Черная Ведьма - Звездная Елена. Страница 62

— Вот и замечательно. — господин мэр поднялся. — Я позову кого-нибудь, чтобы посидел с вами. Думаю госпожа Торникай уже должна была вернуться. Отдыхайте, госпожа ведьма.

И не глядя на меня, морда пошел к выходу из спальни. Он уже открыл дверь, когда я смогла наконец найти в себе силы и хриплым шепотом позвала:

— Джонатан…

Остановился. Все так же не глядя на меня. Затем медленно повернулся, темно-карие глаза с тоской посмотрели на меня и ловец тихо спросил:

— Что, Аэтелль?

Я приподнялась, не отрывая от него взгляда, но ничего не смогла сказать. Слова, какие-то бессмысленные обрывки проносились в сознании, но выговорить хоть что-то я…

— Мне не стоило говорить тебе о своих чувствах, — морда грустно улыбнулся, — сейчас ты бы не чувствовала себя обязанной.

Я и… не чувствовала. Чувств было много, и очень разных, и ситуация почему-то до крайности бесила, но вот обязанной себя точно не ощущала. Я…

— Джонатан, — каждый звук давался с трудом, — просто к сведению… — откашлялась, чувствуя сладость зелья в горле. — Если ты… еще раз… еще хоть раз… — и неожиданно четко и громко: — Я тебя сама убью, морда!

Ловец потрясенно вскинул бровь, несколько ошарашено на меня глядя.

А я больше ничего не смогла сказать, просто смотрела на него глазами полными слез, и совершенно ни слова не могла произнести. Он стоял еще всего секунду, а затем решительно захлопнул двери, подошел и склонившись надо мной, хрипло произнес:

— Я ведь смертный, ведьма.

Не хочу об этом думать. Не хочу, не буду и даже не собираюсь.

И повинуясь какому-то совершенно неправильному и нерегламентированному чувству, я вскинула руку, и обняв мэра за шею, потянула того к себе, четко осознавая только одно — безумно хочу, чтобы он меня снова поцеловал.

И Джонатан обнял. Крепко-крепко, а затем рывком пересадил к себе на колени и сев на постели, продолжал крепко-крепко обнимать.

И как-то даже не сразу я расслышала его тихое:

— Зачем ты потащилась к Грехен, Аэтелль?

Можно было бы не отвечать, и даже ничего не говорить, но уткнувшись носом в шею морды, я прошептала:

— За советом…

Сжал крепче и чуть громче спросил:

— За каким советом?

Меня трясло, все никак не могла успокоиться, и страшно было вовсе не за себя… я до ужаса перепугалась за Джонатана. И в свете этого, даже не имело значение, что я начала все ему выкладывать.

— Орден Света и рожа, — судорожно вздохнула, прижалась к морде сильнее. — Там, в усадьбе Аманских я использовала заклинание из белой магии…

Нервно сглотнула, ощутив, как рука ловца начала успокаивающе гладить по спине.

— Я так понимаю, это было то самое заклинание, что не раз использовала белая магианна госпожа Анарайн?

Кивнула, и снова уткнулась носом в его шею… ну и что, что я черная ведьма и морда меня бесит?! Сейчас не хотелось совершенно думать об этом. Мне просто нравилось сидеть в объятиях мэра, нравилось, как он меня гладит, и я была безумно счастлива, что он жив…И в свете этого, уже было совершенно не важно, что впереди ждала схватка с рожей, схватка не на жизнь, а на смерть, потому что сдаваться я не собиралась, и не важно, что противостоять придется тому белому, что является моим отцом, не важно даже то, что Грехен оказалась… не просто злой черной ведьмой, а чем-то злобным и мерзким… Все стало каким-то незначительным, в объятиях мэра Бриджуотера, пусть даже он и простой смертный.

— Телль, — ласковый с хрипотцой голос, — у ордена претензии к белому заклинанию?

Я подняла голову и посмотрела в его глаза. Все-таки у морды удивительные глаза — темно-карие, глубокие, словно затягивающие в омут и в то же время на редкость умные и проницательные…

Глаза от которых не хочется отрывать взгляд, и взгляд которых совершенно не хочется терять…

И словно сами собой с губ полустоном срываются слова:

— У меня договор с моим демоном и до его исполнения я не могу… — оборвала себя на полуслове.

