Хаотические заметки корееведа - Ланьков Андрей Николаевич. Страница 49

Главное действие женьшеня — тонизирующее, то есть он снимает усталость. Кроме того, чудо-корень помогает при гипотонии и, иногда (только иногда!) — при гипертонии, стимулирует обмен веществ и работу желез внутренней секреции, а также укрепляет иммунную систему организма.

5. КОРЕЯ И МИР

5.1 КОРЕЙЦЫ И РОССИЯ

Россия и Корея — две страны, которые формально, географически, являются соседями и даже (если иметь в виду Северную Корею) имеют короткую общую границу. Однако на протяжении многих десятилетий мы были далекими соседями, и знали друг о друге, прямо сказать, не очень много.

Один из вопросов, с которым и мне, и многим другим российским корееведам приходится сталкиваться чаще всего, это вопрос о том, как же относятся к нам корейцы, как они воспринимают русскую культуру и русских, как меняется это отношение с течением времени. Сейчас я и попытаюсь рассказать об этом. Отношение к России вообще — вопрос слишком широкий, слишком сложный поэтому ограничимся, пожалуй, только одной его частью отношением корейцев к русской культуре.

Начнем издалека, с двадцатых и тридцатых годов. До 1945 г., в те времена, когда Корея была японской колонией, ее связи с Россией (то есть Советским Союзом) были не слишком-то тесными, что и понятно: японские власти рассматривали северного соседа как источник «коммунистической заразы», и меньше всего хотели, чтобы его «подрывное влияние» ощущалось в Корее самой стратегически важной из всех колонии Японской империи. С другой стороны, и Советский Союз воспринимал Японию как вероятного, и даже почти неизбежного противника (чтобы убедиться в этом, достаточно бегло просмотреть советские публикации тридцатых годов), так что Москва тоже не очень поощряла контакты советских граждан с японскими подданными. Корейцы же тогда, несмотря на все официальные антиколониальные декларации, воспринимались Москвой именно как японские подданные. Не случайно, что когда все корейцы в 1937 г. были насильственно выселены с советского Дальнего Востока, это официально объяснялось «необходимостью пресечь японский шпионаж».

Тем не менее, уже в колониальную эпоху кое-какие сведения и представления о России проникали в Корею. Немалую роль в этом играли и японцы, точнее, японская интеллигенция. Дело в том, что в те времена в Японии, несмотря на весь официальный антикоммунизм, весьма ценили русскую классическую литературу. Именно по-японски корейские интеллигенты впервые прочли Толстого и Достоевского, Чехова и Горького. Вскоре появились и первые переводы русских классиков на корейский. Однако делались они не с оригинала (русский язык на должном уровне в Корее тогда мало кто знал), а с японских изданий.

В 1945 г. Корея была освобождена от колониального ига и вернула себе независимость. Советский Союз сыграл в этом решающую роль, и неудивительно, что последующие несколько лет были периодом короткого «советского бума», особенно среди южнокорейских левых. Это были времена, когда отношение к России было резко политизировано, когда занятия русским языком в Южной Корее воспринимались почти как оппозиционный акт, вызов существующему строю, когда переводы советской и даже русской литературы (в основном, по-прежнему сделанные с японского или английского) часто изымались из продажи правительственными цензорами.

Однако бум этот продолжался недолго. Его прервала Корейская война. Многие из былых поклонников России (и тесно связанных с ней в те времена идей социализма) ушли на Север вместе с отступающими коммунистическими дивизиями. Для тех, кто остался, Корейская война часто означала разочарование в коммунизме. Зачастую в этом были виноваты сами северяне, которые, заняв на несколько месяцев почти всю территорию страны, вели себя, скажем прямо, не лучшим образом. Отходу интеллигенции от коммунизма немало способствовала и активная антикоммунистическая пропаганда корейских правительств. Как бы не ссорились друг с другом корейские политики в 1948–1998 гг., решительный антикоммунизм был их общим знаменателем.

