Африка грёз и действительности (Том 1, все фотографии) - Ганзелка Иржи. Страница 17

Бегство с перенаселенного полуострова

Мы разговаривали с представителями старшего поколения переселенцев, которые пришли в Ливию задолго до того, как в Италии установился фашистский режим.

Старый грек, который прожил в Ливии более четверти столетия, с улыбкой, выражавшей одновременно презрение и жалость, рассказал нам о черных рубашках, знаменах, барабанах «балиллы» и «passo romano» [12], об инсценировке трогательных встреч Муссолини с арабским населением на теперешней Пьяцца д'Италиа; о фарсе, который был разыгран почти на том же месте, где несколько лет назад публично, десятками, казнили лучших сыновей Ливии за то, что они с оружием в руках защищали свою страну от вторжения захватчиков.

Молодые итальянцы, родившиеся в новой колонии, являют собой пример полного смятения мыслей. Они ненавидят немцев, так как вместе с ними проиграли войну и потеряли свою родину — африканскую колонию, ненавидят и англичан, которые оккупировали «их» Ливию, ненавидят и арабов, которые снова начинают предъявлять свои права. Эти итальянцы, воспитанные «балиллой», не понимают, что захватническая война была не несчастной случайностью, а последним проявлением империалистических устремлений.

Мы собственными глазами видели результаты труда тех итальянцев, которых голод выгнал с перенаселенного полуострова. Ливия не сулила им ни быстрого обогащения, ни беззаботного приволья. В выжженной пустыне выросли стальные вышки с ветряками. Из стометровой глубины артезианских колодцев пошла вода. Вместо песчаных дюн на побережье раскинулись виноградники, рощи олив, финиковых пальм, апельсиновых и персиковых деревьев, огороды и насаждения земляного ореха. Выросли современные деревни, ставшие надеждой безработных Южной Италии.

Все эти оазисы были созданы руками простых людей в упорной борьбе с песками пустыни. Но они, разумеется, не принадлежали тем, кто их создал. Их прибрали к рукам земельные и ипотечные банки при помощи долгосрочных ссуд. Об интересах рабочих и мелких землевладельцев никто не заботился. Муссолини нуждался в Ливии в рабочих руках, которые должны были из ничего создать продовольственную базу для будущей агрессивной армии. Готовясь к будущим захватам, он не хотел ставить свои войска в зависимость от перевозок продовольствия по морю, на обоих концах которого находились крепости и флот Великобритании.

Прошло более десяти лет, прежде чем пустыня дала первые плоды. И тогда итальянский диктатор приступил к реализации последней стратегической задачи…

50 градусов в тени

До 1935 года между Касабланкой и Каиром не было сухопутной связи. В Мисурате, расположенной в нескольких десятках километров к востоку от Триполи, кончалось асфальтированное шоссе, и дальше на восток вела пыльная, запущенная дорога, по которой можно было проехать лишь с большим трудом, да и то в сухое время года. Вдоль залива Большой Сирт вообще не было никакого пути. При таких условиях в случае войны очень трудно было бы наладить снабжение армии военными материалами.

Именно эти соображения и были той движущей силой, которая заставила построить дорогу, основу для военных действий, менее, чем за два года.

В настоящее время от границ Туниса до Египта тянется широкая полоса асфальтированного шоссе общей протяженностью 1822 километра. Во время военных действий шоссе в некоторых местах было повреждено, но английские военные власти в Ливии не исправили ни одного метра дороги. После окончания строительных работ приморская автострада позволяла гоночным машинам развивать скорость до 300 километров в час. Повороты на этой трассе встречались редко.

Вся дорога сооружалась лихорадочными темпами. Строительство началось в Триполитании 15 октября 1935 года. Три месяца спустя приступили к работам в Киренаике. Надо было переместить миллионы кубических метров песка, укрепить зыбкое основание, доставить из далеких портов не только цемент и асфальт, но и рабочих, продовольствие, питьевую воду.

Работы велись при температуре 50 градусов по Цельсию в тени. Были вырыты десятки артезианских колодцев. Жилые бараки и рабочие столовые росли как грибы после дождя.

