Восточный фронт (СИ) - Савин Владислав. Страница 108

Радио с "Кейки" — торпедирован, тону. Демон пожирает отставших, считая их легкой добычей — как рассказывали немцы, это была действенная мера и в европейских водах. Что ж, имена погибших будут занесены на стену храма Ясукуни! Остается лишь отомстить за них.

Стрельба в ночи! И радио с миноносца "Манадзуру", веду бой, это не лодки, а торпедные катера! С радарами — как иначе они могли нас найти? Взрывы торпед — и два миноносца правофланговой завесы, "Манадзуру" и "Хатцукари", не отвечают на вызовы. Погибая, они спасли эскадру, тут же изменившую курс влево. Значит, цель уже близко — радиус действия катеров не может быть велик! Неизвестно, понесли ли русские потери — но если и да, то вряд ли в равновесии с двумя миноносцами, по сто восемьдесят человек экипажа на каждом. И никто не будет заниматься их поиском и спасением, в чужих водах. Хотя еще недавно Япония считала это море своим. И до берегов Метрополии совсем недалеко.

Час до рассвета. И какие?то полсотни миль до Курильской гряды. Сейчас мы обрушимся на русских, подобно тайфуну! Линкор, легкий крейсер, и семь миноносцев — этого хватит, чтобы разобраться с плавучей швалью, которую гайдзины сумели там собрать. Ну а после — наш долг перед Японией будет выполнен.

И тут в "Исе" попали торпеды. Подводный Ужас все же нас настиг?

Погибаем за Императора — Тэнно Хэнку Банзай!

Корветтен — капитан Хайнц Байрфилд. В июне 1945 — командир лодки U-214, Фольксмарине ГДР.

Лишь теперь понимаю, отчего русские нас победили! У них на флоте порядок, как в штрафбате.

"Папа" Денниц нас берег. До того, что командиру давалась свобода, отказаться от атаки, если считаешь, что опасность угробиться слишком велика. Себя сохранить, чтобы "в следующий раз, без риска". Правда, когда вместо Кригсмарине стало Ваффенмарине, это после того как "Шеер" русским сдался, и на лодках кригс — комиссары появились, то началась жуть. Потому что набирали их из партийных береговых крыс, ничего в военно — морской тактике не понимавших — хорошо, если у кого?то здравого ума все же хватало, а то ведь попадется кретин с мышлением, увидел противника, вперед и на него! Мне вот такой и попался, в первом же походе… ну и лежит моя U-703 где?то на дне у берегов Норвегии, русские только меня и подобрали, и еще эту сволочь, верно говорят, что дерьмо не тонет. Теперь этот ублюдок, с характерным прозвищем Свинорыл, вынырнул в Бремене на некоей административной должности, на каждом углу орет о верности делу Сталина и коммунизма — так же как когда?то внушал моему экипажу, за фюрера и Рейх. С охотой придушил бы его — но ведь политическое дело прилепят! И карьеру не хочется ломать — тем более что русские слово сдержали. Обещали ведь когда?то, что срок выслуги в чине идет от получения предыдущего, а не со дня вступления в "свободную Германию", ну а я в каплеях уже достаточно ходил, и вот — считай что авансом, корветтен — капитан! А может, и тут политика — что на службу новой власти идет не кто попало, а старший офицерский чин, с двумя Железными Крестами.

Слава Богу, со статусом определились! А то ведь сразу после капитуляции было, вот смех, согласно протоколу, не армия а "военизированная казарменная полиция", ядро которой, это бывшие 15я и 21я танковые дивизии. А флот тогда чем считать — морской жандармерией? Хотя осталось этого флота… русские самое ценное выгребли себе, в компенсацию — не брезгуя даже портовыми буксирами, плавкранами, плавдоками и прочим вспомогательным хозяйством! Оставили древний броненосец "Шлезвиг — Гольштейн" (и еще его систер — шип "Шлезиен", угодивший у Данцига под русские бомбы, вроде собираются поднять), крейсер "Эмден" постройки 1926 года, дюжину миноносцев типов "35" и "37" (все уцелевшие более поздние и мощные "39", равно как и "церштереры", забрали), две флотилии тральщиков (что чистят сейчас Балтийское море от мин) и меньше десятка старых подлодок, оказавшихся в северогерманских портах — ограбили нас почище, чем после той, прошлой войны! Правда, никаких запретов на кораблестроение не наложили, и верфи работают — вот только первые двенадцать лодок "тип XXI", вступившие в строй после капитуляции, уже у стенки завода подняли советский флаг! Но обещали, что и нам что?то достанется, как с япошками разберутся — будет тогда, половина русским, половина нам. Так ли это, не знаю, мы в октябре из Бремена ушли. Как там дома?

Шли через два океана — двенадцать "двадцать первых" с русскими экипажами, наши U-214 и U-218, громадный двухтрубный пароход "Советская Украина" (бывший "Берлин") в качестве плавбазы и штабного корабля, и два транспорта, "Ижора" и "Луга". В Норфолке к нам присоединились, также под русским флагом, два эсминца типа "флетчер" и шесть десантных кораблей. Стоянка в главной американской военно — морской базе была короткой, и ее омрачило крайне враждебное отношение американцев к моим парням, вплоть до драк и поножовщины без всякого повода с нашей стороны — при том, что к русским было показное дружелюбие. И это, как нам сказали, были еще "цветочки", а вот попробовали бы вы зайти в британский порт…

Этот факт убедил в правильности сделанного нами выбора колеблющихся (если таковые и были среди нас). Профессия моряка вполне достойная и оплачиваемая, чтобы менять ее на какую?то другую (особенно в свете послевоенных бедствий, голода и безработицы). В то же время мы видели, что торговый флот Германии уменьшился еще в большей степени, чем военный, а всерьез рассчитывать на карьеру у американцев или англичан, для бывшего подводника кригсмарине было полным абсурдом (и надо полагать, у всех держав после войны будет в достатке своих моряков). Бежать же в Латинскую Америку (где сильна католическая церковь), после римских событий, было бы верхом глупости. К тому же русские, формируя экипажи на наши лодки, отдавали явное предпочтение семейным, чьи родные остались в Германии.

Ну а для меня лично выбор был ясен. Если Германия не погибла, а называется сейчас ГДР. И как положено, имеет свой собственный флот. Чем мечта дослужиться до чина капитана цур зее (прим — кап.1 ранга в советском флоте — В. С.) хуже любой иной (а уж выйти на пенсию адмиралом, это предел!).

Конечно, нас не оставили без внимания. От русских в нашем экипаже наличествовал капитан — лейтенант Сапожников, не партийный функционер, а служивший ранее первым вахтенным офицером на одной из лодок Балтийского флота (прим. — герр Байрфилд называет должность старпома, как ему привычно в кригсмарине. Хотя аналогия не точная — на немецких лодках "первый вахтенный офицер", это еще и командир БЧ-1–4 — В. С.), и хорошо говоривший по — немецки. Исполнял у нас обязанности офицера связи с русским штабом, а никак не кригс — комиссара, до того дня. Единственно, что делало похожим Сапожникова на кригс — комиссара, так это то, что после, с началом войны, он взял на себя обязанность читать и переводить экипажу военные сводки Совинформбюро. Русская армия вела наступление по всем фронтам, буквально размазывая японцев тонким слоем. Черт подери!.. Но нам немцам почему?то было чертовски приятно быть частью этой всесокрушающей силищи!

Камчатка показалась мне похожей на Норвегию. А Петропавловск, главная русская база здесь — на Нарвик. Нельзя сказать что русские относились к нам с братской любовью — но исправно выдали положенное снабжение (непривычным лишь было, что хлеба нет, одни сухари — в кригсмарине свежую выпечку брали, из расчета хотя бы на первые дни), сообщили всю необходимую информацию. Даже сводили желающих в местный музей (оказывается, тут есть и таковой!), где мы узнали, что этот город мало того что основан почти два века назад, так еще имеет славную военную историю, успешно отбившись от набега лимонников с лягушатниками в 1854 году, и истребив японский десантный отряд в 1904. Сейчас же Петропавловская бухта была забита кораблями, как бочка селедкой, одних лишь субмарин было четыре десятка. С удивлением я увидел знакомые очертания русской "моржихи", и лишь вблизи было видно, что это макет. Но и сама сверхсубмарина тоже была тут, неделю назад, и вышла в море перед самым нашим прибытием. Если это так, то мне искренне жаль япошек — и черт возьми, приятно что в этой войне Полярный Ужас будет сражаться на нашей стороне! Шмульке, мой второй вахтенный офицер, усомнился, зачем тогда здесь нужны мы? Я ответил, что русские, вероятно, похвально предусмотрительны, как у них говорят, "не кладут все яйца в одну корзину".