Харизма - Каганов Леонид Александрович. Страница 70

— Не вижу повода для шутки, — говорю холодно. — Матвеева нашли быстро.

Генерал смеется и качает головой. Чего смешного? Неужели они меня искали дольше, чем Дато?

Дальше мы едем молча, и вскоре фургон начинает петлять, раскачиваться, как неумелый лыжник, притормаживает пару раз, а затем и вовсе останавливается. Конечно, я и ожидал, что сейчас увижу серое здание того самого института той самой лесной воинской части, но, скажу прямо, глаз оно не радовало. Как часто здесь бывал Клим, вот вопрос? И что он здесь делал? Может, мне, пока не поздно, имеет смысл сослаться на.потерю памяти? Утерял в битве кусок мозга…

— Пойдем в переговорную, там просторно, — кивает генерал.

И мы с толпой сопровождающих идем сквозь проходную, поднимаемся на лифте на шестой и заходим в ту самую комнату с овальным столом и прилавками из оргстекла. Вроде даже ничего тут не изменилось. Даже газета та же самая на стене, обратно повесили. Хотя — нет, другая газета, свежая. С заголовком “Пройди диспансеризацию, сделай прививки!”. Ко дню медика, что ли? А на громадном ореховом столе разложен большущий, наполовину собранный паззл с портретом президента — лоб, глаз, ухо и отдельным куском — подбородок. А рядом разбросаны горки разноцветных сегментов.

— Садись. — Генерал мимоходом кивает мне на кресло. — Чай, кофе, коньяк?

— Бутербродов.

Один из сопровождающих выходит, другие стоят у входа, как будто чего-то ждут. Генерал неторопливо садится за дальний конец стола, вынимает очки — оказывается, он очки носит, — вынимает папку, которую ему сунули в коридоре, и внимательно рассматривает бумагу, лежащую сверху. Затем поднимает взгляд на меня, снимает очки и совершенно по-детски прикусывает одну дужку.

— Ну и какие у тебя планы на будущее? — спрашивает он.

— Я бы сначала хотел услышать руководящую линию, — отнекиваюсь я.

Генерал задумчиво кусает дужку очков и наконец произносит:

— Удивительно.

— Что именно?

— Удивительно, что ты от меня хочешь слышать указания и инструкции.

— Что ж тут удивительного? — настораживаюсь я.

— Скажи, Алекс, — произносит генерал задумчиво, — а что, Клим тебе прямо так и говорил, будто он с нами вместе работает?

Я обалдеваю, но держу себя в руках. Знаем мы эти военные штуки, читали.

— Послушай, — говорю развязно, — папаша. Ты свои приборы будешь на ком-нибудь другом проверять. Резать правду-матку не к сроку и не к месту, фиксировать, как зрачок дрогнул и ладони вспотели. А у меня не так много времени. Давай по делу.

— По делу, — вздыхает генерал. — По делу. Ситуация дикая. Ты думаешь, что я тебя раскалываю, отслеживаю реакцию зрачков, беру на понт, да? А ты обо мне подумай. Ко мне приходит в фургон незнакомый человек и начинает вести себя так, будто он мой заместитель или самый любимый подчиненный. Прекрати, Алекс, ломать комедию. Я совершенно не понимаю, чего ты добиваешься? Что ты хочешь от меня услышать? Клим — это оборотень-убийца, который никогда с нами не работал. Приезжал один раз, застал твои полеты. Авиатор-самоделкин… Был жесткий разговор, мы его отпустили.

Я молчу.

— Зачем отпустили, ты спросишь? А что с ним было делать? Устроить тот же цирк, что и с тобой? С беспорядочной стрельбой по амебам и летучим мышам?

Я молчу.

— Не знаю, о чем у вас был разговор и что вы за потасовку устроили. Я не знаю, что он тебе сказал и зачем. Но я рад, что его нет в живых.

— Ага, — говорю. — А по рации он, значит, не с тобой общался?

Генерал задумывается.

— Со мной, — кивает он наконец. — Для этого мы ему рацию и дали.

— Так чего ты мне мозги паришь, что он у вас не работал?

— Не работал. Рацию дали, помощь обещали. Советовался он, можно ли ему пролезать сквозь мелкую решетку.

— И вы, конечно, сказали, что можно?

— Мы сказали уклончиво — подумаем над этим вопросом. Так что он у нас не работал. Вот с тобой мы попробуем поработать.

