Всё, как ты захочешь - Флёри Юлия. Страница 104

Очередной раз я поймала себя на мысли, что пора, второй час подряд не решаясь сдвинуться с унитаза. Потому что там схватки переживались на удивление легко и практически безболезненно. Ближе к четырём утра я поняла, что для меня уже действительно пора и, не особо переживая, а, возможно, просто смирившись с мыслью неизбежного, решила привести себя в порядок. На шум воды из ванной прибежал и Дима, который последний месяц спал особенно чутко, но сегодня упал без задних ног и сразу же уснул.

– Господи, Галя, что ты делаешь? – Устало потирая лицо, взмолился он, опёрся рукой о стену душевой кабины, смотрел на меня как великомученик.

– Решила принять душ в четыре утра. – Обворожительно улыбнулась я, пользуясь передышкой между схватками. Брызнула на мужа водой, чтобы привести в чувства и готова была его пожалеть, когда он просто сполз вниз по стенке, закрывая лицо обеими ладонями.

– Ты сам отвезёшь меня в роддом или будить Кречетова?

– Опять?

– Думаю, сегодня уже наверняка. Не зря же я с двенадцати часов не сплю. Правда?

– Что?! – С вызовом посмотрел он на меня снизу вверх, злобно прищурившись.

– Говорю ты сам или будить Егора Владимировича? – Спокойно отвечала, подставляя по струи воды мыльную спину.

– Что?! – Скривился он, медленно поднимаясь. – С двенадцати?

– Если быть точной, то с без пятнадцати двенадцати.

– Не понял? Ты… ты что тут мочалкой трёшь?! Ты понимаешь вообще…

Одним рывком он отключил смеситель и завернул меня в огромное полотенце.

– С-с-с… – Прошипела я, борясь с желанием вернуться к спасительному унитазу, но Дима слишком уж уверенно тянул меня в противоположную сторону. Не справляясь, просто схватил на руки, взглядом пытаясь отыскать хоть какую-нибудь одежду.

– Я уже всё выбрала. Там. В ванной.

Указала пальцем, тут же была уложена на кровать, соглашаясь, что такое положение тоже относительно щадящее. Но унитаз всё же лучше.

Роддом встретил нас с распростёртыми объятиями, с сонными лицами и без доктора Даниэляна. Трагедия? Да не то слово. Всё вообще шло не по плану! Порадовал только результат осмотра: полное открытие шейки. Что это, я, в принципе, понимала, а ещё точнее знала, что за этим следует самое важное и, одновременно, страшное событие. Правда, врачи сумели скрасить мне это «самое» событие своими плоскими шутками и умными рекомендациями. Что ещё запомнилось… Через минуту после родов я сказала: «Больше никогда в жизни!». Через два часа, когда всё же перевели в палату: «Я хорошо подумаю, прежде чем согласиться». А увидев мужа на руках с сыном, я улыбнулась: «Когда идём за дочкой, папаша?!».

Наверно так выглядит счастье. Наверно так парит счастливая женщина. Наверно так улыбается счастливый мужчина. А ещё прямо на языке вертится слоган: «И это моя семья». Я действительно полностью прочувствовала смысл этого слова. Семья – это забота, это уважение, это значит закрыть своей спиной любимых людей от бед, невзгод. Семья – это главное в жизни каждого человека. Момент, когда из одинокого «я», рождается могучее «мы». Когда смотришь в глаза любимого человека и понимаешь, что дороже в жизни нет и быть ничего не может.

– И всё-таки характер у него Дмитрия Алексеевича. – Уверенно заявила бабуля, когда Иван схватил прядь аккуратно подстриженных волос, желая сделать из них обыкновенную паклю. – Если на что-то решился, то уже никогда не отступится.

Вместо ответа я терпеливо спасала бабулины волосы из малюсенького кулачка.

– Ну что ты мне скажешь, партизан? Папин сын?

– Конечно папин. Всю ночь спать не даёт! – Поддакивала я, глядя на огромные глазки с искорками в них.

– Так у него наверно зубки, Галя. Пятый месяц всё-таки. Ты разбери мои подарки, там есть силиконовые игрушки, которые нужно грызть. Уверена, он быстро поймёт, что с ними делать.

– Ба, ну, ты просто открыла Америку! Конечно зубки! Дай его сюда. – Я попыталась перехватить сына, но бабуля ловко увернулась, и не скажешь, что правнука дождалась.

