Богатый ребенок, умный ребенок - Кийосаки Роберт Тору. Страница 18

Школьная система нацелена на развитие главным образом вербально-лингвистического таланта. Выше я уже говорил о трудностях, которые может испытывать ребенок, если его талант не является вербально-лингвистическим и не учитывается при определении IQ традиционным способом. В школе я не достиг больших успехов в чтении, письме, усвоении знаний на слух и самостоятельном прохождении тестов. Даже просто сидеть в классе мне было трудно. При моей гиперактивности, заметной даже сегодня, учеба дается мне легче, когда я призываю на помощь свои таланты в физической, личной, межличностной, пространственной и математической областях. Другими словами, лучше всего я учусь, когда использую сразу несколько талантов. Наибольших успехов я добиваюсь, когда учусь что-нибудь делая, разговаривая, сотрудничая, соревнуясь и развлекаясь. Хотя я умею и читать и писать, эти способы поглощения и распространения информации являются для меня самыми неприемлемыми. Вот почему мне было так трудно в школе и почему я любил игры в детстве и люблю их сейчас, будучи уже взрослым человеком. Для того чтобы научиться играть и выигрывать, нужно сразу несколько талантов. Игры часто учат лучше, чем учителя, читающие лекции стоя у доски перед классом.

Я с детства не выношу уроков в замкнутом пространстве классной комнаты. До сих пор я не люблю сидеть в офисе. Часто слышу, люди говорят: “Когда-нибудь у меня будет угловой офис с окнами на две стороны”. Мне никогда не нравилось сидеть в офисе. Я владел несколькими административными зданиями, но никогда не имел своего офиса. Если мне нужно провести совещание, я использую конференц-зал компании или отправляюсь в ресторан. Ребенком я ненавидел, когда меня запирали, и по сей день не терплю закрытых помещений. Удержать меня в замкнутом пространстве проще всего с помощью игры, и сегодня, когда я прихожу на работу, то продолжаю играть, но сейчас это игра в “Монопольку” на настоящие деньги. Я играю, потому что так мне легче всего учиться.

Когда мой родной папа увидел, как я люблю игры и занятия спортом, он понял, что мне легче учиться, занимаясь чем-нибудь, чем просто слушая. Он знал, что в обычном академическом колледже мне будет трудно. Осознавая, что мне больше подходит активный метод учебы, он посоветовал мне выбрать заведение, где процесс обучения сочетался с активными занятиями, а не заключался в простом прослушивании курса лекций. Вот почему я подал документы и получил направления Конгресса в Военно-морскую академию и Академию торгового флота. Я подавал документы в такие учебные заведения, которые отправили бы меня в море на борту корабля, чтобы я мог учиться, путешествуя по всему миру. На корабле я научился профессии морского офицера. После их окончания я записался в Корпус морской пехоты, чтобы научиться летать, и мне там понравилось. Мне нравилось учиться на борту корабля и еще больше понравилось учиться на борту самолета.

Я смог вынести работу в замкнутом пространстве класса только потому, что ее результатом должна была стать активная учеба на море и в воздухе. Я учился в классе, потому что хотел учиться, а когда мне хотелось учиться, я занимался усерднее, мне не было скучно, я чувствовал себя умнее и получал лучшие отметки. Лучшие отметки означали возможность участия в увлекательных событиях, таких как плавания или полеты на Таити, в Японию, на Аляску, в Австралию, Новую Зеландию, Европу, Южную Америку, Африку и, разумеется, во Вьетнам.

Если бы мой родной отец не рассказал мне о разных способах обучения, я вряд ли получил бы высшее образование. Я мог бы выбрать колледж обычного типа, скучать в аудиториях, шляться по вечеринкам и не ходить на лекции. Я ненавижу замкнутое пространство, ненавижу скуку и лекции, ненавижу изучать предметы, которые не могу увидеть, потрогать и почувствовать. У моего папы был вербально-лингвистический талант, но при этом он был достаточно умен, чтобы определить отсутствие такого таланта у своих детей. Даже несмотря на свой пост директора Департамента образования, он редко ругал нас за плохую успеваемость в школе, так как знал, что всем четверым его детям больше подходят другие способы обучения. Вместо того чтобы бранить нас за плохие отметки, он советовал нам искать такие методы учебы, которые лучше сочетались бы с нашими природными способностями.

