Африка грёз и действительности (Том 3) - Ганзелка Иржи. Страница 18

И все же яма «Биг Хол» пригодилась людям еще раз, хоть и на непродолжительное время. В верхней части ее стен пробурили новые отверстия, но уже в горизонтальном направлении. В эти пещеры жители Кимберли переселялись в 1899–1900 годах, когда в англо-бурскую войну город был осажден и в его окрестностях разрывались снаряды.

Год за решеткой

Когда один из директоров компании «Де-Берс консолидейтед майнз» подписывал нам разрешение на осмотр всего предприятия по добыче алмазов, мы не представляли себе, какой длительный процесс и какое огромное множество материалов необходимо для того, чтобы на стеклянном столе пробирной появилось несколько кучек блестящих камешков.

Пожалуй, самую характерную особенность Кимберли, кроме «Биг Хол», представляют ржавые решетки и колючая проволока.

Их можно увидеть повсюду, как только вступишь в гигантский лабиринт огражденных проволокой дорог и участков, карьеров и производственных цехов, узкоколейных путей и отвалов пустой породы. В Кимберли даже кладбище находится за проволочной решеткой и за массивными воротами с грозно ощетинившимися стальными зубцами. Да, да, кладбище для тех, кто целыми годами жил за проволочной оградой. Их эта ограда сторожит и после смерти.

— Я жду вас вот уже с полчаса, — приветствовал нас на шахте «Балфонтейн» молодой тормозной кондуктор Дю Туа, с которым мы случайно встретились накануне вечером по приезде в Кимберли. Он охотно предложил сопровождать нас при условии, что мы получим разрешение дирекции на вход в производственные помещения. — Вы должны поторопиться, так как осмотр других объектов ограничен временем…

Над предприятием нависла густая пелена пыли, проникавшая в нос и в легкие и вызывавшая кашель.

— Пройдите за мной, тут вы получите горняцкое снаряжение, чтобы не испортить своих костюмов, — и он повел нас в центральный корпус.

На шахте «Балфонтейн» добыча ведется по системе отдельных выработок. Там разрастаются искусственные пещеры, из которых современный скоростной подъемник выдает на поверхность 5,2 тысячи тонн «голубой глины» в сутки, по 10 тонн сразу. Голубая глина (blue ground) на первый взгляд похожа на скалистую породу. Это сизая глина, окаменевшая под огромным давлением. Под землей она совершенно серая, но на воздухе постепенно принимает голубоватый оттенок.

Мы наблюдали, как в длинные ряды вагонеток под копрами шахт грузили тонны породы с невероятно малым содержанием алмазов. Не верилось, что в этих грязносерых, запыленных каменных кучах скрыты сверкающие алмазы, к которым тянутся жадные руки из пяти частей света. Рабочие постепенно, одну за другой, пускали вагонетки по узкоколейной дороге, ведущей к цеху первой сортировки. Мы пошли по линии до длинного помещения, где с трудом можно было что-либо разглядеть. Тяжело дышалось в пыльном цехе, по которому проходил ленточный транспортер вдоль ряда люков для пустой породы. Чернокожие рабочие внимательно следили за движущимся потоком серых комьев, время от времени протягивали к нему руки и сбрасывали в люк обломок породы, не содержащий алмазов. Эта пустая порода направляется прямо в отвалы, чтобы не затруднять дальнейшую сортировку и дробление голубой глины.

— У вас здесь, конечно, принимаются меры для того, чтобы никто не мог унести с собой алмаз, не правда ли?

— В отношении немногочисленных посетителей такой вопрос вообще не возникает, — сказал тормозной кондуктор Дю Туа под грохот падающих комьев породы. — Зато рабочих здесь сторожат, как в тюрьме. В течение всего года, пока они связаны коллективным договором, они не смеют сделать шага ни из своих общежитий, ни с внутренней территории предприятия. Вы ведь не видели на улицах Кимберли ни одного горняка? Один раз в неделю их могут навестить жены, но и с ними рабочие должны разговаривать только группами на расстоянии нескольких ярдов и под наблюдением рудничной охраны. По окончании срока договора они еще некоторое время должны жить на карантине под строгим наблюдением врачей, а перед уходом обязаны пройти обстоятельный врачебный осмотр и просвечивание. Особенно тщательно осматривается кожа, полость рта и носа и некоторые деликатные места, где вы вряд ли захотели бы искать алмазы. И потом не забывайте, — добавил Дю Туа, когда мы покидали «Балфонтейн», — что в Союзе действует необычайно строгий закон. Хранение неграненых алмазов карается высокими денежными штрафами или долголетним тюремным заключением. Для негров предусмотрены гораздо более строгие наказания; у нас действует принцип, что с черными следует обращаться строго.

