Хроники странного королевства. Двойной след (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна. Страница 17

– Нет, конечно, это не иллюзия и вообще не магия. Это искусство, в некоторой степени доступное и людям. Только они слишком мало живут, чтобы успеть довести его до совершенства. Ты не замечала, что… Прошу прощения, глупость чуть не сказал. Ты слышала о таком парадоксе: эльфы после пятидесяти намного красивее, чем были, скажем, в семнадцать? А эльфы-дети вообще часто несимпатичные «гадкие утята».

– То есть в молодости вы такие, как есть. А с возрастом учитесь казаться лучше.

– Совершенно верно. Могу только добавить, что женщины учатся быстрее.

– Значит, – улыбнулась Ольга, – Мафей и Плакса с возрастом еще похорошеют? Они, по-моему, и так лапочки.

– У них были очень красивые матери-люди. Но даже в этом случае… К примеру, у Мафея уши далеки от совершенства, только люди в этом не разбираются. А мой милый мальчик, как это ни прискорбно, не вышел ростом. И сейчас все это видят и замечают, в частности его дама сердца, которая выше его на полголовы и очень по этому поводу переживает. А вот лет через пятьдесят… он не станет ни на палец выше, но замечать сей печальный недостаток перестанут… Ольга, мне кажется, ты намерена попросить меня быть твоим наставником? Не надо, очень тебя прошу. Я никуда не годный педагог. И я даже сам не вполне осознаю, как у меня это получается. Могу только дать совет – выясни, что в тебе больше всего нравится людям, и именно в это вкладывай свой свет.

«Какой свет?» – тоскливо подумала Ольга, но показаться полной дурочкой не рискнула.

– Что, просто так поспрашивать? – вздохнула она. – Так всем нравится в основном мой характер, моя «забавная» речь, в общем, что угодно, только не внешность.

Хоулиан тихо засмеялся.

– Мужчина, который делит с тобой ложе, не может любить в тебе только веселый нрав и забавную речь, что бы он сам по этому поводу ни говорил.

– Да ну, его спрашивать бесполезно. Он от всего тащится. Даже отсутствующий бюст где-то находит.

– Вот видишь! – глаза эльфа озорно сверкнули. – Значит, и у тебя работает! А если ты стесняешься спрашивать людей или сомневаешься в честности их ответов… – Он хитро прищурился и оглядел Ольгу с головы до ног. – У тебя очень приятный цвет волос, что может отчасти компенсировать их скудный объем… красивая шея, которую надо только научиться держать… тонкая талия… и весьма, весьма соблазнительная попка. Почти как у эльфийки.

– Шуточки у тебя озабоченные! – рассмеялась Ольга.

– Это вовсе не шутка. Юные эльфийки действительно часто обладают такой же фигурой, как у тебя.

– А что тебя в них не устраивает, почему тебя так тянет к людям? Или эльфийки даже с возрастом не дорастают до таких форм, как у Камиллы? Ну, там, лифчики пятого размера и все такое?

– Камилла… – поморщился Хоулиан. – Это людям она кажется непревзойденной. Или такому мальчишке, как Мафей. Нет, я, конечно, с уважением отношусь ко всякому профессионалу, а ее мастерство не вызывает сомнений, но… сама подумай, мне сто семнадцать лет, что нового мне может показать Камилла? А размер груди, если ты об этом, для меня не имеет значения.

– А что имеет?

– То, чего невозможно получить ни от одной эльфийки. Ты не можешь себе представить, какой это изысканный восторг – сорвать завесу целомудрия с юной девы, не знавшей мужских ласк, пробудить в ней неизведанные прежде чувства, заставить впервые в жизни содрогаться от наслаждения в твоих объятиях…

– Постой… – растерялась Ольга. – Но разве так трудно найти нетронутую эльфийку?

– Можно. Но это уже будет растление малолетних.

– Они так рано начинают?

– Их сопливые сверстники не оставляют старшим никаких шансов. К тому же у людей есть одна анатомическая особенность, которой нет у нас. Ваши женщины запечатаны самой природой, как бутылка дорогого вина, и когда срываешь эту печать… Э-э… извини, я увлекся. Я всегда увлекаюсь, когда говорю о таких вещах, и могу продолжать сколько угодно, а тебе это все равно не понять. Ты стоишь по другую сторону.

– Это в смысле, я женщина?

– Да. И ты видишь это все совсем иначе, как я уже сказал, с другой стороны. Жаль, что я не встретил тебя раньше. Сейчас мой непутевый правнук уже успел основательно тебя испортить.

