Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь - Инош Алана. Страница 40

– Скажи мне, дитя моё: для чего ты здесь? Ты пришла сюда учиться или соблазнять девушек? – без обиняков спросила она княжну. – Или, быть может, тебя уже посещали какие-то знамения скорой встречи с суженой?

Соблазн солгать, что знаки указали именно на Деяниру, был велик, но… Светолика слишком хорошо знала свою родительницу, чтобы пытаться её обмануть. Лесияра распознавала ложь своим чутким сердцем.

– Нет, каких-либо предзнаменований я пока не видела, – вынуждена была признаться княжна с каменной тяжестью на сердце. – Но Деянира – такая прекрасная девушка, что я… не удержалась. Прости, государыня.

Внимательно заглянув Светолике в глаза, княгиня покачала головой и вздохнула.

– В таком случае твои отношения с нею обречены. Для чего ты вообще их начинала, зачем вскружила и заморочила девушке голову надеждами, которым не суждено сбыться? Ежели знаков не было, то она – не твоя судьба. Дитя моё, я вынуждена просить тебя вести себя благоразумнее и ответственнее относиться к учёбе… С этого дня жить ты будешь дома, а библиотеку посещать только для работы с книгами и встреч с твоими наставниками. Унижать тебя слежкой за каждым твоим шагом я не стану, но надеюсь, что ты не ослушаешься меня и не продолжишь встречаться с Деянирой за моей спиной.

Умом Светолика понимала, что родительница права, но сердце бунтовало, не желая мириться с этим. Хоть она и соскучилась по родным краям, по знакомым и привычным ягодам и цветам, по снегу и весенним ручьям, но жаркая Еладия манила её к себе снова и снова. Зима в ней не слишком отличалась от лета, только ветер ощутимее дышал прохладой, да чаще перепадали дожди; одним таким дождливым вечером в самом конце зимы княжна объяснила Деянире, почему им не следует больше встречаться. Девушка сначала разрыдалась, потом обрушила на плечи Светолики град яростных ударов и наконец, став белее савана, без сил осела на мокрые каменные плиты около фонтана… Откинув влажные пряди волос, прилипшие к её лбу, Светолика поцеловала её меж бровей и ушла, срезав перед этим несколько черенков птичьей вишни. Уж очень вкусна была эта южная, требовательная к теплу ягода, и княжна хотела попробовать вырастить её на Белогорской земле – в память о прекрасной Деянире и о счастливых днях и ночах, проведенных с нею.

– Ну вот, как видишь, я не заболела и не зачахла, – сказала Деянира. – Я, уроженка жарких краёв, живу в Белых горах, и снежные зимы меня не страшат.

Спустя тридцать лет после того дождливого вечера они сидели рядом на лавочке среди вишняка и наблюдали, как угасает заря.

– А знаешь, я всё-таки вырастила черешню, – проронила Светолика. – У меня теперь целый сад черешневых деревьев. Наверно, ты права: даже теплолюбивые пташки поют в холодных странах, если их окружать любовью и заботой…

На свой восемнадцатый день рождения Светолика получила Заряславль с окрестными землями – точно так же, как когда-то её родительница Лесияра. Город этот стал личным имением наследниц белогорского престола, в котором они учились править и хозяйствовать, набирались опыта. К молодой градоначальнице Лесиярой были приставлены три мудрые советницы из Старших Сестёр, которые давали княжне ненавязчивые подсказки и помогали во всём. В начале своей служебной стези Светолика придерживалась обычая руководства, издревле прижившегося в Белогорской земле, и старалась подражать своей родительнице, перенимая её приёмы, привычки и управленческий почерк. Она стремилась стать такой же рачительной, доброй и внимательной хозяйкой в своих владениях, каковою славилась государыня Лесияра, и прилагала все усилия, чтобы заслужить уважение и любовь народа. Светолика самолично обходила свои земли, беседовала как с жительницами города, так и с селянками, узнавала, как им живётся, чего не хватает, чтобы учесть это в будущем. Благодаря этому мало кто во владениях Светолики не знал её в лицо.

Ежемесячно княжна являлась к государыне с докладом о положении дел в Заряславле, участвовала в советах Старших Сестёр, и Лесияра одобряла её усердие. Однако ежели жить одними только трудами, недолго и заработаться до искр в глазах, и хорошо отдохнуть наследница тоже была не прочь. Установив себе два выходных дня в седмицу, Светолика использовала их для весёлого и приятного времяпрепровождения: пиров, рыбалки, прогулок по горам и ратных состязаний. Девушки… О, это всегда была особая статья в приходно-расходной книге её сердца. Они кружили княжне голову с младых ногтей и всегда служили для неё источником вдохновения; даже просто полюбовавшись красавицей, Светолика чувствовала прилив сил и готовность к новым подвигам.

