Наука страсти - Грей Джулиана. Страница 50

— Люси, дорогая моя. Оденься.

— Сэр?

— Боюсь, моя противоестественная похоть пока вполне спокойна. Нет никакой нужды в… в героическом цветистом самопожертвовании с твоей стороны.

Люси скрестила на груди руки. Глаза ее горестно округлились, как у щенка.

— Нет?

— Боюсь, совсем никакой. — Эмили доброжелательно улыбнулась. — Ты так добра, что… что предложила себя моим… моим необузданным страстям… в такой… в такой неожиданной манере. Но заверяю тебя, у меня нет никаких грешных поползновений на твой счет, Люси. Совсем.

Люси замерла.

— Вообще никаких?

— Вообще.

Губы Люси задрожали. Она заморгала.

— Ну же, не плачь, Люси…

Люси вскинула руки и заколотила кулаками по перебинтованной груди Эмили.

— Жестокий, вот вы какой, сэр! Позволить мне думать, будто я вам нравлюсь! Я же видела это в ваших глазах, когда вы благодарили меня за утренний кофе! Вы горели пламенем желания, да! А потом мчались в «Наковальню» и там тешили свою похоть с дурными дамами!

Эмили схватила девушку за руки.

— Люси, успокойся. Заверяю тебя…

Люси вырвалась, схватила свою сорочку и нырнула в нее.

— Моя мама была права, да? Никогда не доверяй джентльмену, Люси, говорила она. Только рабочие парни ведут себя прилично.

— Слушай, Люси…

— И нечего мне тут люськать, мистер Гримсби! И держите свои грязные руки подальше от меня! — За сорочкой последовало платье, драматическим жестом завязанное на талии. Люси схватила свечку, зажгла ее от тлеющих углей и прошествовала к двери. — Развратник! — припечатала она, перешагнула порог и обернулась.

Эмили тяжело опустилась на кровать.

— А, и еще одно, мистер Гримсби, сэр!

— Что, Люси? — устало прошептала Эмили, не отрывая головы от рук.

— Без этих ваших бачков вы похожи на леди! — Дверь захлопнулась, Люси исчезла.

Эмили уставилась в пол. Голова от усталости болела, но мысли продолжали конвульсивно подпрыгивать, словно после электрошока. Эшленд. Фредди. Ее семья. Чертова Люси. И как, дьявол все побери, она собирается распутывать эту мешанину?

Эмили повернула голову и с тоской посмотрела на подушку. На ней осталась вмятина от головы Люси. Наверное, еще теплая.

Эмили с трудом поднялась на ноги. В Эшленд-Эбби есть по крайней мере одно место, где можно быть уверенной в тишине и покое.

Сонный лакей открыл дверь в половине шестого утра, после того как в нее целую минуту колотили. Герцог Эшленд ворвался в дом, громко топая по мрамору сапогами.

— Прошу прощения, Лайонел. Немедленно разбуди моего камердинера. Мне нужно принять ванну и переодеться. Я велел заложить карету.

Лайонел поклонился.

— Сию минуту, ваша светлость.

Эшленд завернул за угол большого холла и зашагал по коридору в свой кабинет, не мешкая ни секунды. За спиной раздался топот — Лайонел кинулся выполнять приказ. Эшленд распахнул дверь в кабинет и устремился к столу.

— Отец!

Эшленд вздрогнул и обернулся.

— Фредди? Какого дьявола?…

Его сын сел на диване, отчаянно протирая глаза. С затылка посыпалась солома.

— Ждал тебя, конечно.

— Ждал меня? — Рука опустилась на стол. Охваченный паникой, когда он проснулся в пустой постели, охваченный безумным беспокойством за Эмили и почти физической болью из-за ее отсутствия, замученный в течение всей этой недели суетой, выстраиванием планов и улаживанием дел, Эшленд почти забыл о Фредди. Угрызения совести проснулись сейчас, при виде сына с запавшими глазами, и укололи грудь. — Прошу прощения, Фредерик. В последнее время я был очень занят. Как твои дела? С мистером Гримсби все в порядке?

Фредди зажал коленями руки.

— Ну, видишь ли, отец, в этом все и дело. Гримсби… он…

Пронзившее грудь ощущение превратилось в лед, быстро распространяясь по животу. Эшленд сжал край стола.

— Он здоров? Что-то случилось?

— Спокойнее, отец. Гримсби цел и невредим. Собственно, у него все очень хорошо, кроме… — Фредди запустил в волосы пятерню.

— Кроме чего?

— Ну, он оказался не совсем тем, чего я ожидал. Чего мы с тобой оба ожидали. — Фредди кашлянул. — Полон сюрпризов, наш Гримсби.

