Добыча - Ергин Дэниел. Страница 41

В „Стандард ойл“ понимали, что это битва на выживание. Роли поменялись, и теперь правительство заставляло компанию „попотеть“. Один из высокопоставленных сотрудников „Стандард“ писал Рокфеллеру: „Администрация приступила к реализации продуманной программы разрушения компании и всего с ней связанного и использует для достижения этой цели все средства, находящиеся в ее распоряжении“. Стремясь защититься, „Стандард“ воспользовалась услугами известнейшего адвоката, пользовавшегося репутацией одного из самых выдающихся представителей американской юриспруденции. Государственное обвинение вел специалист по корпоративному праву по имени Фрэнк Биллингс Келлог – тот самый, который два десятилетия спустя стал государственным секретарем США. На протяжении более двух лет показания дали 444 свидетеля, был предоставлен 1371 документ. Полный протокол занял 14495 страниц, объединенных в двадцать один том. Председательствующий Верховного суда позднее говорил, что протокол был „чрезмерно объемист… и содержал огромное количество противоречащих друг другу свидетельств в отношении бесчисленных, запутанных и разнообразных сделок, совершенных на протяжении почти сорока лет“.

Одновременно против „Стандард“ велись также и другие судебные разбирательства. Время от времени Арчболд старался даже подшутить над этим юридическим и административным наступлением. „В течение почти сорока четырех лет своей жизни, – говорил он публике, собравшейся на банкете, – я предпринимал напряженные усилия по ограничению торговли и коммерции нефтью и ее продуктами в Соединенных Штатах, в округе Колумбия и в других странах. Я делаю вам это признание, друзья, в конфиденциальном порядке, будучи полностью убежден, что вы не выдадите меня Бюро по делам корпораций“. Но, несмотря на добродушные подшучивания, и он, и его коллеги были полны мрачных предчувствий. „Федеральные власти предпринимают против нас все возможные усилия, – писал он в частном письме в 1907 году. – Президент назначает судей, которые также являют ся присяжными, и рассматривают эти корпоративные дела… Я не думаю, что они в состоянии съесть нас, но они могут добиться того, что чернь навредит нам. Мы сделаем все возможное для защиты наших акционеров. Сказать более того, что я уже сказал, ни я, ни кто-либо еще не в состоянии“.

На другом процессе в том же году федеральный судья с примечательным именем Кинсо Маунтин Лэндис – тот самый, который стал впоследствии первым главой комитета по бейсболу – наложил огромный штраф на „Стандард ойл“ за нарушение закона, выраженное в принятии системы скидок. Он также осудил адвокатов „Стандард“ за „преднамеренное высокомерие“ и сожалел о „неадекватности наказания“. Рокфеллер с друзьями играл в гольф, когда появился мальчишка-посыльный с известием о решении судьи. Рокфеллер разорвал конверт, достал письмо, прочел его и спрятал в карман. Затем он нарушил молчание: „Ну, джентльмены, продолжим?“ Один из присутствовавших не смог сдержаться: „Каков приговор?“ – спросил он. „Высший предел наказания, я полагаю – двадцать девять миллионов долларов, – ответил Рокфеллер. Затем он добавил в раздумье: – Судья Лэндис умрет задолго до того, как этот штраф будет выплачен“. Поборов этот единственный всплеск эмоций, он продолжил играть в гольф, оставаясь, казалось, абсолютно бесстрастным, и сыграл одну из лучших игр в своей жизни. Приговор, вынесенный Лэндисом, был в конце концов отменен.

Но в 1909 году в ходе крупного антитрестовского процесса федеральный суд вынес решение в пользу правительства и предписал распустить „Стандард ойл“. Теодора Рузвельта, который к тому времени уже не был президентом, эта новость застала на Белом Ниле, когда он возвращался с большого охотничьего путешествия. Он ликовал. По его словам, это решение стало „одним из наиболее выдающихся триумфов порядочности, что когда-либо случались в нашей стране“. Со своей стороны, „Стандард ойл“, не теряя времени, обратилась в Верховный суд. Верховный суд был вынужден дважды заново рассматривать дело вследствие смерти двух его судей. Промышленные и финансовые круги в волнении ожидали результата. Наконец в мае 1911 года по окончании особенно утомительного дневного заседания председательствующий судья Уайт пробормотал: „Я также должен объявить решение суда за номером 398 по иску правительства Соединенных Штатов против „Стандард ойл компани“. Зал судебного заседания, в душной, жаркой атмосфере которого было тихо и сонно, внезапно проснулся, все напряглись, вслушиваясь напряженно в то, что он говорил. Сенаторы и конгрессмены бросились в зал заседаний. Выступление судьи Уайта продолжалось в течение сорока девяти минут, но часто его слова были настолько неразборчивы, что другой судья, сидевший непосредственно по левую руку от него, был вынужден несколько раз наклоняться к нему, прося говорить погромче для того, чтобы наиболее важные слова были слышны. Верховный судья ввел новый принцип – он заключался в том, что судебная оценка ограничений торговли, о которых говорится в законе Шермана, должна базироваться на правиле „разумного подхода“. Таким образом, „ограничение“ могло подлежать наказанию лишь в том случае, если оно было неразумным и противоречило общественному интересу. Но в этом случае оно ему, разумеется, противоречило. „Любой незаинтересованный человек, – вещал верховный судья, – рассматривая этот период (начиная с 1870 года), неизбежно придет к неопровержимому заключению, что сам гений коммерческого развития и организации… вскоре породил намерение и потребность лишить других… их права торговать и таким образом добиться господства, что иявлялось его целью“. Судьи оставили в силе решение федерального суда. „Стандард ойл“ подлежала окончательной ликвидации.