— А с Дато поработать? — спрашиваю.

Генерал откидывается на черную кожаную спинку кресла и смотрит на меня сквозь прищур. Затем кивает вдаль, и все, кто толпились все это время у дверей, выходят, человек семь их там было.

— Алекс, скажи, сколько на твоем счёту трупов?

— Трупов?

— Трупов. Убитых людей.

— Ни одного.

— Ни одного… — повторяет генерал. — Клима ты не считаешь человеком?

— Я не убивал его.

— Ну, допустим. У Дато было двенадцать, у Клима за сотню. Это еще нам не все известно.

— Ну, раз у нас такой разговор пошел, кто ты вообще такой? Мент? Военный?

— Внутренняя разведка.

— Ясно, — говорю, хотя мне ничего не ясно. — Ничего, что на “ты”?

— Пока ничего. Не трогай, пожалуйста, пусть лежит.

— Ну ладно. — Я встаю с кресла и прохаживаюсь по комнате. — А какое задание у тебя, гражданин разведчик? Переловить мутантов?

— Разобраться.

— Разобраться… — Я останавливаюсь у стола. — Разобраться и я хотел бы. Давай попробуем в открытую. Но только чтобы открыто было со всех сторон.

— Разумеется.

— Давай-ка тогда, товарищ генерал, расскажи мне все сначала. Кто они такие, откуда взялись, когда начали действовать, сколько их, черт побери?

Открывается дверь, и входит сержант с подносом бутербродов. Ставит и уходит. Я сажусь за стоя, придвигаю поднос поближе к себе и начинаю лопать. А генерал мне рассказывает.

— Десять месяцев назад…

— Восемь, — перебиваю я. — Мы про Австралию говорим?

— Десять месяцев назад, — повторяет генерал, — в маленьком провинциальном городке на юге Канады появились странные люди. Об их прошлой жизни нам почти ничего не известно, но с какого-то момента… Эй… эй! Ты что творишь? Щека рассыпается! Это вообще не отсюда, это галстук, дальтоник, что ли?

— Я ж помочь хотел. Ну и не буду вообще трогать. — Я обиженно убираю руки от паззла.

— Правильно, лучше не трогай. Так вот, о прошлой жизни этих людей нам ничего не известно. Но с какого-то момента они начали вести активную жизнь — меняли места работы, путешествовали, выступали.

— С фокусами?

— Один из них был певец. Другой за два месяца стал вице-президентом компьютерной фирмы. Третий стал главарем мафиозного клана. Четвертая была журналисткой. Еще через некоторое время они пропали. А вскоре некоторые высокопоставленные люди начали вести себя странно, а затем пропадали.

— Убил-съел-перевоплотился, — говорю я.

— Совершенно верно.

— Генерал, а ты не боишься, что я превращусь в тебя?

— А ты в меня уже превращался, — спокойно говорит он. — Вообще знай, на этот счет у меня меры приняты.

— Можешь не волноваться, товарищ генерал, я отключил свою программу.

— Программу? — удивляется он.

— Я расскажу потом. Так что с ними было дальше?

— Дальше они начали перебегать пути друг другу. Затем, видимо, перессорились и уничтожили друг друга.

— Видимо? Или точно?

— Точно сказать нельзя. Вот ты точно убил Клима?

— Я его не убивал. Но его нет — это я знаю точно.

— Вот и мы знаем точно, что четырех канадцев больше нет. По некоторым данным, они подрались и поубивали друг друга. И случаи исчезновения высокопоставленных людей тут же прекратились.

— Но кто-то же один из мутантов остался в живых?

— В живых осталась женщина. В то время она уже была в образе мужчины-сенатора. И погибла в авиакатастрофе. Мы имеем все основания подозревать, что катастрофу подстроили канадские спецслужбы.

— Она могла выжить?

— Самолет разбился в пустыне, никто не смог выжить.

— В пустыне? Где же это в Канаде пустыня? — удивляюсь я. — Там вроде озера…

— Это было не в Канаде. Она летела в Австралию.

— Так, — говорю я, хотя мне ничего не понятно.

— В Австралии к тому времени появилось четверо странных людей. Об их прошлой жизни нам мало известно, но с какого-то момента они начали вести активную жизнь…

— Это те же самые люди? — внезапно догадываюсь я.

— Мы тоже вначале думали, что это те же самые, только перебрались из Канады в Австралию. Была у нас теория переселения душ. Но мы ее отбросили.