Жорга-торгай — птица-иноходец - Губин Б. М.. Страница 4

Агрессивность, сопровождающаяся драками самцов, как это случается у отдельных видов птиц, для сойки не характерна. Достаточно появления на вершине саксаула хозяина участка, как вторгшаяся птица тут же удаляется. Хозяин теряет интерес к чужаку и, обежав свои владения, продолжает прерванное занятие.

Семейные пары связаны брачными узами надолго, до тех пор, пока кого-либо из них не унесет смерть. С началом размножения самец, как уже говорилось, часть забот берет полностью на себя: охраняет границы гнездового участка, с появлением в гнезде яиц заботится о самке, затем также активно «поднимает на ноги» потомство.

Как только птенцы покидают ставшее для них тесным и неуютным гнездо, родители уводят их сразу же на вершину какого-нибудь крупного бархана и здесь преподносят им уроки жизни. Птенцы первое время держатся поблизости друг от друга и находятся под бдительным взором одного из родителей. В случае опасности он, издавая сигнал тревоги, заставляет их моментально спрятаться или неподвижно залечь на месте. Птенец, пренебрегший этим правилом, может стать легкой добычей воздушных пиратов. Около месяца взрослые сойки учат молодых добывать насекомых и других животных, разделывать добычу, познавать врагов и способы избежания опасности. Все это постепенно закрепляется в памяти. Достигнув самостоятельности, птенцы разбредаются, но еще долго, даже в зимнюю стужу у них нет-нет да проявляется тяга к себе подобным, и тогда их видишь парами, а то и по три-четыре особи вместе.

Сойка, как уже говорилось, считается птицей молчаливой. Такое мнение сложилось, вероятно, от того, что детально этот вид прежде не изучали. Помимо известного в литературе звонкого, пронзительного «тилиликанья», издаваемого птицей в минуту опасности, нам удалось услышать еще несколько специфичных сигналов. В спокойном состоянии члены семейства «переговариваются» между собой своеобразным «чпиканьем», которое как бы оповещает, где в данный момент находится подающая сигнал птица. В период, когда самки откладывают яйца, самцы начинают, уйдя в укромное место, слегка бормотать, воспроизводя звук, похожий на легкий удар стальным стержнем по жестяному ведру. Этот звук, по-видимому, птица издает в минуту одиночества, но значение его еще не выяснено.

Совершенно особые отношения сложились у сойки с человеком. Пока пустыни оставались неосвоенными и хозяйственная деятельность людей распространялась не далее, чем на окраины песчаных массивов, сойка сторонилась соседства с человеком. Так, исследователь В. Н. Шнитников, который первым нашел и описал саксаульную сойку в Южном Прибалхашье, обратил внимание на то, что она придерживается исключительно безлюдных мест и немедленно их покидает, как только сюда кто-нибудь прикочевывает.

В наше время этот интересный по своей природе район Казахстана освоен настолько, что почти невозможно найти даже небольшой участок, на который бы не ступала нога человека. Более того, если раньше колодцы с питьевой водой располагались один от другого на расстоянии дневного караванного перехода, то теперь в любом направлении через каждые четыре-шесть километров встречаешь бетонные кольца, уходящие к водоносному горизонту. От каждого такого колодца на все четыре стороны света разбегаются дороги и, двигаясь по любой из них, вскоре попадаешь к такому же разветвленному узлу. Примерно у каждого третьего или четвертого колодца стоят юрты чабанов и одна-две отары овец. Бензиновые двигатели поднимают на поверхность земли воды столько, что в отдельных местах образуются небольшие озерки, вокруг которых сразу же собираются всевозможные животные. И сойке в современных условиях, останься она, как прежде, осторожной и нелюдимой, пришлось бы вовсе покинуть Южное Прибалхашье.

Если в начале нашего века, когда вел свои исследования В. Н. Шнитников, сойку знали лишь немногие местные жители, исключительно живущие в центре ее ареала, то в наше время при опросе получаешь сведения от лиц, далеких по роду своего занятия от пастьбы скота и живущих на значительном удалении от таких мест. Мирное сосуществование сойки с человеком отмечено и нами. Из пятидесяти знакомых нам пар только три при нашем появлении вели себя возбужденно, а большинство относились к нам нейтрально. Птица, как мы убедились, не только приспособилась к соседству с человеком, но еще и извлекла для себя определенную выгоду.