Директоры собрались в кабинете Уильяма Рокфеллера на Бродвее, 26 и мрачно ожидали вердикта суда. Согласно сохранившейся традиции, сказано было немного. Арчболд с напряженным лицом склонился над биржевым телеграфным аппаратом в поисках какого-нибудь сообщения. Когда новости наконец появились, все были поражены. Никто не был готов к столь уничтожающему решению Верховного суда: „Стандард“ предоставлялось шесть месяцев для того, чтобы самораспуститься. „Наш план“ разрушался распоряжением суда. Наступила мертвая тишина. Арчболд начал насвистывать какую-то мелодию, так же, как он делал это много лет назад, еще мальчишкой, когда ему приходилось перебираться через грязь в Тайтусвиле, чтобы купить нефть или провести переговоры. Теперь же он подошел к камину. „Ну что ж, джентльмены, – сказал он после минутного размышления, – жизнь – это лишь последовательная смена одной мерзости другой“. И снова принялся насвистывать.

Сразу же после решения суда перед директорами „Стандард“ возник очень важный вопрос, требовавший немедленного разрешения. Одно дело – суд, которому ничего не стоит вынести решение о роспуске. Но как именно разбить огромную империю, разорвать множество связывающих ее нитей? Масштаб компании был просто невероятным. „Стандард“ осуществляла транспортировку более четырех пятых всей нефти, добывавшейся в Пенсильвании, Огайо и Индиане. На принадлежавших ей нефтеперегонных заводах перерабатывалось более трех четвертей всей сырой нефти Соединенных Штатов; она владела более чем половиной всех автомобилей для перевозки нефти; она осуществляла сбыт более четырех пятых всего отечественного керосина и столько же керосина, идущего на экспорт, также проходило через ее руки; она продавала железным дорогам более девяти десятых от всего объема смазочных масел. Также „Стандард“ торговала широким диапазоном сопутствующих товаров, например, 300 миллионов свечей семиста видов. Она имела даже свой собственный флот – семьдесят восемь пароходов и девятнадцать парусных судов. Как можно было все это раздробить? Бродвей, 26 хранил молчание, а слухи множились. Наконец в конце июля 1911 года компания объявила о планах самороспуска.

„Стандард ойл“ разделялась на несколько отдельных корпораций. Самой крупной из них становилась бывшая материнская компания „Стандард ойл оф Нью-Джерси“, к которой отходила почти половина от общей суммы чистых активов. Впоследствии на ее основе была образована компания „Экссон“, и она впоследствие не утеряла своей ведущей роли. Следующей по величине, получившей 9 процентов стоимости чистых активов, была „Стандард ойл оф Нью-Йорк“, которая в конце концов превратилась в „Мобил“. Также были созданы следующие компании: „Стандард ойл (Калифорния)“, которая впоследствии стала „Шевроном“; „Стандард ойл оф Огайо“, которая стала „Сохайо“, а затем американским отделением „Бритиш петролеум“; „Стандард ойл оф Индиана“, которая впоследствии стала „Амоко“; „Континентал ойл“, которая стала „Коно-ко“; и „Атлантик“, которая стала частью „Арко“, а затем в конце концов частью“ Сан“. „Нам даже пришлось послать нескольких ребят из офиса для того, чтобы возглавить компании на местах“, – угрюмо прокомментировал один из руководителей „Стандард“. Эти новые корпорации, хотя и независимые друг от друга, с непересекавшимися структурами руководства, тем не менее в целом соблюдали разграничение рынков и сохраняли свои старые коммерческие связи. Каждая из них характеризовалась быстро растущим спросом в пределах своей территории, и конкуренция между ними возникла нескоро. Такая вялость усиливалась одним судебным недосмотром, выявившимся в ходе раздела. По-видимому, никто на Бродвее, 26 не придал никакого значения праву владения торговой маркой и фирменными названиями. Поэтому все новые компании начали продавать товары под старыми фирменными названиями – „Поларайн“, „Перфекшн ойл“, бензин „Ред краун“. Это очень сильно ограничило возможности какой-либо компании проникнуть на территорию другой.