Десантник. Из будущего – в бой - Таругин Олег Витальевич. Страница 33

– Что себе позволяешь, сержант?! Не много на себя берешь? Мальчишка! Да у тебя даже военного билета нет, какой ты, на хер, боец?

– Такой же боец, тарщ майор, как все! А военный билет? Он мне что, воевать поможет? От пули или осколка защитит? Мое место в окопах, с пулеметом. А товарищ пилот вторым номером пойдет. Вы только распорядитесь оружие вернуть и патронов бы трофейных, у меня всего одна неполная лента осталась.

Тяжело опустившись обратно на ящик, комбат несколько секунд молчал. Затем подобрал папиросу, прикурил, сломав несколько спичек, и поднял глаза:

– Приключения твои мне сначала выдумкой показались, Степанов, уж больно все легко да гладко выходило, а сейчас вот поверил. Сумасшедший ты. Или смерти не боишься, а таким везет. Ладно, хрен с тобой, коль уж такой борзый, то воюй, у меня каждый человек на счету, тем более обученный пулеметчик. Борисов, а ты чего молчишь? Остаешься с товарищем? Ты пилот, в пехоте тебе делать нечего, так что сам решай. Приказ штаба никто не отменял.

– Так точно, товарищ майор, – с трудом выдавил тот сквозь ставшее внезапно шершавым горло.

– Что именно «так точно»? – едва ли не впервые за все время их знакомства улыбнулся «батя». – Ты уж определись, парень. Так точно остаюсь или так точно отправляюсь в тыл?

– Остаюсь. Прошу зачислись вторым номером пулеметного расчета, – четко отрапортовал летун, судя по бледности лица, ошарашенный собственной смелостью.

– Добро. Поступаете в распоряжение командира третьей роты, у них как раз пулеметчика убило. Насчет пулемета с ним решите, скажете, я приказал. С патронами тоже разберетесь, должны остаться трофеи. Был у нас германский пулемет, жаль, осколком повредило. Но пару коробок с лентами вроде оставались. Свободны, оба.

– Спасибо, товарищ майор, – поблагодарил Алексей.

– За что благодаришь, дурень? – с тоской пробормотал комбат. – За смерть?

– Ну, это мы еще поглядим, тарщ майор. Помирать я пока не собираюсь. Нам с товарищем сержантом еще до Берлина топать…

Ротный, лейтенант Черемышев, оказался вполне нормальным парнем, даже с чувством юмора, что, как успел заметить за эти дни Леха, было для предков не слишком типично. Выслушав короткий доклад, он оглядел десантника с ног до головы и ухмыльнулся:

– Да уж, братец, видок у тебя, конечно…

Остановив пробегающего мимо бойца, велел «метнуться мухой» и привести какого-то ефрейтора Гурова, который «хоть и куркуль недобитый, но человек неплохой». О чем-то негромко пообщавшись в стороне с подошедшим немолодым мужиком с лицом типичного хуторянина средней руки, призывно махнул Степанову рукой:

– Сержант, ступай с Михалычем, он тебя хоть как-то обмундирует. Мухой давай, одна нога здесь, другая тоже здесь. Десять минут на все про все. Бегом, бойцы.

По дороге ефрейтор немного побурчал насчет того, что «и шо с того, шо я каптерщиком числюсь? Рожаю я эту форму, што ли? Вечно товарищ лейтенант придираются». Но, покопавшись в одной из укрытых под деревьями телег, со вздохом выдал Алексею видавшие лучшие времена галифе, вылинявшую до белизны гимнастерку с голыми малиновыми петлицами и пилотку, сразу предупредив, что исподнего, ремня и обуви нет. Спорить Леха, разумеется, не стал: и на том спасибо, уж больно надоело походить на бомжа. Отойдя подальше в заросли, сразу же переоделся, перепоясавшись собственным ремнем. Припомнив, как это делали герои кинофильмов, оправил гимнастерку, загнав лишние складки за спину. Ну вот, хоть на человека стал похож! Фасончик, конечно, непривычный, да и пилотка на пару размеров меньше, чем нужно, но это не страшно. Переложил в карман мобильник – ты смотри, не потерял! А вообще, осторожней нужно быть, совсем он про сей будущанский девайс позабыл. Вот приказал бы контрразведчик карманы вывернуть – и все, приехали. Это тебе не фонарик, за трофей не выдашь. Может, выкинуть от греха подальше? Прикопать, вон, под кустиком – и всех делов? Как-то жалко, единственное, что о его времени напоминает… Ладно, пока оставим, нужно только не забыть поглубже в ранец запихнуть. Все, хватит время тянуть, лейтенант просил поскорее обернуться.