– Ты мне так и не сказала, – она сама побрела в гостиную, из подарочного пакета извлекла несколько цветастых игрушек, – на вот, обдай кипятком. Только не вари, сказали, что они могут подплавиться. Ты мне так и не ответила, что там с Димиными родителями. Они хоть на внука взглянуть собираются?

– Они пообщались с ним по скайпу, ба. – Нехотя ответила я и скривилась, улучив возможность, пока меня никто не видит.

– Да? Хотят, чтобы внук сказал, что бабушка и дедушка это люди из монитора компьютера? Именно это они и услышат!

– Ба, это их выбор. Лично я против везти ребёнка на другой конец света только бы порадовать тех, кто, вроде как, и без нас рад. Дима меня в этом поддерживает.

– Я заметила, что Дмитрий Алексеевич слишком часто стал тебя поддерживать! – С укором произнесла она и мило улыбнулась внуку. – Это ведёт к деградации. К его деградации в первую очередь! – Подчеркнула, игнорируя мои круглые глаза. – Ты, кстати, когда последний раз была у косметолога? Выглядишь просто ужасно.

Я закатила глаза и подняла Ваньку с пола, когда бабуля предложила ему там размяться.

– Дима сказал, что я пропорциональна, а это самое главное!

– Дима просто жалеет тебя и, между прочим, зря. Это ведёт к деградации. К твоей деградации в первую очередь. – Подчеркнула она, улыбаясь, и придержала эту улыбку, не собираясь подталкивать меня к моей деградации.

– Ну, спасибо, ба. Кто как не ты поддержит и утешит?! – Я бросила быстрый взгляд в зеркало и тут же вернулась к разговору. Бабуля милостиво сделала вид, что этого не заметила.

– Если хочешь, я могу сидеть с Иваном Дмитриевичем, пока ты ходишь на тренировки и к косметологу. Волосы давно пора постричь. Когда ты последний раз делала масляную маску? – Спросила таким тоном, будто раньше я делала их постоянно.

– Ба, я недавно родила, дай мне время передохнуть. Тем более, я всё ещё кормлю.– Привычно ныла я, делая вид, что всё это мне ни к чему, что не замечаю лишних шесть килограмм, пропорционально разложившихся по моему телу.

– Всё это отговорки. Вот когда муж найдёт тебе достойную замену…

– Тогда он перестанет быть моим мужем, ба.

– Да, но и ты перестанешь быть его женой, что, согласись, немаловажно. Такими мужчинами не разбрасываются.

– Так говоришь, словно разбрасываются такими женщинами как я.

– Нет, а что в тебе особенного? Кроме, конечно, длинных ног, голубых глаз, собачей верности и редкого имени? Я вообще удивляюсь, что он в тебе нашёл.

– Ба, что это за наезд? – Подбоченилась я, становясь напротив, бабуля же, не особо по этому поводу переживая, мило сюсюкала с любимым внучком.

– Ничего дорогая, просто я пытаюсь спасти тебя от проблемы восьмидесяти процентов русских женщин, которые считают, что если уж затащила мужика под венец, то это навечно. Ты можешь быть хоть золотой, но это вовсе не значит, что рядом с ним не начнёт крутиться платиновая. И, даже если он и не сбежит, то изменить может очень просто только по той причине, что укусить с новой булочки, глазурь с которой ещё не осыпалась…

– Я поняла ба, сегодня же запишусь.

– Куда?

– Ни куда, а где. – Вознесла я указательный палец вверх. – Везде запишусь, ба, везде. К тому же, – теперь я открыто могла смотреть на себя в зеркало, утянула в талии свободную майку, привстала на цыпочки, – к тому же вот здесь, мне бы не мешало сбросить пару сантиметров.

– Ага, а ещё здесь, вот здесь и вон там. Галя, тебе нужно кардинально заняться своей внешностью!

– Сейчас дойдёт до того, что я стану старым и страшным, и Галя просто решит, что слишком хороша для меня. – Засмеялся за моей спиной Дима так, что получилось подпрыгнуть на месте.

– Дурак! Я так скоро заикаться начну и тогда уж точно никому не пригожусь, тебе в том числе! – Зло махнула я рукой, но он увернулся. Тут же схватил меня, приподнял над полом и закружил.

– Ты у меня самая красивая. – Проговорил в губы, будто бы целуя. Бабуля только изогнула бровь.