Всё, как ты захочешь - Флёри Юлия. Страница 100

– Разумно. Значит, на следующем ультразвуке и узнаешь.

– Так долго ещё… – Скривилась я и покосилась на комнату с искомым оборудованием. Даниэлян этот взгляд пропустил самым наглым образом.

– Всего четыре недели.

– А я бы уже узнала…

– Галина, ты же умная женщина. – Возвысился он над столом, подбираясь ко мне поближе. За плечо приобнял, посмотрел, скептически изогнув бровь. – Понимать должна, что это лишнее излучение, а зачем оно тебе сдалось?

– Просто интересно. Я на занятия для беременных хожу, знаете, такие, психологические. Там как-то обмолвилась, что не знаю пол ребёнка, так они сначала на мой живот посмотрели, потом на меня и едва ли у виска не покрутили пальцем.

– Только не говори, что это тебя беспокоит. Мнение других не должно иметь к тебе никакого отношения.

– Знаю. Просто мнительная стала. Да и бабуля недавно приезжала, жаловалась, что все важные новости узнаёт исключительно от моего мужа. Тоже спрашивала, какие пинетки вязать. – Пожала я плечами и улыбнулась. – Самое смешное во всей этой ситуации то, что вязать она не умеет.

– Пусть вяжет зелёные. Они в любом случае подойдут. – Решительно выдохнул Даниэлян и похлопал меня по плечу как старого друга. – А я тебе посоветую недельку, может, две, воздержаться от тяжёлых физических упражнений, а то иногда такое впечатление, что ты пресс качаешь, прежде чем ко мне прийти. Только тонус у тебя какой-то плавающий. Прямо на глазах исчезает.

– Так это же хорошо!

– Хорошо будет, когда тонус перестанет появляться.

– Танец живота хоть можно?

– Танец – можно. – Подумав, ответил он. – Знаешь, – покачал головой, – наверно ты единственная моя пациентка, которая не сложила лапки и вообще занимается хоть чем-нибудь развивающим. Вот и поводов для беспокойства нет поэтому. Танцы твои – это кровоснабжение органов малого таза, работа и прогулки – необходимая нагрузка для здорового организма. Чаще я всё же вижу, как женщины отказываются от всего, в буквальном смысле, принимая горизонтальное положение на ближайшие сорок недель. Так что, так держать. На приём через три недели, как раз и направления тебе необходимые выпишу.

– А…

– Мужу твоему я сам позвоню. Можешь не беспокоиться.

– Спасибо. Иногда мне кажется, что только вы и можете его в узде удержать.

Я уже и сумку свою забрала со стула и сапоги натянула, когда вдруг вспомнилось.

– Дима вам ничего не рассказывает?

Даниэлян нахмурился и поджал губы.

– Ты о чём?

– Ну… я за рулём сама. Дима против, сказал, что поговорит с вами. Вы ведь объясните ему, что можно?

– Вообще-то не желательно. – Понимающе потянул врач. – Но запретить я тебе не могу. Мои рекомендации ты слышала: нагрузки должны быть минимальны. В принципе, вождение относится к стрессогенным факторам, но мне кажется, что если отобрать у тебя руль…

– Я ему так и сказала, – перебила я, широко улыбнувшись, – что на курсы дайвинга пойду. Так Дима сейчас дуется и молчит. В общем, вы на моей стороне?

– Я на стороне здравого смысла. Хочешь так же беззаботно отходить вторую половину срока, придётся от чего-то отказываться. Скоро и сама это поймёшь.

– Вот, не радуете вы меня, доктор Даниэлян! До встречи.

– До свидания. – С придыханием проводил он меня, поистине, любимую пациентку. А вот я сама только во время беременности поняла, каково это, когда врач знает о тебе всё. Раньше не понимала, а сейчас вижу, что такое может быть. Главное, найти того, кто любит свою профессию, а не так, как было в моей консультации, где есть поток, а личность каждого отдельно взятого индивидуума не важна.

Не успела выйти из клиники, как совсем недавно упомянутая мною бабуля, дозвонилась на телефон.

– Галя, ты явно не собираешься ставить меня в известность относительно своих планов. – Без прелюдии начала она и я понимающе кивала, хотя видеть этого никто не мог.

– Привет, ба, что ещё ты узнала от Димы?

– Что ещё? Да если бы не Дмитрий Алексеевич, я бы и о твоей беременности только перед дверями роддома узнала. Какого, кстати, роддома? – С подозрением потянула она и стало ясно откуда ветер дует.

