Добыча - Ергин Дэниел. Страница 25

Все торговые дома в Восточной Азии быстро организовали местные заводы по производству жестяных контейнеров, и по всей Азии блестящая ярко-красная новенькая посуда Сэмюеля составила конкуренцию голубым жестяным банкам „Стандард“, погнутым и битым после длительной перевозки через половину земного шара. Возможно, некоторые потребители покупали керосин Сэмюеля больше из-за полезной красной банки, чем из-за ее содержимого. Во всяком случае, красные крыши и красные птичьи клетки – так же как и красные чашечки для опиума, хибати, ситечки для чая, венички для взбивания яиц – начали приходить на смену голубым.

Положение было спасено. Революция Сэмюеля удалась, причем в рекордные сроки. В конце 1893 года Сэмюель спустил на воду десять новых судов, каждое из которых было названо именем морской раковины – „Конк“, „Клэм“, „Элакс“, „Каури“ и так далее. К концу 1895 года через Суэцкий канал прошло шестьдесят девять танкеров и, за исключением четырех судов, все они были зафрахтованы Сэмюелем или принадлежали ему. К 1902 году 90 процентов всей нефти, транспортировавшейся через Суэцкий канал, принадлежало Сэмюелю и его группе.

Маркус Сэмюель находился не только на пороге крупного успеха в бизнесе, но и добился определенного положения в британском обществе. В 1891 году в разгар подготовки к мировому перевороту, он взял на какое-то время отпуск, чтобы участвовать в выборах олдерменов города Лондона – и победил. Хотя пост ему достался по большей части почетный, он упивался своей победой. Но затем в 1893-м, год спустя после переворота, все его успехи – и деловые, и общественные – казалось, пошли прахом. Сэмюель серьезно заболел: врач диагностировал у него рак и дал ему от силы шесть месяцев жизни. Прогноз оказался немного неточным– всего на каких-то тридцать четыре года. Тем не менее угроза неминуемой смерти стала причиной, по которой Сэмюелю пришлось каким-то образом упорядочить свои дела. В результате была создана новая организация – „Тэнк синдикейт“, включавшая братьев Сэмюелей, Фреда Лейна и торговые дома Восточной Азии. Они разделили между собой прибыли и убытки в масштабе всего земного шара; такое соглашение было необходимо, если они хотели иметь возможность бороться со „Стандард ойл“, где бы она ни нанесла удар, и брать на себя расходы. „Тэнк синдикейт“ быстро рос и добивался все больших успехов.

Богатство Маркуса Сэмюеля увеличивалось быстрыми темпами, причем не только за счет нефти и танкеров, но также за счет долголетних торговых связей с Восточной Азией, преимущественно с Японией. Братья Сэмюели заработали большие деньги, будучи основными поставщиками оружия и провианта для Японии во время ее войны с Китаем в 1894—1895 годах. И так случилось, что через несколько лет после первого прохода танкера „Мурекс“ через Суэцкий канал Маркус Сэмюель, еврей из Ист-Энда, стал очень богатым человеком, каждое утро совершавшим конные прогулки в Гайд-Парке, владевшим в графстве Кент прекрасным загородным имением под названием Моут с оленьим парком площадью в пятьсот акров. Один из его сыновей уже учился в Итоне, а другой только поступил туда.

У Сэмюеля, как бизнесмена, был один серьезный недостаток. В отличие от его соперника Рокфеллера, у него не было талантов организатора и администратора. Если у Рокфеллера было природное стремление к порядку, то у Сэмюеля – склонность к импровизации. Для него организационные вопросы всегда оставались на потом, он руководствовался лишь требованиями текущего момента и собственной интуицией, что делало его продолжавшиеся успехи еще более удивительными. Помимо прочего, в рамках своего нефтяного предприятия он управлял также и крупной пароходной компанией, и тем не менее в его офисе не было ни единого человека, обладавшего необходимыми знаниями или опытом в управлении такой крупной организацией. Он во всем зависел от Фреда Лейна. Ежедневное руководство флотом осуществлялось из маленькой комнаты в Ха-ундсдиче, в котором не было ничего, кроме стола, двух кресел, маленькой настенной карты мира и двух клерков.