— Что за дьявольщину ты имеешь в виду? — Ледяное напряжение отпускало, сменяясь нетерпением. Эшленд буквально чувствовал, как на каминной полке тикают часы, все дальше от него увозя Эмили.

Фредди соскочил с дивана.

— Давай поговорим об этой твоей новой пташке, отец.

— Не смей ее так называть, — невольно рявкнул Эшленд.

— Хорошо, хорошо. Прошу прощения. Об этой… об этой твоей леди, с которой ты встречаешься в городе. Не трудись отрицать.

— Не имею ни малейшего намерения отрицать это. На самом деле я сам хотел поговорить с тобой о ней.

— Отлично! Удачное совпадение, вот что. — Фредди поднял голову и прямо посмотрел в глаза Эшленду. — Каковы твои намерения по отношению к ней?

— Мои намерения? — Эшленд скрестил на груди руки. — Что, дьявол тебя побери, ты имеешь в виду? Мои намерения достойны. Собственно, я уже… — Но под напряженным взглядом Фредди слова вдруг застряли в глотке Эшленда. — Слушай, Фредерик. Я не хотел вываливать на тебя все это вот так внезапно…

— Вываливай, отец, я жду.

Эшленд прокашлялся.

— Хочу сразу все прояснить: у меня нет желания опорочить твою мать. Но прошло столько времени, и… и у меня возникла привязанность…

— Ты собираешься наконец-то развестись с матерью и жениться на ней?

— Я на это надеюсь, — негромко произнес Эшленд.

Лицо Фредди расплылось в улыбке.

— Ну, вот это да! Это же великолепно! Слава богу! Я знал, что в тебе это есть, отец. — Он промчался по ковру, ткнул кулаком в скрещенные руки Эшленда, потом схватил отца за руку и энергично потряс. — Отличные новости!

— Я… я… — Эшленд с изумлением смотрел, как сын трясет его руку. — Я… рад, что ты одобряешь.

— Одобряю, клянусь Господом! Да я в восторге! Как раз то, что тебе требуется. Есть только одно… одно небольшое осложнение. Ничего особенного, ты же понимаешь. Я уверен, ты отмахнешься от этого сразу же, ты же, старина, разумный человек и моментально все уладишь. Ну, может, за неделю или около того, если рассуждать реалистично.

Эшленд изумленно покачал головой. Чистая правда, ночью он спал совсем мало, но в этом разговоре наверняка должно быть больше смысла. Кофе. Нужно выпить кофе.

— Осложнение? — промямлил он. — Какого дьявола это значит?

— Ну, объяснить это довольно сложно. — Фредди отпустил отцовскую руку, потянулся и широко зевнул, как тощий львенок, довольный дневными играми. — Наверное, будет лучше, если ты сам все увидишь.

Эмили научилась плавать в пятнадцать лет, по требованию мисс Динглеби.

— Юные леди, как правило, пренебрегают данным навыком, — сказала гувернантка. — Однако он вполне может спасти вам жизнь, да и другим тоже.

Так что однажды майским утром Эмили сняла платье, надела неуклюжий купальный костюм и нырнула в холодные воды Хольстайн Лагена, а когда оправилась от шока, поняла, что плавание ей очень даже нравится. Ей нравилась свобода, то, как ноги и руки рассекают воду, ощущение ритма и собственного могущества. Нравилось, как исчезают остальной мир, все внешние атрибуты, ритуалы и ограничения ее жизни, и остается только она, Эмили, погруженная в стихийные силы природы.

Конечно, личный плавательный бассейн герцога Эшленда ничем не напоминал холодное озеро Хольстайн Лаген, питаемое горными водами. Он ласкал тело покалывающим теплом; вода на обнаженной коже казалась на удивление живой, облегчала ноющие после страстной ночи с Эшлендом места, очищала и наполняла энергией. Эмили плавала туда и обратно почти полчаса и, когда повернулась, чтобы проплыть последний круг, почувствовала себя так, будто готова покорить мир.

Сейчас она оденется, поднимется наверх и соберет вещи. Эшленду напишет записку, но получит он ее только после того, как Эмили уедет. Она отправится на станцию, отошлет телеграмму мисс Динглеби, сядет на поезд до Лондона, войдет в кабинет дяди и потребует, чтобы убийц отца отыскали, дабы они предстали перед судом. Она завершит эту необыкновенную главу своей жизни и… ну, снова станет самой собой. Принцессой Эмили из Хольстайн-Швайнвальд-Хунхофа, только повзрослевшей и умудренной опытом.