Пролог - Корепанов Алексей Яковлевич. Страница 2
– Не думали, что с вами что-то не в порядке? В смысле, по медицинской части.
– Конечно, думал. В первую очередь. Вообще, много чего думал. Решения нас учили принимать быстро, но тут, признаюсь, сплоховал. Стою, глажу его, еще, по-моему, и бормочу что-то, типа: «Барсик, откуда?» – перебираю варианты, но никакие объяснения, сами понимаете, в голову не приходят. Но, видать, какие-то шарики все же вертелись, потому что усадил я его на приборную панель – а он и разлегся, словно дома возле телевизора, – подцепил ногтем синюю самоклейку с этой самой панели, узкую такую полоску, резанул универсалкой – и налепил коту на лапу, как капитанскую повязку. А он хоть бы хны – лежит себе и в ус не дует.
– Окольцевали…
– Ну да, вроде того. Нанес маркировку. Зачем – объяснить бы не смог, решение на уровне подсознания… Потом все-таки зажмурился, потряс головой – думаю, вдруг поможет?
– И, разумеется, помогло?
– Да как сказать… Когда открыл глаза, кота уже не было…
– …а когда вы вернулись с вахты на Землю, и вошли сюда, в свой дом, навстречу вам из комнаты выбежал ваш кот – разумеется, с синей капитанской повязке на лапе… хотя нет, ваша жена, скорее всего, давно сняла эту самоклейку. Я угадал с финалом вашей милой истории о телепортации?
– Не совсем. Насчет моего возвращения вы все правильно сказали, Барсик меня действительно выскочил встречать, и никакой самоклейки у него не было. Только жена ее не снимала.
– Значит, все-таки, привиделся вам кот в блиндаже?
– Самоклейка у него позже появилась, я уже вторую неделю дома был. Вернулся он как-то с прогулки – а на правой передней лапе моя синяя повязка. Я ее снял, рассмотрел…
– Александр Николаевич, извините, конечно… Понимаю, я вас сам спровоцировал…
– То есть вы думаете, что я морочу вам голову. Рассказываю байки. Барон Мюнхаузен на пенсии. Что ж, на вашем месте я думал бы точно так же. Вот она, эта самоклейка, я ее с тех пор здесь, в ящике стола, храню. Времени на размышления у меня было предостаточно… Возьмите, посмотрите, обыкновенная самоклейка.
– Да, действительно, самая обыкновенная. Никаких, понимаете, следов лунной пыли.
– После того случая я, конечно, на базе никому ничего не сказал – реакция была бы понятно какая. Вернулся на Землю, а на следующую вахту взял этот кусочек с собой. Вновь побывал в том третьем блиндаже. Барсика там в этот раз не обнаружил, а панель на месте, и полоски пленки на ней не хватает. Приложил я свой кусок – подходит… Нет-нет, подождите, не перебивайте, лучше кофе допейте и еще закурите. Я немного про Барсика расскажу. Тип он своенравный, гуляет когда захочет и приходит тоже когда захочет. Сам к нам заявился -возвращаюсь как-то домой, а он на крыльце лежит. Не котенок, вполне взрослый кот. Было это семь лет назад. Увидел меня, начал мурлыкать – я его и взял. Жена не возражала… Так и живем втроем, сын раз в год приезжает, не чаще, у него свои дела… Жене я про случай в блиндаже все-таки рассказал – она, разумеется, предложила завязывать с этой работой. Что, собственно, я вскоре и сделал; стажа для пенсии было более чем достаточно. А потом и еще одному человеку рассказал, старому другу по колледжу. Мы с ним постоянно визитами обменивались, он в Подмосковье жил, работал в какой-то оборонной конторе. И вот он-то крутить пальцем у виска не стал, а очень даже заинтересовался. Похоже, определились какие-то точки соприкосновения… Как и что конкретно он собирался делать – не знаю, но – собирался… Только не успел… От меня улетел, а до Москвы не добрался… Помните, «боинг» гробанулся в Быково, Марфа разбилась, возвращалась с гастролей? Вот и он тем самым рейсом летел… Да вы курите, курите, не стесняйтесь.
– Точки соприкосновения… То есть, это подмосковное учреждение, где ваш друг… Н-ничего не понимаю… Александр Сергеевич…
– Николаевич.
– Ох, простите, Николаевич… Александр Николаевич, вы можете объяснить?
– Могу. Да вы уже и сами сказали: телепортация. Телепортация плюс перемещение во времени. Кот Барсик в роли уэллсовского Путешественника.