Господин мэр улыбнулся. В его улыбке были спокойствие и уверенность, когда морда тихо сказал:

— Я разберусь с твоим демоном.

И я ему почему-то даже поверила. Нет, умом понимала, что это невозможно, морда всего лишь смертный, а Германарих он демон, но… все равно поверила. И гораздо тише, продолжила:

— Если я свяжу себя со смертным до рождения дочери, совет верховных объявит меня вне закона и мой источник погасят.

Морда улыбнулся чуть шире, наклонился, коснулся губами кончика моего носа, и уверенно произнес:

— Я разберусь с вашим черноведьминским профсоюзом.

Удивленно посмотрела на него, отстранилась и уже несколько настороженно сообщила:

— Существует вероятность, что я действительно биполярна, то есть практически… белая, — последнее слово произнесла, содрогнувшись от омерзения.

Нет, даже предполагать, что я белая магианна не хотелось совершенно. Это же просто отвратительно.

— И я… — договорить морда мне не дал.

Улыбнулся так, что я утратила дар речи, наклонился, поцеловал столь головокружительно, что и слов у меня уже не осталось, чуть отстранился и, глядя мне в глаза, произнес:

— Я разберусь с орденом, Телль. И с мэтром Октарионом. И за советом тебе следовало пойти не к старой карге, а прямиком ко мне.

Легкое недоуменное напряжение, охватившее меня после заявления Джонатана, внезапно усилилось. Сев ровнее на его коленях, я с некоторым недоумением посмотрела на мэра, но вспомнила почему-то поведение белого. Рожа ведь пришел договариваться.

Не приблизился, не попытался даже тронуть, не орал, а пытался надавить исключительно морально… И это его "Хочу сейчас! Без проволочек, задержек и насильственного укладывания тебя в супружескую постель. Я хочу тебя настолько, что готов нарушить правила ордена и сохранить твой черный источник! Я даже готов согласиться на то, чтобы одна из наших дочерей была черной! Все что пожелаешь, Телль, я готов практически на все". И как бы не бесил меня рожа, именно сейчас я задумалась над вопросом: "А с чего это белый вообще пришел о чем-то договариваться?".

— Гггосподин мэр, — с трудом выговорила несколько оторопевшая от предположений черная ведьма, — а вы… а рожа… в смысле мэтр Октарион… а…

— Уже говорил, — перебил меня Джонатан, — ты находишься в Бриджуотере без опеки своей семьи, соответственно фактически под опекой главы города. Как твой опекун, я дам свое согласие на любой твой брак только по твоей личной просьбе.

С сомнением посмотрев на господина мэра, я уточнила:

— То есть вам известно о претензиях белого?

Кивнув, морда подтвердил:

— Да, мне известно о безосновательных претензиях мэтра Октариона.

— Безосновательных, господин мэр? — изумленным эхом повторила я.

Морда посмотрел на меня как на неразумного, но очень любимого ребенка, улыбнулся, и повторил со своим непробиваемым спокойствием:

— Безосновательных, госпожа ведьма. Вы, как и большинство магически одаренных, не принимаете в расчет тот факт, что все магические ордены, сообщества, и черноведьминские сборища функционируют на территории королевства, а значит подчиняются строгим законам государства. В соответствии с законом вы, как я дважды уже повторял, находитесь под моей опекой.

Судорожно выдохнув, осторожно напомнила:

— Черные ведьмы все же вне закона, а что касается ордена Света, то они в состоянии вынудить короля изменить любой закон и…

Мне улыбнулись. А затем очень мягко Джонатан произнес:

— Ни один белый маг, даже самый могущественный, не станет переходить дорогу ловцу моего уровня.

Потрясенно выдохнув, я облизнула губы, задумалась над сказанным мордой, прикинула расстановку сил и… и после произошедшего у Грехен, была вынуждена признать, что в словах Джонатана резон имеется. В конце концов нас способны убить белые маги, а вот белых магов при необходимости уничтожают как раз таки ловцы.

И тут господин мэр, став вдруг очень серьезным, едва слышно произнес:

— Я со всеми разберусь, Тель, — с ведьмами, магами, орденом и даже Преисподней, но как твой опекун, я даже себе не позволю прикоснуться к тебе без твоего разрешения.