Ротный с Борисовым ждали его на прежнем месте. В руке летун, о чем-то оживленно беседующий с лейтенантом, держал за ремешки пару пошарпанных, но вполне целых касок. Подобные Леха и сам застал, когда курс молодого бойца проходил. Как там они назывались, «СШ-40» вроде? Хотя нет, в «учебке» у них уже какая-то более поздняя модификация была, немного другой формы. У ног Василия лежали две малые пехотные лопатки в брезентовых чехлах, и парень мысленно вздохнул. Ну, разумеется, как без этого? «Лопата – друг солдата», угу. Похоже, придется им сегодня нехило землицы покидать.

– Вот, совсем другой человек! – одобрительно сообщил ротный, оглядев его с головы до ног. – Ботиночки, конечно, не уставные, да и пистолет тебе не положен, ну да у меня на этот счет никаких распоряжений вышестоящего командования не имеется. Мне передали, что ты пулеметчик?

– Так точно, тарщ командир, – четко ответил Леха, пока еще не решив, как себя вести с этим улыбчивым лейтенантом. – Вообще-то, я в разведвзводе служил, но и с пулеметом управляться умею.

– Да уж, видал-видал, знатно ты немца с неба ссадил! Если б не попал, он бы, гад, стольких наших положил. Так что благодарю за службу!

– Служу трудовому народу! – Десантник вовремя вспомнил, как следует отвечать. Блин, еще б секунда, и выдал «служу Советскому Союзу», если вовсе не «служу России»…

– Ладно, не шуми, не на плацу. Я вот вам с товарищем пилотом каски с лопатками принес, этого добра у нас… – Лейтенант осекся, вильнув взглядом. Судя по скользнувшей по лицу тени, прежним хозяевам шлемы уже вряд ли понадобятся. – Ладно, бойцы, не менжуйтесь, не с трупов они, раненые поделились. Тяжелые… – Помолчав несколько секунд, Черемышев продолжил прежним тоном: – Короче, так: пулемет свой забирайте, ваш трофей. Патронов, правда, всего одна лента, вторую бросили, когда коробку пулями продырявило. Отроете пулеметную ячейку, место укажу. Винтовку дам, одну на двоих, с оружием у нас после отступления туго. Зато боеприпасов завались, хоть полную цинку берите. Гранаты имеете, бойцы?

– Есть пять штук немецких, – ответил за обоих Степанов. – Но слабые они, дерьмо, а не гранаты. Нам бы «лимонок», тарщ лейтенант.

– Эк ты, братец, губу раскатал! Где ж я тебе их возьму? С гранатами у нас тоже проблема, всего четыре ящика «РГ-33» на всех.

– А противотанковые? – догадываясь, каков будет ответ, спросил Леха.

– Противота-анковые, – с тоской протянул тот. Судя по всему, лейтеха хотел добавить еще что-то матерное, но сдержался: – И этих тоже нету, еще позавчера все использовали, когда с танками немецкими столкнулись. Ладно, дам вам еще штуки четыре «тридцать третьих», соорудите связку. На танк хватает, проверено, главное – в гусеницу попасть. Вопросы?

– Никак нет.

– Вот и хорошо, что нет. Собирайтесь, сейчас выступаем. Тут километра два всего, там и окопаемся.

Следующие три часа оказались заняты земляными работами. Сначала рыли окопы и ячейки, затем помогали танкистам оборудовать и замаскировать капониры для трех легких «БТ-7» и одного «двадцать шестого», всего, что осталось от целой танковой бригады. Обе «сорокапятки» разместили, также тщательно замаскировав, по флангам – артиллеристы должны были подпустить фрицев на минимальную дистанцию и ударить в борт.

Леха, скинув гимнастерку и обливаясь потом, вкалывал вместе со всеми, словно вернувшись в те славные времена, когда он был зеленым салагой-первогодком. Но как ни странно, даже ладони не натер – в отличие от летуна. Опыт не пропьешь, ага. Позицию отрыли и оформили по всем правилам, с полноценным бруствером и нишей для боеприпасов и гранат. Закончили, что называется, впритык: даже пожрать не успели, как начался артналет. Когда над головой противно засвербел первый снаряд, товарищи как раз сидели под стеной ячейки, передыхая после многочасового труда. Летун с ходу в ситуацию не врубился, даже успел повернуться к Степанову, собираясь что-то спросить, но Леха уже опрокинул его на дно. Торопливо набросив на пулемет плащ-палатку, плюхнулся рядом: