Обогнувшие Ливию - Маципуло Эдуард. Страница 28

ГЛАВА 29

Боги и люди

Очередная гавань на их пути. Скрип сходней, гром разноязычной брани, завывание торговцев.

Уже нет с ними Эреда — скрывается где-то, боясь кары за изувеченного чиновника. Астарт, раздавленный горем, все же нашел в себе силу, позаботился о нем: послал через знакомых купцов деньги и добрый совет — добраться до Левкоса-Лимена, где и хананеев много и карфагенские власти не доберутся…

Безучастная ко всему женщина стояла на галечном берегу с узелком в руках. Астарт, закрыв лицо руками, сидел у ее ног.

— Меня ждут… — потерянный, леденящий голос. Астарт взорвался:

— Тебе мало?! Мало наших бед? — Он вскочил, сжав кулаки. — Я тебя убью, но ты меня не покинешь…

— Я принесла жертву… Я вернула тебе жизнь… — тусклый голос, пустой взгляд, — и боги…

— Не хочу о богах!

— Меня ждут…

— Ларит!..

— Богиня зовет… я рождена в храме…

— Ларит, о Ларит!..

— Не может быть жрица женой, не смогла быть матерью…

Она медленно пошла к причалу.

— Ларит! — нечеловеческий крик заставил ее обернуться. Лицо ее неузнаваемо исказилось, губы дрожали. Астарт никогда не видел ее такой — некрасивой, чужой… Она подавила стон, готовый сорваться с ее уст, и бросилась к поджидающей ее галере. Взбежала по крашеным сходням — их тут же убрали.

Гребцы, повинуясь сигналу кормчего, навалились на весла.

Финикиец глухо зарычал и выхватил меч.

— Ненавижу жрецов! — лезвие рвало песок и галечник, высекая искры. — Ненавижу богов! Проклятую жизнь!.. — Он поднял лицо к небу и заорал, потрясая мечом: — О Мелькарт, баран с рыбьим хвостом! Я плюю в твои жадные глаза! И ты, злая баба, Великая Мать!.. И все вы небожители — Адонис, Эшмун, все благостные боги и боги зла — слушайте! Я отрекаюсь от вас! Я буду жечь храмы и убивать жрецов. Нет у меня богов! Я сам себе бог!

Побледневший Ахтой схватил его за руку. — Ты безумствуешь!

— Ты тоже жрец! Проклятое отродье! — Астарт взмахнул мечом.

— Да, я жрец, но бога, который был человеком. Астарт выронил меч. В ушах стоял ее голос. С диким воплем финикиец упал лицом в галечник.

— Был человеком… — Ахтой ссутулился над неподвижным телом. — На небесах ему, видно, несладко. Человек рожден страдать.

Тоскующие крики чаек вторили его мыслям.

АРАБЫ В ЛИВИИ

ГЛАВА 30

Подарок истории

Вершина славы финикийских мореходов — их плавание вокруг Африки в начале VI в. до н. э. Но прежде времени они прошли долгий путь развития от кочевников-скотоводов до всеми признанной нации сынов моря. История была благосклонна к орде кочевников, переваливших через Ливанский хребет и увидевших море. Шло время. Росли города. Бывшие кочевники познали прелести оседлой жизни. Горные долины Ливана покрылись пашнями и садами. Ячмень и пшеница, виноград и маслины — вот что стало заботой вчерашних скотоводов. Многие из них связали свою жизнь с морем: море обильно рыбой, бухты полный тюленей, а торговля с Израилем, Иудеей, Египтом приносила огромные богатства, хотя предметом экспорта были пока только ливанский кедр и пшеница. На месте рыболовецких деревушек возникли столицы княжеств и держав. Так, вырос Тир, так появились Библ, Сидон, Угарит…

В дофиникийское время на море владычествовал Крит. Критяне дали народам Средиземноморья пиренейское олово, расчистив тем самым дорогу бронзовому веку. Неизвестно, как бы сложилась судьба финикийских государств, если бы не несчастье, обрушившееся на ионические народы. Грандиозное переселение, северных греческих племен на юг буквально смело южно-греческие островные государства. [3] Ионические племена, в свою очередь, хлынули в Переднюю и Малую Азию, докатились до Египта, встретили сокрушительней отпор и обосновались на средиземноморском побережье между Египтом и Финикией. Пришельцы получили название «филистимляне», а завоеванным землям дали имя «Палестина».