Зимой, когда добывать пищу становится очень трудно, сойки сосредоточиваются близ зимовок со скотом. В наших пустынях скот выпасается даже в самое холодное время года. Пасущиеся отары разбивают снежный покров и способствуют его быстрому стаиванию. В загонах для домашних животных постоянно в достатке семян и зимующих оцепеневших насекомых, которые нет-нет да и начинают двигаться при хорошем солнцепеке. Кроме того, полупереваренные семена, уже прошедшие пищеварительный тракт животного, легче усваиваются в желудке птицы. Не гнушаются сойки и отбросами со стола человека, хотя большую часть их поедают чабанские собаки.

Известно, что выпасаемые животные, особенно отары овец, вытаптывают довольно много птичьих гнезд. Сойке же здесь «повезло». Ее гнездам на деревьях не грозят пасущиеся животные. Они, наоборот, приносят птице пользу, оставляя в достатке шерсть и пух — хорошие теплоизолирующие материалы, необходимые для выстилания лотка. А о том, что скот и овцы обеспечивают сойку кормом, мы уже говорили: на местах стоянок домашних животных она находит много беспозвоночных, питающихся пометом. А раз так, значит больше для нее и возможностей прокормиться самой и выкормить свое потомство. Видимо, не случайно по сравнению с началом века, когда пустыня не была так освоена человеком, сойка оставалась редкой в Южном Прибалхашье. В современных же условиях она не только перестала чуждаться человека, а даже сопутствует ему, но не более чем в пределах мест своего распространения.

Любопытство свойственно всем птицам, как, кстати, вообще многим животным, но особенно четко оно проявляется у молодых. Часто, завидев идущего человека, птица бежит в его направлении, а затем, соблюдая определенную дистанцию, сопровождает иногда с километр, а то и более. Да и взрослые птицы, обнаружив нас в гнездовом районе, приближались на двадцать-тридцать метров и, будто занимаясь своим делом, на первых порах явно изучали нас. Сойки, около гнезд которых мы провели немало времени, постепенно переставали обращать на нас внимание, а одна уже на второй-третий день в нашем присутствии (мы стояли здесь лагерем) спокойно достроила гнездо, отложила кладку и начала насиживать яйца. После того, как гнездо посетил ворон, они устроили новое, в пятидесяти метрах от прежнего и неподалеку от колодца, из которого мы брали воду.

Зимой, когда мы остановились здесь, чтобы, набрав воды, перекусить, самка не замедлила явиться, словно для приветствия старых знакомых. Посидев в десяти метрах от нас некоторое время, она соскочила с пенька саксаула и медленно удалилась. Другая пара, у которой гнездование прошло успешно, привыкла к нам настолько, что кормила птенцов, не обращая внимания на людей, сидевших всего в пяти-восьми метрах с фотоаппаратом и кинокамерой. Именно эта пара сыграла главную роль в фильме казахстанских кинодокументалистов «В дельте Или». Другие сойки, около гнезд которых мы появлялись очень редко, немедленно убегали и не подходили к гнезду до тех пор, пока мы не отступали за пределы его видимости.

Известно, что некоторые вороновые, как, например, серая и черная вороны, хорошо отличают конкретного человека даже тогда, когда он, пускаясь на ухищрения, сменит одежду. А имеют ли такую способность сойки? По-видимому, нет. Для них все люди одинаковы, будь они мужского или женского пола, высокие или низкие. Сойки, зимующие близ стоянок чабанов, одинаково спокойно относятся и к хозяевам, которых видят ежедневно, и к посетителям. Но доверчивы лишь до тех пор, пока их не начнут преследовать.

Таким образом, хозяйственная деятельность человека пока что сказывается на сойке положительно. Мало влияют на нее и рубки леса, достигшие сегодня угрожающих размеров. Почему? Дело в том, что саксаульная сойка обитает, как мы уже сообщали, в относительно широких межгрядовых долинах, в которых небольшие такыры перемежаются с песчаными шлейфами и невысокими буграми. А в таких местах произрастают преимущественно отдельные, чахлые кустики саксаула, и небольшие рощицы настолько редки, что не может быть и речи о заготовке здесь древесины. Более того, в Южном Прибалхашье сейчас ведутся на довольно-таки больших площадях лесовосстановительные работы. А поскольку далеко не из каждого семени всходит и вырастает дерево, сойка получает дополнительные места гнездования. Казалось бы, все хорошо складывается для саксаульной сойки. Но одно обстоятельство — распашка пустынных площадей под посевы риса — внушает обоснованное опасение за судьбу целого ряда живущих здесь животных и в первую очередь илийской саксаульной сойки.