Сравните совиную непроницаемость Рокфеллера, его лицо, похожее на маску, его тихую неторопливость, то, как он вытягивал из джентльменов в комнате № 1400 их суждения и добивался консенсуса, с дикими ссорами (с драками, яростью и взаимными оскорблениями), в результате которых Маркус и Сэмюель приходили к общему решению. Иногда в офис Сэмюеля, для того чтобы принести какие-то необходимые бумаги, приглашался клерк, и пока он ожидал, как впоследствии вспоминал один из сотрудников, „оба брата всегда отходили к окну, спиной к комнате, тесно прижавшись друг к другу, обняв друг друга за плечи, наклонив головы, говоря тихими голосами, как вдруг между ними разразился очередной спор. Причем г-н Сэм говорил громко и яростно, а г-н Маркус тихим голосом, но оба называли друг друга дураками, идиотами, слабоумными, пока внезапно, без видимой причины, они снова не достигали согласия. Происходил короткий решающий обмен окончательными мнениями. Затем г-н Маркус говорил: „Сэм, поговори с ним по телефону“, и стоял рядом со своим братом, пока тот говорил по телефону“. Таким вот образом они и принимали решения.

Стремительный рост объемов добычи нефти в России, преобладание „Стандард ойл“, борьба за старые и новые рынки при постоянном росте обнаруженных запасов – все эти факторы повлияли на то, что впоследствии получило наименование Нефтяных войн. На протяжении девяностых годов продолжалась постоянная борьба трех главных соперников – „Стандард“, Ротшильдов и Нобелей, а также других российских нефтепромышленников. В какой-то момент они ведут яростные битвы за рынки, снижают цены, стараясь продать дешевле других; затем они уже заискивают друг перед другом, стараясь добиться соглашения о разделе между собой мировых рынков; а потом вдруг изучают возможность объединения и выкупа. Зачастую все трое действовали одновременно в атмосфере подозрительности и недоверия, вне зависимости от того, насколько сердечными были их отношения на данный момент. И при любом стечении обстоятельств „Стандард ойл траст“, – этот удивительный организм, – была всегда готова щедро поглотить самых яростных своих соперников – или, по выражению руководителей „Стандард“, „ассимилировать“ их.

В 1892 и 1893 годах Нобели, Ротшильды и „Стандард“ близко подошли к тому, чтобы организовать глобальную систему нефтедобычи и поделить мир между собой. „По моему мнению, – отметил М. Арон, представлявший на переговорах интересы Ротшильдов, – кризис закончился, потому что все в Америке и в России до смерти устали от этой борьбы, которая тянется так долго“. Барон Альфонс, глава французских Ротшильдов, сам стремился к урегулированию спорных вопросов, но, смертельно боясь огласки, он отказывался от приглашения прибыть в Нью-Йорк, на чем настаивала „Стандард“. Наконец Либби из „Стандард ойл“ заверил барона Альфонса в том, что, поскольку на Чикагскую международную ярмарку в Америку намеревается прибыть большое количество иностранцев, то и приезду группы Ротшильда не будет уделено много внимания. Успокоенный барон отправился в Нью-Йорк на Бродвей, 26. После встречи один из руководителей „Стандард ойл“ сообщал Рокфеллеру, что барон был очень учтив и замечательно говорил по-английски, добавив, что Ротшильды „немедленно предпримут шаги по установлению контроля в России, и совершенно уверены в том, что они в состоянии добиться этого“. Но барон так же вежливо, но твердо настаивал на том, чтобы „Стандард ойл“ допустила к подписанию контракта американских независимых нефтепромышленников. Ценой больших усилий, затруднявшихся не только соперничеством, но и эпидемией холеры, охватившей Баку, Ротшильдам совместно с Нобелями удалось заставить всех российских нефтепромышленников согласиться на создание общего фронта как необходимой предпосылки для больших переговоров со „Стандард“. Но, несмотря на то, что „Стандард“ контролировала от 85 до 90 процентов добычи американской нефти, ей так и не удалось привлечь к планировавшемуся большому соглашению решающий отсутствующий элемент, а именно – независимые американские компании, занимавшиеся добычей и переработкой нефти, и поэтому данное соглашение так и не дождалось подписания.