Это были не гнев и не ярость. Это был взрыв, мгновенное и полное смещение всех точек опоры, всех правил, всех ценностей. Мир, похожий на сложное многогранное сооружение, внезапно рухнул и рассыпался прахом.

Марина лежала на спине, раздетая догола. Между её широко раскинутыми ногами, двигая бёдрами взад и вперёд, скользил инструктор Женя. Под сыплющимися каплями мелкого дождя впившиеся друг в друга нагие тела мужчины и женщины блестели, излучая энергию необузданной природы. Из мужчины в женщину и из женщины в мужчину переливалась неуёмная страсть животных, липкая, притягательная сила разнополых существ.

Пётр почувствовал в себе неудержимое желание занять место инструктора. Он повёл ноздрями и принюхался, как лесной хищник, к запаху женской секреции. Да, воздух вокруг совокуплявшейся пары был полон этого запаха – запаха женщины, раскрывшейся для мужского семени.

Но если тело Петра пробудилось для соития, то его разум приготовился к совершенно иному действию. Правая рука плавно достала из-за пояса нож, опробовала его рукоятку, стиснула её поудобнее. Пётр ощупал глазами спину ничего не подозревающего голого мужчины и остановил взгляд на крепких мышцах, то и дело напрягавшихся над лопатками. Эта спина больше не принадлежала живому человеку, отныне это была просто мишень, в которую следовало попасть без промаха…

Пётр Чернодеревцев понял, что в его сердце не осталось ничего, что связывает людей друг с другом. Он не видел в себе ни жалости, ни сочувствия. Его лицо покрылось каплями пота, из глаз потекли слёзы. Так само собой выразилось его прощание со знакомым ему миром.

Пётр шагнул вперёд, раздвигая ветви, с которых густо осыпалась вода. Он двигался беззвучно, как призрак, и сжимал в руке нож.

Марина выгнулась в спине и, словно поторапливая мужа своей бурной страстью, подняла крутые бёдра над мокрой смятой травой. Женя придержал её крепкими руками, распрямил спину, поднял лицо к небу и втиснулся в женщину глубже, издав глухое рычание. Марина вскрикнула и содрогнулась от прокатившейся по ней очередной сладостной волны. Пётр обратил внимание на маленький раздавленный цветочек, прилипший к женской ляжке.

– Счастливой дороги, мальчик, – громко сказал Пётр. Женя вздрогнул и поглядел через плечо.

– Вот чёрт, – прошептал он, но не успел произнести больше ни слова.

Пётр быстро опустился на колени, почти сев на голые ноги инструктора, и со всего размаху дважды ударил мужчину под левую лопатку. Женя дёрнул головой и впился руками в колени Марины, как если бы они были его единственной опорой в этом мире. Он стиснул пальцы так сильно, что кожа на ногах женщины побелела.

Пётр властно толкнул окаменевшего Женю в голову, и тот тяжело рухнул на грудь любовницы. Чёрные разрезы на напрягшейся спине внезапно будто раскрылись, и из них хлынула кровь, стремительно заливая ложбину вдоль позвоночника. Затем Женя дрыгнулся пару раз, сперва ссутулившись, затем распрямившись и расслабившись, и кровь растеклась во всему его телу.

Только теперь Марина ошалело задёргалась и начала бешено отталкивать умершего человека от себя, освобождаясь от всё ещё находившегося внутри неё мужского полового органа. Пётр продолжать сидеть, придавив ноги инструктора и глядя через его плечо в лицо жены.

– Этот человек насмехался надо мной, он проявил неуважение ко мне, – произнёс Пётр спокойно и приподнял голову мертвеца за волосы. – Теперь он не будет смеяться. Посмотри на его губы, их искривила вовсе не улыбка.

Пётр поднялся на ноги и стащил покойника с голого тела жены.

– Оденься, но сперва смой с себя его кровь, – велел он и властно махнул ножом.

Женщина медленно поднялась с земли, не спуская глаз с окровавленной спины Жени и нервно ощупывая зачем-то свои груди. Дождь был мелкий и смывал пятна крови с её кожи очень медленно. Марина дрожала, руки отказывались служить ей.

– Не бойся ничего, – глухо, но без малейшей тени беспокойства проговорил Пётр, – всё уже позади.

– Что позади? Что позади? – едва слышно забормотала женщина, елозя ладонями по своей коже. – Что ты натворил, Петя? Как ты мог? Зачем ты, Петя?..

– Я не Петя, – повысил голос Чернодеревцев. – Меня зовут Чёрное Дерево.

Марина перестала смывать с себя кровь и тупо посмотрела на мужа.

– Какое Чёрное Дерево?

– Это моё имя.

– Какое имя? Ты спятил! – И почти закричала сорвавшимся голосом: – Ты сошёл с ума!

Он стремительно придвинулся к ней и закрыл ей рот ладонью.

– Тише, надо вести себя тихо, – его голос был абсолютно незнаком Марине и испугал её больше, чем только что совершённое убийство. – Очень тихо.

Она выхватила рубашку из вороха одежды, укрытого непромокаемым плащом, и торопливо натянула её на себя. Пальцы дрожали и никак не могли справиться с пуговицами. После этого Марина присела на корточки и принялась надевать джинсы, но в таком положении ей это не удавалось.

– Выпрямись, глупая, и не спеши, – сказал Пётр.

Она застегнула ремень и скосила на стоявшего в двух шагах от неё мужа полные ужаса глаза, из груди её вырвался громкий вздох.

– Теперь одень его.

– Кого?

Пётр указал ножом на неподвижное тело молодого человека.

Она неуверенными движениями начала натягивать мертвецу на бёдра грубые штаны. Её руки вновь испачкались в крови. Заталкивая холодеющее тело в одежду, она оставляла на его бёдрах и животе отпечатки своих ладоней. Схватившись за обмякшую мужскую плоть, она невольно отдёрнула руки, окровавив сморщившуюся кожу и испугавшись её вида.

– Никак разонравилась его игрушка? – мрачно засмеялся Пётр и склонился над покойником, чтобы закрыть его глаза. – Спи, мальчик.

– Ты сошёл с ума от ревности! – закричала Марина.

– Не кричи, иначе ты созовёшь сюда людей. Вытри ладони о траву, – он сделал шаг в сторону жены и поднял руку, чтобы подтолкнуть Марину.

– Не подходи ко мне! Я не хочу быть с тобой! Ты безумен, Пётр!

– Я уже сказал тебе, что меня зовут Чёрное Дерево, – низким голосом ответил он. – Сейчас мы вернёмся в лагерь и возьмём провизию.