Эпоха морского владычества Крита завершилась. Зияющую брешь поспешили заполнить финикияне. Они явились прямыми наследниками критян и монополизировали морскую торговлю на целых семь столетий, пока развивающийся гений эллинизма не вытеснил их навсегда. Своеобразным подарком истории в полной мере воспользовался Тир, позже — его дочерняя колония Карфаген. Они захватили всю торговлю с Иберией. Сидон и Гебал (Библ) довольствовались Египтом и Эгейским морем.

Каприз истории вознес финикийского купца на небывалую высоту. Даже цари Финикии не гнушались торговать. Мало того, вначале торговля вообще была монополией царей. Цари или кто-нибудь из царского рода были, как правило, верховными жрецами городов-государств. Таким образом, финикийскими государствами и колониями заправляли цари-купцы, а в храмах прославляли богов жрецы-купцы. Господином Финикии стал купец, больше похожий на пирата, чем на почтенного негоцианта. Финикийский купец, прославленный Гесиодом и Гомером, хитроумный и пробивной, как Одиссей, воинственный, как викинг, работоспособный, как мул, бессовестный, как сатана, и фанатичный, как иудейский пророк, — все в нем отвечало духу времени. Он был создан историей, как недостающее звено бесконечной цепи.

Финикийские корабли бороздили все известные древним моря. Первыми после критян они вышли за Гибралтар в Атлантику. Проникли в Индийский океан, освоили Красное море, сумев договориться с арабами о сосуществовании на торговых дорогах в Индию, Бахрейн, Цейлон.

Фараоны Египта пристально следили за красноморскими делами. Они всеми мерами стремились удержать в своих руках торговлю с легендарным Пунтом, дорогу к берегам которого проложила царица Хатшепсут еще в те времена, когда предки финикиян доили коров и пасли овец. Финикияне, обосновавшиеся на юге Аравии и захватившие торговлю Египта с Аденом, пытались сокрушить египетскую навигацию в Красном море. Нехо II посылал военный флот с карательными целями против финикиян и против арабов, их компаньонов. Торговая война закончилась поражением семитов — арабов и финикиян. Пункт остался монополией фараонов, но не более. Египет так и не смог захватить торговлю с Аденом, этим крупнейшим транзитным пунктом древних торговых путей. Индия тем более осталась недосягаемой для египетского купца.

Потерпев поражение в азиатских войнах, Нехо рьяно взялся за внутренние дела. Расширение торговли с Пунтом — вот что, по мнению Петосириса и прочих вельможных советников, способно было заменить Аден с его индийскими товарами. Может, Ливия прячет за своими рифами и манграми земли побогаче Пунта и Малабара? Как знать, во всяком случае фараон пожелал иметь такие земли. Кто же будет искать их? Конечно финикияне, славящиеся своей неприхотливостью в дальних походах и пронырливостью прирожденных торгашей. Тем более на службе фараона — целый финикийский военный флот.

Так история еще раз улыбнулась финикийскому купцу-мореходу, ибо Великое Плавание вокруг Африки — улыбка судьбы. Сами финикияне никогда бы не додумались до столь фантастического предприятия. Они были слишком деловыми людьми, чтобы не видеть всю сомнительность задуманного при небывалом риске к тому же. Финикияне никогда и нигде не плавали ради открытий или романтики странствий. Всюду их таскала за собой необходимость, в их паруса дул ветер коммерции или войн, которые для них также являлись сферой коммерции.

Итак, история благословила их на подвиг, которому долгое время отказывались верить даже самые просвещенные умы человечества.