– Ба, я всего лишь рассматриваю варианты. Это Дима паникует раньше времени. Кстати, – отвлекающий маневр был лучшим способом ослабить нападение, – всегда спросить хотела, почему ты моего мужа называешь по имени и отчеству?

– Не знаю. – Вовлеклась бабуля, будто не заметив этого. – Как на пороге нашей квартиры его увидела, так и поняла, что это Дмитрий Алексеевич и никак иначе. Только ты меня не путай. Что там с Израилем?

– Ничего, ба, стоит. Никуда не делся. Я же сказала, что это лишь один из вариантов. Я и сама ехать никуда не хочу. Доктор Даниэлян сказал, что он практикующий акушер, так что с этим вопросов не возникнет. Буду у него рожать.

– Это точно? Это последняя информация?

– Конечно, ба! – Заверила я, словно решение действительно принято, даже языком поцокала, сетуя на её недоверие. – Извини, разговаривать не удобно, хочу в торговый центр зайти.

– Заезжай ко мне вечером, я чаю заварю, как ты любишь. – Смирилась она.

– Как приятно слышать, ба, особенно если не помнить, что я не люблю чай.

– Дмитрий Алексеевич будет очень рад это услышать.

– Да, да, ба, всегда приятно знать, что рядом есть человек, который поддержит и поймёт. Готовь кофе! – Хмыкнула чуть громче, чтобы уж наверняка всё понятно стало. – Буду вечером, целую, пока.

Быстро отключилась я, уже стоя у красочной витрины с детскими игрушками. Никогда и ничего не покупала, только маленького плюшевого тигра, который занял достойное место в изголовье моей кровати. Всё же я оставалась суеверна в этом плане. Ходила, глазела на кроватки и коляски, на крохотные распашонки и красочные боди, но даже руками не трогала. Только тяжело вздыхала, на огорчение продавцов-консультантов. И сегодня, неспешно прогуливаясь по просторным магазинам, совершенно случайно увидела знакомое лицо, на душе вмиг потеплело, и я подошла ближе.

– Григорий Степанович, здравствуйте. – Радушно улыбалась я бывшему начальнику, который неожиданно быстро постарел, кажется, ещё недавно слыл стилягой и сердцеедом, теперь же, грустные глаза выдавали в нём глубоко уставшего от жизни человека.

– Здравствуй, Галя. – Ответил он, окинув меня долгим взглядом.

– Как дела? Как Лиза? Давно не виделись, да всё руки не доходят ей позвонить, пригласить на чашку кофе. Вы всё так же работаете?

– Да, Галь, работаю. Лиза хорошо. Ей уже лучше. Ты как?

– Да… как видите… – Улыбнулась я, глядя на свой приметный живот. – Не болеете? Выглядите не важно. Не чужие люди, беспокоюсь. – Пояснила тут же, на кислую улыбку.

– Да как тут не болеть, когда такой беспредел творится? Так у тебя хорошо всё?

– Да. Тоже работаю. Лиза, может, говорила, в редакции модного журнала. В принципе, нравится, но издательство вспоминаю с ностальгией. А что за беспредел? Чего я не знаю?..

– Оно тебе надо? – Невесело ухмыльнулся Григорий Степанович. – Тебе сейчас только жить, да жизни радоваться. Куда да чужих проблем?

– Не правда. – Улыбнулась я, стараясь обаять, хотя и чувствовала, что не понимаю чего-то, но давний настрой на положительные эмоции не давал поддаться влиянию. – Да и вы мне не чужие. Неприятно, конечно, получилось тогда, но когда это было? Правда? Да и не зря говорят, что всё, что ни делается, всё к лучшему.

Уловив нежелание Григория Степановича общаться, я понимающе отступила на шаг назад, огляделась, присматриваясь к самому магазинчику, в который забрела за ним следом. Взгляд невольно опустился на просторную белую ночную рубашку, которую он сжимал в руках, на пакет из аптеки за углом, наполненный разномастными коробочками, нахмурилась.

– Вы Лизе привет от меня передавайте, хорошо? – Попросила несколько заторможено, пытаясь выдавить улыбку, только не получалось. Ощущение неприятного страха уже зародилось и справиться с ним не получалось.

Григорий Степанович отстранённо кивнул. Немного виновато улыбнулся и попытался обойти меня стороной, направляясь к кассе.