Однако разочарование в советской политике не всегда означало полную потерю интереса к русской культуре. Наоборот, шестидесятые годы были, пожалуй, тем временем, когда русская классика достигла пика своей популярности. В те годы вся корейская студенческая молодежь читала наших классических писателей, когда немалой популярностью пользовалась и русская музыка, а традиции русского театра («Система Станиславского») тщательно изучались местными режиссерами и актерами.

В пятидесятые и шестидесятые годы первые русские отделения были открыты в нескольких корейских вузах. Популярность у них была довольно умеренная, что отчасти объяснялось отсутствием каких-либо перспектив трудоустройства для их выпускников. Никаких контактов с Россией у Южной Кореи тогда не было, ее граждан до начала семидесятых ни под каким видом не пускали на территорию СССР, да и впоследствии, вплоть до 1987 г., разрешения на поездку в СССР выдавалось и Москвой, и Сеулом только в самых исключительных случаях. Распространение любых советских изданий на территории Кореи было строжайше запрещено, причем исключения не делалось даже для совершенно безобидных вещей, вроде пластинок русской классической музыки, изготовленных фирмой «Мелодия» (уже тот факт, что они были произведены в СССР, превращал их в глазах тогдашних корейских цензоров в «подрывные материалы»). Даже самостоятельные занятия русским языком считались крамолой и были запрещены. Разумеется, знание разговорного языка у тогдашних выпускников русских отделений оставляло желать лучшего, все их образование строилось вокруг умения читать, а не говорить по-русски. Окончив русское отделение и получив диплом, выпускник практически не имел шансов получить работу по специальности, если ему только не удавалось попасть в аспирантуру (в те времена часто — за границей, в США или Германии) или же найти работу в армии и/или спецслужбах.

Если же говорить о большинстве населения, то его представление о СССР сводилось, по большому счету, к трем положениям: а) Россия — очень большая, очень холодная и очень агрессивная страна, опора мирового коммунизма; б) Россия — страна высокой культуры, страна Толстого и Достоевского, Чайковского и Станиславского; в) Россия — главный враг США и единственная страна, которая может при случае противостоять Америке. Разумеется, попал в Корею и традиционный американский набор «российских образов», который в те времена активно пропагандировался Голливудом: водка, снега, меховые шапки, медведи и злобные агенты КГБ.

Серьезные перемены наступили только около 1988 г., когда СССР и Южная Корея установили между собой отношения (сначала — неформальные, а потом и официальные, дипломатические). 1988–1992 гг. были эпохой второго, и куда более значительного, «советского бума» в Корее. Этот бум отчасти подогревали надежды корейских бизнесменов на гигантский потенциал российского рынка, отчасти — извечная тяга к запретному плоду, а отчасти — и вновь усилившиеся среди корейской молодежи левые настроения. В те годы на полках книжных магазинов стала все чаще появляться не только дореволюционная, классическая, но и советская литература. Спрос на нее был немалый. Раскупали молодые корейцы произведения не только (и даже не столько) Толстого и Чехова, сколько писателей социалистического реализма, популярность которых как раз в то время в самом СССР упала почти до нуля. Представляю, как поразились бы российские студенты в истово-перестроечном 1990 г., узнав, что среди их корейских сверстников едва ли не самым популярным произведением русской литературы тогда являлась «Мать» Горького!

Следствием советского бума стало и стремительное увеличение численности российских отделений в корейских университетах. В 1988–1995 гг. они росли как грибы, и любой вуз, претендующий на респектабельность, в те годы стремился обзавестись русским отделением. В течение короткого времени русские отделения находились на пике популярности. Всем казалось, что тысячи корейских фирм вот-вот двинутся в Россию и сделают там многомиллионные состояния, и что этим фирмам будут нужны тысячи переводчиков и консультантов. Вдобавок, внезапное «открытие» России, до того времени недоступной и, следовательно, экзотически-таинственной и манящей страны, тоже воодушевляло многих. Результатом стал не только количественный рост корейской русистики, но и заметное улучшение «качества» студентов.