Новый цифровой мир - Коэн Джаред. Страница 10

Переход от ситуации, когда личность формируется офлайн и позднее проецируется в сеть, к созданию онлайн-личности, которая затем воплощается в реальном мире, окажет огромное влияние на граждан, государства и компании. И от того, как удастся решить проблемы конфиденциальности и безопасности личных данных, будут зависеть границы человеческой свободы. На этих страницах мы хотели бы поговорить о том, что? всеобщий доступ в сеть будет значить для граждан в будущем, как они им воспользуются и какие последствия это возымеет и для диктатур, и для демократий.

Революция данных

Революция данных принесет жителям планеты колоссальное благо. В частности, они смогут узнать, что думают и как ведут себя другие люди, каких правил придерживаются, почему их нарушают – причем не только соотечественники, но и те, что живут на других континентах. Обретенная способность получать онлайн точную и проверенную информацию по первому требованию на родном языке и в неограниченных количествах будет означать начало эпохи критического мышления в тех сообществах, которые прежде были культурно изолированы от остального мира. В странах с неразвитой инфраструктурой доступ в сеть позволит людям заниматься бизнесом, в том числе онлайн, и взаимодействовать с правительством на совершенно ином уровне.

Это будет означать наступление эры невиданных возможностей. И даже если кто-то попытается сохранить максимум индивидуальности, дистанцируясь от виртуальной жизни, другие сочтут, что открывающиеся перспективы оправдывают риск, на который приходится идти. Гражданское участие достигнет новых высот: каждый человек, имеющий мобильный телефон и доступ в интернет, сможет внести свой вклад в реализацию идеи подотчетности и прозрачности властей. И лавочник в Аддис-Абебе, и сознательный не по годам подросток в Сан-Сальвадоре станут распространять информацию о случаях вымогательства взяток и коррупции, сообщать о нарушениях избирательного законодательства – в общем, призывать правительство к ответу. А если для того, чтобы полицейские вели себя по закону, недостаточно телефонов с функцией фотосъемки, в полицейских автомобилях можно установить видеокамеры! На самом деле развитие технологий позволит населению контролировать полицию с помощью огромного количества прежде недоступных способов, включая систему мониторинга, предназначенную для формирования рейтинга каждого полицейского в городе, в режиме реального времени. После того как основные общественные институты: системы здравоохранения, образования и судебная система – окончательно вступят в цифровую эру, они станут более эффективными, прозрачными и доступными.

Тем, кто хочет распространять религиозные, культурные и этнические мифы, придется кормить своими выдумками сообщество хорошо информированных слушателей. В распоряжении людей появится больше данных и способов их проверить. И тогда колдун из Малави, занимающийся врачеванием, вдруг столкнется с враждебным отношением к нему со стороны соплеменников, если они найдут в сети информацию, развенчивающую его авторитет, и поверят ей. Или, например, молодые йеменцы, обнаружив, что виртуальное сообщество отрицательно относится к культивируемой в стране традиционной практике женитьбы на маленьких девочках, восстанут против нее, поскольку решат, что она бросает тень на них самих. А последователи индийского «святого» найдут способ проверить его прошлое и отвернутся от него, выяснив, что он их обманывал. Многие опасаются, что в эпоху процветания онлайн-источников у людей может усилиться психологическая склонность искать подтверждение своей позиции (когда, сознательно или нет, они обращают внимание лишь на ту информацию, которая согласуется с их сложившейся точкой зрения). Однако недавнее исследование ученых из Университета штата Огайо показало, что этот эффект слабее, чем кажется, особенно на американском политическом ландшафте. На самом деле склонность к поиску подтверждений проявляется и когда мы пассивно реагируем на информацию, и когда активно отбираем ее источники. Поэтому, когда миллионы людей выходят в интернет, у нас есть основание с оптимизмом смотреть на будущие социальные изменения.

Властям будет все труднее маневрировать по мере того, как все больше их граждан получают доступ к мобильной связи и интернету. В новую цифровую эру такие репрессивные действия, как уничтожение документов, похищения людей и уничтожение памятников, практически потеряют смысл. Ведь документы можно восстановить и сохранить «в облаке», а давление, которое способно организовать активное глобализированное интернет-сообщество в ответ на беззаконие, заставит власти подумать дважды, прежде чем похищать кого-то или держать в застенках неопределенно долго. Да, некоторые режимы, вроде установленного талибами, по-прежнему смогут уничтожать памятники, как они разрушили бамианские статуи Будды [9]. Но такие памятники можно будет отсканировать с применением самой современной технологии, что позволит сохранить все их углы и закоулки в виртуальной памяти, а затем воссоздать – вручную или при помощи 3D-принтеров – или даже спроецировать в виде голографических изображений. Возможно, Центр всемирного наследия ЮНЕСКО станет использовать такую практику в рамках своей деятельности по реставрации памятников. Старейшую синагогу Сирии, которая сегодня находится в музее Дамаска, можно спроецировать или реконструировать посредством 3D-печати. Активное гражданское общество, которое сегодня имеется в большинстве развитых стран, готовое проверять факты и расследовать действия властей, появится почти везде, причем в значительной степени этому будет способствовать распространение дешевых и мощных мобильных устройств. Как минимум жители всех стран смогут сравнивать себя и свой образ жизни с тем, как живет остальная часть мира. И в этом контексте варварские или устаревшие обычаи будут выглядеть особенно одиозно.

В будущем уникальная личность человека окажется его самым ценным активом, и существовать эта личность будет преимущественно в сети. Опыт жизни в режиме онлайн люди станут приобретать с самого рождения, если не ранее. При этом различные периоды человеческой жизни, «замороженные» во времени, будут легкодоступны для всеобщего обозрения. В результате придется создавать новые средства контроля информации, позволив людям самим составлять списки тех, кто может видеть их данные. Используемые нами сегодня технологии связи «инвазивны» по определению: они собирают наши фотографии, комментарии и имена друзей в огромные базы данных, по которым можно проводить поиск и которые в отсутствие внешнего регулирования становятся законной добычей для работодателей, университетских отделов по работе с персоналом и сплетников. Мы то, что мы «твиттим».

В идеале все мы должны сознательно и тщательно управлять своими онлайн-личностями и виртуальными жизнями, отслеживать и корректировать их, чтобы не усложнять свою реальную жизнь, причем с самого раннего возраста. Увы, это невозможно. У детей и подростков желание делиться информацией всегда перевесит смутный отдаленный риск рассказать о себе слишком многое, несмотря на многие примеры негативных последствий. Так что к тому моменту, когда человеку исполнится сорок, в сети сложится повествование о его жизни, очень подробное и включающее все факты и вымыслы, ошибки и победы. И даже слухи будут жить вечно.

В глубоко консервативных обществах, где общественное порицание значит очень многое, мы можем столкнуться со своего рода «виртуальным бесчестием» – сознательными усилиями по дискредитации онлайн-личности человека (путем приписывания ему недостойных поступков и распространения ложной информации или связывания его онлайн-личности с контентом, в котором идет речь о реальном или вымышленном преступлении). Разрушение репутации в сети может не сопровождаться физическим насилием со стороны злоумышленника, но если, скажем, такого рода обвинения будут предъявлены девушке, ее честь может оказаться запятнанной, причем, к ее несчастью, навсегда – и скрыться в таком случае невозможно. Учитывая публичность позора, все может закончиться ее гибелью от руки одного из родственников.