Мой родной папа понимал также, что мне необходим стимул, награда в конце учебы. Он понимал мой воинственный и мятежный характер, знал, что я не буду молча подчиняться его приказу “Марш в школу!”. Мне нужна была мотивация. Он был достаточно умен и знал, что не стоит говорить мне: “Больше занимайся, получай хорошие отметки, и у тебя будет хорошая работа и собственный кабинет”. Это не заставит меня полюбить школу. Он знал, что мне нужно учиться тому, чему я хотел учиться, учиться таким способом, который подходил бы мне лучше всего, и что в конце учебы меня должна ждать награда. Он помог мне понять все это обо мне самом. Несмотря на то, что он был не в восторге от моей привычки часами играть в “Монопольку” с моим богатым папой, у него хватало ума понять, что я играл за награды, которые мог получить в результате игры. Он знал, что я уже распланировал свое будущее. Вот почему он говорил: “Учись дальше и посмотри мир. В "Монопольку" ты сможешь играть в любом уголке земного шара. Я не могу позволить себе послать тебя в кругосветное путешествие, но если ты поступишь в высшую школу, которая даст тебе возможность учиться по всему миру, то такая учеба будет для тебя сплошным удовольствием”.

Мой папа не думал, что эта идея западет мне в голову, но все вышло именно так. С его точки зрения, идея игры в “Монопольку” в разных частях света не имела смысла. Но все же, когда он увидел, что я загорелся идеей получить образование, путешествуя по миру, то одобрил мои намерения. Он понял, что меня интересовало. Ему даже начали нравиться мои намерения, хотя он и не мог принять идею инвестиций в недвижимость по всему миру, потому что она не была частью его реальности; но он видел, что она стала частью моей реальности. Так как у меня уже была доска для игры в “Монопольку”, он стал приносить домой все больше книг о моряках и путешествиях.

В конечном итоге даже мой папа-преподаватель смирился с моим пристрастием к игре в “Монопольку”. Он тоже увидел, что для меня это не просто развлечение, а предмет серьезного интереса. Ему удалось совместить игру с предметами, которые мне хотелось изучить. Именно он нашел единственную награду, которая могла заставить меня учиться усерднее, — и этой наградой стала возможность повидать мир и сыграть в “Монопольку” в реальной жизни. Он понимал, что это была во многом ребяческая и незрелая идея, но все же это была та идея, которая могла меня по-настоящему вдохновить. Каким-то образом мой папа догадался, что, играя в “Монопольку”, я видел в конце игры свое будущее. Сам он видеть его не мог, но знал, что я это вижу, и использовал то, что мог или начинал видеть я, как побудительный мотив, который удержал меня в школе и заставил проявить рвение в учебе. Сегодня я много путешествую по миру и играю в “Монопольку” на настоящие деньги. Несмотря на то, что мои успехи в чтении и письме не слишком велики, я все же научился читать и писать, потому что мой папа-преподаватель проявил достаточно ума, чтобы найти предметы, которые меня интересовали, вместо того чтобы заставлять меня читать и писать о предметах, которые были мне безразличны.

Одной из наиболее важных вещей, которым научила меня игра в “Монопольку”, стала моя формула победы. Я понял, что мне нужно всего лишь купить четыре зеленых домика и превратить их в красный отель. Я не знал точно, как я это сделаю, но знал, что сделаю обязательно, по крайней мере, таким было мое представление о себе на тот момент. Другими словами, в возрасте между девятью и пятнадцатью годами я осознал, что у меня нет академического таланта, как у моего друга Энди Муравья. Когда я нашел формулу победы на доске для игры в “Монопольку”, а затем съездил и наяву смог увидеть, потрогать и почувствовать зеленые домики моего богатого папы, то нашел свою формулу победы в реальной жизни. Я знал, что формула моего бедного папы “Усердно учиться и трудиться ради гарантированной работы и собственного офиса” — не для меня. В этом состояла хорошая новость. Но, как я уже говорил, у каждой монеты две стороны. Плохая новость заключалась в том, что к пятнадцати годам угроза “Если ты не будешь прилежно учиться, получать хорошие отметки и не найдешь хорошую работу, то не добьешься успеха в жизни” уже не могла быть для меня стимулом к изучению предметов, которые мне не хотелось изучать.