В период самых напряженных работ на строительстве было занято 12 тысяч рабочих. Итальянцы подсчитали, что здесь за неполных два года было отработано 4,5 миллиона десятичасовых рабочих дней. И вот в 1937 году все побережье Северной Африки от Касабланки до Александрии было связано шоссейной дорогой протяженностью шесть тысяч километров. Эта автострада через два года после ее постройки стала ареной бессмысленного уничтожения, для облегчения которого она, собственно, и была создана.

Итальянцы сумели использовать обширную, ровную, как стол, местность, простиравшуюся неподалеку от столицы Триполитании. Они построили здесь гоночную трассу с современными железобетонными трибунами на 16 тысяч зрителей.

Сейчас они зияют пустотой. Это спортивное ристалище, где когда-то кипели страсти, мы увидели впервые в ясную лунную ночь. Его хрупкий изящный фасад со спиралями входных лестниц, залитый лунным светом, производил такое же грустное впечатление, как и забытый амфитеатр в Эль-Джеме — остаток другой, более старой империи, былую славу которой напоминают лишь изображения на тунисских почтовых марках. Каменные трибуны Эль-Джема оглашались некогда шумом кровавых игр гладиаторов. Трибуны же триполийского гоночного стадиона привлекали к себе тысячи зрителей стальными «мерседесами» и «ауто-унионами», а также именами гонщиков Караччоллы, Ланга и Нуволяри.

Но и за автомобильными гонками скрывались тайные военные цели. Немецкие и итальянские военные конструкторы и инженеры тщательно изучали здесь качества гоночных машин. Высокая температура воздуха, раскаленная солнцем гоночная трасса, микроскопические песчинки, постоянно рассеянные в воздухе, — вот те условия, в которых немцы и итальянцы могли спокойно, без помех, испытывать воздушные фильтры, охлаждение моторов и шин, то есть все то, что через некоторое время должно было при тех же условиях действовать в военной обстановке..

Три дня убийств и грабежей

После окончания войны бывшая итальянская колония в Северной Африке, площадь которой в 14 раз превышает территорию Чехословакии, осталась под управлением английских военных властей. В соответствии с международными соглашениями она должна была оставаться в руках англичан до тех пор, пока не будет окончательно решена судьба всех итальянских колоний в Африке.

Временное и неопределенное положение Ливии оставило глубокий след в жизни страны. Только через два года после захвата Триполи англичане убрали огромную конную статую Муссолини, которая стояла перед городской крепостью. На углах улиц остались без изменений таблички с именами маршала Бальбо, графа Чиано, маршала Грациани, министра Вольпи и короля Виктора-Эммануила III. Англичане не удосужились даже убрать на автобусных остановках таблички, на щитах которых до сих пор сохранились итальянские фашистские знаки.

С общественных зданий на вас смотрят напыщенные названия фашистских организаций и учреждений. В нескольких шагах от набережной среди пальм и олеандров сохранилась еще табличка с надписью «Via Pierino del Piano — Martire fascista». Имена «фашистских мучеников» давно стерты в Италии, но они еще красовались в стране, чья судьба была вверена англичанам.

Нам встретилась похоронная процессия. Люди останавливаются, чтобы оказать последнюю почесть покойному. Они не обнажают голову. Нет. Они вытягивают правую руку, как это делали фашисты, приветствуя друг друга. Таким же жестом приветствовали несколько лет назад дуче, когда он проезжал улицами Триполи, чтобы с крепостной стены произнести речь перед своими африканскими подданными.

В Ливии не делают капиталовложений, и не потому, что не во что вложить средства. Земля, как и раньше, страдает без воды и искусственных удобрений. Выбоины от тысяч танков и военных машин на асфальтированном шоссе делаются все шире и глубже. В портах до сих пор ржавеют десятки потопленных кораблей, мешая судоходству. Тысячи невзорвавшихся мин лежат под песком пустыни, унося человеческие жизни и причиняя потери стадам берберских пастухов-кочевников.