Микадо. Император из будущего - Вязовский Алексей. Страница 42

Хандзо уже силой затягивает меня обратно в спальню и толкает в сторону лестницы. Мы быстро спускаемся на первый этаж и мчимся к черному ходу. По пути перепрыгиваем через трупы слуг, огибаем горящие драпировки и мебель. Из-за дыма трудно дышать и кое-где приходится двигаться на ощупь.

Выскакиваем из здания и нос к носу сталкиваемся с группой из шести самураев-хидэёси. Хандзо мгновенно сносит голову первому, взрезает шею второму, да так, что нас всех окатывает кровью, и прорывается сквозь отряд. Я парирую выпад слева, бью локтем в лицо растерявшемуся бойцу справа и тоже вырываюсь из схватки. Мы бежим с синоби во все лопатки, а за нами с криками бешенства несутся «красные». Проскакиваем парк насквозь за несколько минут, направляясь к казармам, как вдруг замечаем зарево огня, что охватил нужные нам здания.

— Есть другой план? — кричу в спину Хандзо. — Давай к подземному ходу!

— Там люди Хидэёси! — в ответ орет синоби. — Придумай еще что-нибудь!

Погоня продолжается, одоспешенные самураи отстают, но не теряют нас из виду. Мы забегаем в восточную часть Госё, огибаем библиотеку, оранжерею, и я вижу приземистое здание с узкими бойницами.

— Туда, — машу рукой синоби и вырываюсь вперед. — Это арсенал.

Дверь открыта, на крыльце лежит с десяток тел солдат — вперемешку фиолетовые и красные. Мы заскакиваем внутрь и натыкаемся на трех самураев Хидэёси. Один перематывает раненую руку, два других пытаются вскрыть дверь, ведущую в коридор. Быстрая схватка, мгновенный обмен ударами, и «фиолетовые» валятся на пол. Взломщиков рубит в фарш Хандзо, я тоже трачу несколько секунд на раненого. Он оказывается вертлявым, скоростным бойцом. Но это его не спасает, и после обманного финта мой меч Мурасамэ протыкает его насквозь вместе с доспехами.

Синоби в это время успевает запереть на засов входную дверь и придвинуть к ней тяжелый стол.

— Что дальше? — Хандзо даже не запыхался. Собран, деловит и готов сражаться дальше.

Я же испытываю отходняк после адреналинового шторма. Сажусь на пол, перевожу дух и начинаю соображать.

— В городе уже наверняка знают о нападении, — вслух проговариваю свои мысли. — Сейчас Хиро соберет войска и выбьет Хидэёси из дворца.

— Это займет час или два. За это время нас отсюда выкурят.

— Попробуй открыть вход в арсенал.

В это время в здание начинают ломиться «красные». В бойницы залетают стрелы, деревянные ставни вспухают от бьющих пуль.

— Открывайте или мы взорвем дверь!

— Хандзо, кажется, я им нужен живым…

— Сразу убить и уйти не получилось — значит, надо торговаться, — пыхтя с отмычками над замком, ответил синоби. — А для этого нужен товар. Готово!

Мы вваливаемся во внутренние помещения арсенала. Еще один широкий коридор, в который выходит несколько комнат. Заглядываю в одну — тут стоят стеллажи с разнообразным режуще-колющим оружием. Мечи, копья, нагинаты. Следующая каморка — с порохом и мешочками со свинцовыми пулями Не то. Мне нужен… «Вулкан»! Вот он, стоит красавец. Пулемет системы Гатлинг. Точнее, многоствольная картечница. Шедевр японской оружейной мысли в исполнении Амакуни. «Гатлинг» размещен на деревянном лафете с огромными колесами. Есть железный щиток, прикрывающий пулеметчика. Рядом примостился его брат. У него длиннее ствол и нет щитка.

Выкатываем в коридор тот, который стоит ближе ко входу. Тяжелый, гад. Только успеваем развернуть «Вулкан» дулами в нужную сторону, как раздается сильный взрыв. До нас докатывает ударная волна, летят доски и осколки железа. Самураи Хидэёси подрывают дверь и врываются внутрь.

— Держи проход! — кричу Хандзо, бросаясь обратно в оружейную комнату. Судорожно переворачиваю ящики. Неужели… Нет, слава Аматэрасу! Коробки с патронами и горелка лежат рядом со вторым пулеметом. Хватаю, тащу все в коридор. А там Хандзо, вертясь ужом, уже сдерживает сразу трех «красных».

Лихорадочно пытаюсь сообразить, куда вставлять ацетиленовую горелку. Эх! Надо было вчера не бухать на приеме, а изучить машинку под руководством кузнеца. Беру себя в руки и еще раз осматриваю казенник «гатлинга». Ага, вот подходящая выемка. Сую туда нагревательный прибор. Встает со щелчком. Теперь патроны. С ними легче. Короб с бумажными гильзами должен находиться над стволом. И такое место есть. Несколько секунд соображаю, как пристроить ящик к ложу. Пробую и так и сяк, а Хандзо уже почти перед стволами — в коридор набилось с десяток самураев, и синоби вынужден отступать.