Один к 20 миллионам

Гигантский промывочный цех (washing plant), в котором промывают алмазоносную глину, перерабатывает в сутки свыше 12 тысяч вагонеток породы. В мощных валковых дробилках порода постепенно разбивается на все более мелкие комья. Валки работают на эластичных подшипниках, и хотя обеспечивают давление, достаточное для раздробления голубой глины, но не могут повредить твердых алмазов. После каждого дробления порода промывается, прежде чем поступит под следующие валки. В промывочных машинах тяжелая, содержащая алмазы порода опускается на дно, а остаток вывозится в отвал. Мы остановились возле старого рабочего, который закрывал железную крышку каждой отъезжающей вагонетки с алмазным концентратом и скреплял оба конца проволоки, протянутой через ушко крышки, свинцовой пломбой.

— Вот тут вы бы скорей нашли парочку алмазов, чем на руднике, — заметил он. — Из всей массы голубой глины в этих вагонетках остается всего лишь около двух процентов, остальные 98 процентов — ничего не стоящая пустая порода.

Терпеливо ждали мы с «татрой» у ворот последнего производственного цеха сортировки алмазов. Такого «драгоценного» препятствия мы за все наше путешествие по Африке еще не встречали. Маленький паровозик, потихоньку перебравшись через шоссе, въезжал в приоткрытые ворота предприятия, сделанные из стальных броневых плит. Паровозик толкал впереди себя около 50 запломбированных вагончиков, наполненных алмазным концентратом. Мы предъявили пропуск охране у ворот, и она, прежде чем мы дошли до здания, уже успела сообщить начальнику цеха по телефону о приходе посетителей.

Рабочие постепенно открывали крышки вагонеток и вываливали их содержимое на транспортер, подававший его на сортировку.

— Вот в этом куске голубой глины мы когда-то нашли алмаз весом в 355 каратов, — сказал начальник цеха, показывая на большую глыбу серовато-синей массы, из которой был вынут алмаз. — Но не каждый день случается праздник.

— Способ извлечения алмазов несложен, — продолжал он свои пояснения, когда мы вошли в просторный цех. — Качающиеся концентрационные столы, которые мы называем пульсаторами, и вазелин.

Мы остановились у первого из продолговатых столов, которые непрерывно сотрясались от коротких толчков. По их блестящей, смазанной жиром поверхности двигался измельченный твердый концентрат и по наклону падал в сливной лоток. Верхняя часть столов защищена решеткой, запертой на замок. Именно здесь, в самой верхней части, алмазы увязают в вазелине. Время от времени слой вазелина, содержащий алмазы, соскребается и пропускается через горячую ванну, где драгоценные камни высвобождаются и опускаются на дно.

— Промывка в слабом растворе кислоты, вторая промывка, сушка, а результат вы можете увидеть в следующем помещении, — и наш провожатый повел нас мимо ряда качающихся столов, по поверхности которых передвигались все более мелкие частицы концентрата.

Двое рабочих в белых халатах подняли головы и отклонились так, чтобы мы могли следить за движениями их рук на стеклянной доске большого стола. Кучка блестящих алмазов исчезала под пинцетом и понемногу разделялась на несколько горсточек. Крупные чистые камни попадали в самую маленькую, несколько десятков алмазов средней величины — в среднюю, а мелкие сероватые и черноватые, предназначенные для промышленного использования, — в самую большую.

— Вот результат однодневной работы трех копей, промывочного цеха и цеха пульсаторов, — заметил наш проводник. — Из 100 тысяч тонн голубой глины мы получаем в среднем 11,5 фунта алмазов, то есть примерно пять с четвертью килограммов. Соотношение получается один к 20 миллионам.