– Диего – твой правнук?

– А он тебе не говорил?

– Он говорил, что у него прадед – эльф, но не уточнял, что это ты. А что же ты к нему не заходишь?

– Во-первых, мы практически не знакомы, а во-вторых, не думаю, что Элмар будет рад моему присутствию в доме.

– Совершенно верно, – спокойно заметили снизу. – Можно сказать, он будет просто в отчаянии. Добрый вечер.

– Ой! – Ольга подпрыгнула от неожиданности и опять чуть не свалилась. – Ваше величество, разве можно так подкрадываться!

– Извини, я полагал, что ты слышишь. Неужели я подошел настолько бесшумно?

– Нет, конечно, – тихо засмеялся эльф. – Добрый вечер и тебе, Шеллар. Я тебя слышал. А Ольга, видимо, увлеклась беседой. Ты тоже хочешь почитать мне нотации и попросить не сидеть здесь? Или же, подобно Ольге, постичь искусство быть неотразимым? Не боишься, что о тебе что-то не то подумают? Остальные мужчины боятся.

– Ольга, ты подумаешь обо мне что-то не то? – с усмешкой поинтересовался король, подходя поближе.

– Вы как скажете! – засмеялась Ольга. – Лучше смотрите, чтобы Кира не приревновала. А то она как раз может что-то не то подумать, и начнет за бедным Хоулианом с мечом гоняться… Разве что отнесется с пониманием к моим словам, что вы остались ей верны, несмотря на неземную красоту вашего собеседника. Только не надо читать ему нотации, я и так его уже второй день достаю.

– Полагаю, нотации здесь будут бесполезны, – серьезно сообщил король. – Да и не за этим я, собственно, пришел. У меня есть небольшое дело, и я был бы счастлив, если бы господин Хоулиан уделил мне четверть часа для серьезного разговора.

– Присаживайся, – без особого энтузиазма предложил эльф, небрежно хлопнув ладонью по ограде.

– Извините, не здесь. Разговор конфиденциальный, я предпочел бы более уединенное место, где нас не подслушает какой-нибудь садовник или случайный прохожий.

– Даже так? А о чем же?

– О международной политике, – печально вздохнул король. – Мне бы очень хотелось побеседовать с вами о вещах более приятных и интересных, но, увы, на первом месте все же политика, будь она неладна. Вы не возражаете?

– Не понимаю, какое я имею к этому отношение, – удивился эльф, – но ты меня заинтриговал. Кстати, у нас не принято обращаться друг к другу во множественном числе.

– Спасибо. Я не учел. Что ж, в таком случае, поможем даме спуститься, и… куда отправимся?

– Есть одно место, – улыбнулся Хоулиан. – Там нас никто не подслушает. И даже не увидит, так что твоя репутация не пострадает.

– О, моя бедная репутация! – засмеялся король. – По-моему, ее уже ничем не испортишь. Чего обо мне только не говорили…

– Не прибедняйтесь, ваше величество, – возразила Ольга, возвращая эльфу его куртку и спрыгивая с ограды. – Сейчас о вас слагают романтические баллады все барды королевства.

– Не знаю, стоит ли радоваться этому факту. Во-первых, упомянутые баллады часто страдают полным отсутствием литературной ценности и даже элементарного вкуса. А во-вторых, именно из-за них пошли слухи, будто я умер, а меня либо подменили, либо оживили. После столь занимательной свадьбы народ начал любить меня больше, чем следует, и это вызвало определенную активность неких враждебных сил, хотелось бы точно знать, мистралийцы это или кто-то еще… Конечно, мою возросшую популярность следовало как-то поумерить. Ладно, этим займусь отдельно, а пока у нас другое дело. Ольга, скажи, чтобы не беспокоились, я скоро буду.

Глава 3

– Триста лет… подумать только, триста лет! Как такое могло случиться? Впрочем, чему я удивляюсь, переселенцы всегда прибывали со сдвигом во времени… – высокий сутулый человек, произнесший эти слова, был явно опечален, но судить о его чувствах можно было только по голосу. Лицо свое он никогда не показывал даже самым приближенным подданным, если они были живыми. А те соратники, которые живыми уже не были, никогда не распространялись о внешности повелителя и благодетеля. Его называли Повелителем, ибо его имени никто из живых не помнил, а неживые, опять же, не отличались болтливостью. Лишь немногим позволено было называть Повелителя иначе, и нынешний его собеседник принадлежал к кругу избранных.