— Ложись! — ору Хандзо в спину и проворачиваю рукоять «гатлинга».

Ниндзя послушно падает на пол, о него спотыкаются самураи и валятся сверху. Но «Вулкан», зараза, молчит! Еще раз дергаю рукоять. Опять ноль. Душа у меня проваливается в пятки, и я начинаю прощаться с жизнью. Опускаю глаза вниз и бью себя по лбу. Идиот! Горелку же зажечь надо! А для этого в ее бачок нужно налить воды. Она вступит в реакцию с карбидом, и появится пламя. Где же взять воду?

— Хандзо, нужна фляга! — Что-то сомневаюсь, что в этой куча-мала синоби меня расслышит. Но происходит чудо. Каким-то неописуемым движением Хандзо вырывается из груды дергающихся самураев, делает кувырок под колеса «гатлинга» и прямо в руки бросает мне флягу из тыквы. Я заливаю воду в верхнюю емкость лампы, начинается реакция, вспыхивает пламя. Хандзо уже почти под лафетом, в проем щитка бьет копье, только чудом не задевая меня.

От испуга я инстинктивно тяну на себя рукоять. Раскаленный боёк протыкает бумагу первой гильзы, и порох воспламеняется. Следует выстрел, еще один. Ура!!! Новый поворот рукояти — следующий ствол встает напротив бойка, а из предыдущего ствола через второе отверстие вываливается гильза. Пулемет начинает стрелять. Сумасшедший треск рвущихся патронов нарастает, комнату тут же заволакивает плотными клубами дыма. Становится трудно дышать.

А в коридоре начинается ад. Пули прошивают насквозь доспехи самураев, отбрасывая тела ко входу. Огневой полуметровый сноп сметает всех со своего пути, но количество самоубийц не уменьшается. В дверь заскакивают все новые и новые «красные». Некоторым под прикрытием умирающих товарищей удается по трупам добежать до середины коридора, но плюющаяся свинцом карусель смерти не дает им ни единого шанса.

Рука, вращающая привод, устает, темп стрельбы снижается. Это становится поводом к новой атаке камикадзе. На сей раз в проход заскакивают аркебузиры. Первые, как снопья травы под косилкой, тут же ложатся на землю, но вторым номерам удается сделать жидкий залп. Пули бьют по щитку, не принося мне никакого ущерба. В клубах дыма трудно целиться, но упорные самураи раз за разом пытаются меня достать. Налегаю на рукоять, и стрекот усиливается. Мне уже не видно результатов стрельбы, но, судя по крикам, пули продолжают дырявить чьи-то тела.

Приходит время менять магазин, и я прекращаю огонь. Хандзо уже вылез из-под лафета, и мы быстро, в четыре руки ставим сверху новый ящик. Если не считать стонов раненых, наступает странное затишье. Никто из клубов дыма с воплями не бросается на нас. Пока напряженно ждем, тихонько расспрашиваю синоби о нападении.

— Мой человек следил за поместьем Хидэёси. Как только увидел, что в усадьбе собираются люди, дал сигнал. А тут как раз я приехал в Киото. Уже ночь, пока доберусь до фельдмаршала…

— Он теперь канрэй. Первый министр правительства.

— Ух ты, растут люди! Ну так вот. Пока прорвусь к Хиро-сану, пока он протрет глаза, да поднимет по тревоге полки…

— Меня бы уже порезали на куски.

— Именно! Так что я ноги в руки — и в Госё. Во дворце меня в лицо не знают — опять потеря времени. Вот я и пошел через тайный ход.

— Тоже мне тайный. Пол-Киото знает уже.

— Пойду-ка я наружу, разведаю. Что-то слишком тихо.

— Только аккуратно.

Хандзо ушел, а я продолжал побелевшими пальцами сжимать рукоять «гатлинга». Через полчаса во дворец вошли правительственные войска. Им осталось только собрать триста трупов самураев Хидэёси, две дюжины тел людей в черном и, увы, полторы сотни воинов-псов. Фиолетовые бились до конца, несколько раз прорывались в горящий тронный зал за мной, но, не обнаружив, отступали обратно в хозяйственные постройки. Прошляпивший нападение Цугара Гэмбан развил бурную деятельность — перекрыл въезды и выезды из Киото, блокировал усадьбу Хидэёси. Как оказалось, в нападении участвовало немало столичных аристократов. Аресты шли по всему городу. Впрочем, простой народ только приветствовал прополку, что устроил Цугара знати. Горожане провели целый митинг в мою поддержку. С флагами и речами от наиболее уважаемых представителей сословий. Что касается главы заговора, то, как только Тоётоми понял, что уйти ему не удастся, он, не вступая в переговоры, совершил сэппуку. Мне передали его голову и последнюю хокку.