Поохотиться в зверином облике, как и все кошки, княжна тоже любила. Примерно раз в месяц где-то под сердцем зарождался горячий клубок охотничьего азарта, а клыки нервно звенели от желания впиться в живую плоть и обагриться свежей, парной кровью… Перекинувшись в рыжую в белых «носочках» кошку, княжна рыскала по лесу в поисках добычи: в такие мгновения она не променяла бы влажную, солоновато-сладкую мягкость сырого мяса ни на какие прочие яства, пусть даже самые вкусные и роскошные, но приготовленные на огне.

Пушистое ушко косули чутко вслушивалось в звенящий покой леса, точёное копытце замерло, чуть приподнятое над влажной травой. Солнечная безмятежность, струясь между старых, замшелых стволов, выхватывала из зелёной сени дрожащую паутинку между ветками, цедилась сквозь перистый лист папоротника, ласково выискивала спрятавшиеся в траве алые бусинки земляники; какая-то пташка, чуя беду, испуганно чирикнула и вспорхнула быстрой тенью, а опустевшая ветка ещё некоторое время слегка колыхалась… Лес хранил молчание, а косуля, не переставая сторожко внимать тишине, склонила шею и принялась пощипывать траву. Время от времени она отрывалась от еды и вскидывала голову, вся напряжённо-пружинистая, собранная и готовая при малейшем намёке на опасность сорваться в бешеный бег.

На солнце наползали тучи, свет время от времени мерк, и в лесу становилось пасмурно и тревожно. Косуля немного послушала, кося тёмным влажным глазом, и снова склонилась к траве; в один из пасмурных промежутков наконец показалась между стволами, чуть дыша, её рыжая в белых «носочках» погибель. Пышный хвост и мягкие сильные лапы, хрустально-холодный блеск голубых глаз, туго перекатывающиеся под шерстью мускулы – такова была смерть косули, неслышно стлавшаяся по траве, словно дым.

Княжна-кошка подобралась к легконогой козочке так, что та не могла ни услышать, ни почуять её. Любуясь издали изящной красотой животного, пушистая охотница ощущала, как пасть наполняется слюной, а клыки готовятся стать смертельным оружием. Ещё пара мгновений созерцания стройных ног косули – и она смертоносной рыжей молнией метнулась вперёд. Слишком поздно лесная красавица почуяла опасность, а потому успела сделать всего несколько пружинисто-высоких, отчаянных скачков, прежде чем Светолика её настигла. Тёплая кровь добычи хлынула кошке в горло. Раздирая тушу, она привередливо выбирала только самые лучшие, нежные куски, а из потрохов полакомилась лишь печёнкой. Облизывая окровавленные усы, княжна-кошка улеглась на траву и сыто замурчала. Нетронутого мяса после трапезы осталось ещё много – то-то обрадуется вороньё да звери-падальщики, рыскающие по лесу в поисках лакомого кусочка…

Переваривание прошло в уютных объятиях сытой дрёмы. Вечерело, кошачий бок пригревало солнце, и княжна слилась с летним стрекочущим пространством, плывя на волнах благодарности земле, горам, небу и лесу. Впрочем, солнце всё чаще пряталось, ощутимо веяло холодом, и усиливающиеся порывы ветра принудили Светолику проснуться. Пропитанные серой влагой тучи плыли неспокойно и стремительно, а вскоре небесная утроба раскатисто загрохотала, словно где-то опрокинулась огромная повозка с камнями. Первые редкие капли тяжелыми смачными плевками зашлёпали по листьям и траве, а через несколько мгновений с неба обрушился такой поток, что Светолика немедленно перекинулась в человека и перенеслась к одиноко стоявшей старой ели, где под пёстрым от лишайника камнем она оставила свою одежду, кинжал и цепочку с подвеской-капелькой. Широкий и плотный, смолистый шатёр тёмно-зелёных, мрачно нависших лап спасал от нещадно хлеставшего серебристо-серого безумия; одеваясь, Светолика уловила сквозь сырое дыхание дождя слабый запах: кто-то притаился по другую сторону толстого ствола.