– То есть он мгновенно перенесся отсюда на Луну, а оттуда – вновь сюда, но уже в будущее?
– Нет, не совсем так. Барсик отсюда попал не просто на Луну, а в прошлое, когда я был в третьем блиндаже. А потом вернулся.
– Уф-ф, что-то я никак… что-то не соображу…
– И не надо. Я над этим долго мозги сушил, варианты могут быть разные. Варианты разные, а инвариант один, суть одна: мой черный котяра Барсик может мгновенно перемещаться как в пространстве – или вне нашего пространства, – так и во времени. Может быть, никакой это вовсе и не кот, а какое-то неведомое существо. Из Туманности Андромеды. Инопланетный кот, сбежал с летающей тарелки.
– Так-так-так… И вы никому ничего?.. Это ведь даже не сенсация, Александр Николаевич, это нечто большее. Гораздо большее!
– А факты? Где факты, доказательства? Эта вот самоклейка да мой рассказ. Курам на смех, а не факты. Детские сказочки.
– Не сказочки, Александр Николаевич! Что же вы молчали-то? Ну, ничего, тираж у нас приличный, бомба та еще будет… Но как, как он это сделал? Покажите мне его!
– Думаю, что главное – не как он это сделал. Или делает. Хотя, конечно, и это тоже. Зачем он это делает – вот в чем вопрос. А насчет того чтобы показать… До вечера вряд ли получится. Я в окно видел, он в сад направился, там искать бесполезно, я пробовал. Не отзывается и не показывается. Может, его там и вовсе нет. Но к вечеру обязательно возвращается – ужин, как говорится, по расписанию, это святое.
– Ладно, сейчас главное – материал в завтрашний номер. Я текст вам через час-полтора сброшу, глянете…
– А зачем? Вы ведь там ничего присочинять не будете?
– Да куда ж там присочинять! Тут и без присочинений… Тогда я помчался. Но это не последняя наша встреча, Александр Николаевич! Не возражаете?
– А с чего бы мне возражать?»
Корреспондент «Популярной газеты» ошибся. Его встреча в канун Дня космонавтики с бывшим космоинженером-технологом Александром Николаевичем Ермоленко оказалась именно последней. Покинув дом Ермоленко, он поспешил в редакцию, обрабатывать материал, и, перебегая через дорогу к остановке с уже готовой вот-вот отъехать «маршруткой», попал под колеса несущейся на всех парах «пантеры-супер».
Ермоленко узнал об этом трагическом происшествии не сразу. Не найдя в «Популярной газете» обещанного интервью, он пожал плечами и подумал о том, что журналисты – не только акробаты пера, но и весьма необязательные люди.
Однако мутным облачком вплыло в его душу какое-то неприятное беспокойство, и не только не собиралось развеиваться, но, напротив, грозило сгуститься в грозовую тучу – и сгущалось с каждым новым днем. Охваченный этим беспокойством, он позвонил в редакцию «Популярной газеты» и узнал о случившемся.
Отложив мобильник, экс-космоинженер-технолог на ватных ногах походил по комнате и опустился в кресло у окна – словно отработавший свое бустер космического челнока, запущенного на Луну…
Конечно, такой оборот мог быть простым совпадением, мало ли на свете совпадений… Вынимаешь наугад карту из колоды – пиковая дама. Тасуешь колоду, вынимаешь еще раз – опять она… А если это не простые игральные карты, а те, таинственные, что зовутся Таро, и не банальная пиковая дама лезет в руку, а карта с названием «Смерть»?..
Одна карта – в подмосковном Быково. Вторая – здесь, в сотне метров от этой комнаты, на дороге…
«Что же это получается? – растерянно думал Ермоленко. – Кто поверил – тот погиб? И кто поверит – погибнет? Почему? Зачем?.. Кому-то не хочется, чтобы о том случае стало известно… Кому?..»
Он поднял голову и наткнулся на взгляд прищуренных глаз. Барсик в позе Сфинкса лежал на широком письменном столе, на стопке газет.
«Демоны принимают облик черных котов, – вспомнилось ему. – Кто ты, котяра? Что вы задумали?.. Это только начало?.. А дальше?..»
Он встал, медленно подошел к столу под немигающим взглядом желтых глаз. Взял кота на руки. Тот молчал и только неторопливо выпускал и прятал коготки… нет, не коготки – когти. Острые когтищи. И каждое из трех белых пятнышек-проплешин на его голове казались выжженной цифрой. Цифрой шесть.