Девушка, которая играла с огнем - Ларссон Стиг. Страница 17

Лисбет годами жила в тесноте. В кухне площадью десять квадратных метров хватало места лишь на кухонный стол и два стула. Гостиная была размером двадцать квадратных метров, а спальня – двенадцать. Ее четвертым требованием стала просторность квартиры и множество встроенных гардеробов. Еще желательно иметь впечатляющий кабинет и большую спальню, чтобы было где развернуться.

Ее нынешняя ванная комната представляла собой конуру без окон, с полом, выложенным дешевой серой плиткой, с малоудобной сидячей ванной и обоями из пластика, которые никогда не выглядели чистыми, сколько их ни скреби. Ей хотелось кругом кафель и большую ванну и чтобы в ванной приятно пахло и работала вентиляция. А еще хорошо бы, чтобы стиральная машина стояла в квартире, а не в занюханном подвале для общего пользования жильцами подъезда.

Итак, поразмыслив, Лисбет зашла в Интернет и посмотрела список контор, предлагавших услуги маклеров по недвижимости. Встав пораньше на следующий день, она направилась в контору агентства «Нобель», считавшегося многими лучшим в Стокгольме. Одетая в потертые черные джинсы, грубые сапоги и черную кожаную куртку, она остановилась у одной из стоек и сначала рассеянно наблюдала за тридцатипятилетней блондинкой, выкладывавшей снимки квартир на домашней страничке «Нобель». Наконец к ней подошел толстячок лет сорока с поредевшими рыжеватыми волосами. Когда она спросила, какие квартиры есть у них в наличии, он на секунду недоуменно уставился на нее, а затем произнес тоном доброго дядюшки:

– А что, милая барышня, ваши родители знают о вашем намерении покинуть отчий кров?

Лисбет смерила его холодным взглядом, пока он не закончил хихикать, и выразилась более четко:

– Мне нужна квартира.

Он кашлянул и покосился на свою коллегу.

– Я понимаю. И какого же типа?

– Мне нужна квартира в районе Сёдер, с балконом, видом на воду, не менее четырех комнат, ванная желательно с окном, и еще нужно место для стиральной машины. Кроме того, необходимо помещение для мотоцикла с замком в двери.

Женщина за компьютером прервала свою работу и, повернув голову, с любопытством уставилась на Лисбет.

– Мотоцикл? – переспросил рыжеволосый толстяк.

Лисбет Саландер кивнула.

– Простите, – запинаясь, начал мужчина, – а как вас зовут?

Лисбет представилась и тоже спросила его имя. Оказалось, Иоаким Перссон.

– Тут вот какое дело, квартира в Стокгольме чего-то да сто?ит, – продолжил он.

Эту реплику Лисбет оставила без внимания – она ведь спросила, какие у них предлагаются квартиры, а напоминание, что они стоят денег, вообще излишне и неуместно.

– А кем вы работаете?

Лисбет на секунду задумалась. Формально она единоличный предприниматель, а фактически она работала только у Драгана Арманского в «Милтон секьюрити», да и то в последний год совершенно нерегулярно, а последние три месяца вообще ничем у него не была занята.

– Сейчас у меня нет определенной работы, – начистоту ответила она.

– Та-ак… наверное, ходишь в школу?

– Нет, не хожу.

Иоаким Перссон обогнул стойку, за которой стоял, дружелюбно обхватил Лисбет за плечи и учтиво повернул к двери на выход.

– Вот что, юная дама: милости просим к нам через несколько лет, но тогда тебе нужно иметь в распоряжении немного больше денег, чем помещается в свинье-копилке. Тут, видишь ли, карманных денег не хватит, – пояснил он и добродушно ущипнул ее за щеку. – Так что возвращайся когда-нибудь, мы и тебе квартирку подыщем.

Лисбет Саландер постояла на улице перед агентством «Нобель» несколько минут, задумчиво прикидывая, как понравилось бы этому Иоакиму Перссону, если бы ему в витрину засадили бутылку с коктейлем Молотова. Потом пошла домой и включила компьютер.

Десять минут спустя она уже зашла во внутреннюю сеть агентства «Нобель», использовав пароль, который нечаянно увидела, когда женщина за конторкой набирала его перед размещением фотографий. А еще через три минуты обнаружила, что компьютер, на котором работала та дама, в сущности, выполнял работу сервера всего агентства. «Вот дебилы», – подумала Лисбет. Ей понадобилось еще три минуты, чтобы получить доступ ко всем четырнадцати компьютерам, составлявшим локальную сеть. Через два часа, прочесав бухгалтерию Иоакима Перссона, она заключила, что он утаил от налоговой службы почти семьдесят пять тысяч крон черного нала за последние два года.

Скачав все необходимые файлы, она послала их в налоговую службу с анонимного электронного адреса, сервер которого размещался в США. Вслед за тем она раз и навсегда выбросила из головы Иоакима Перссона.

Теперь Лисбет могла посвятить остаток дня изучению реестра элитного жилья, предлагаемого «Нобелем». Самым дорогим оказался небольшой замок около Марнефреда, где у нее не было ни малейшего желания обосноваться. Решив пойти ва-банк, она выбрала следующий по дороговизне объект – шикарную квартиру у площади Мосебакке.

Лисбет долго разглядывала фотографии и планировку. Наконец она пришла к заключению, что квартира на Мосебакке с избытком удовлетворяет всем требованиям ее списка. Раньше квартирой владел один из директоров компании АВВ, но он отошел в тень вскоре после того, как покинул пост и получил отступные чуть ли не в миллиард крон, что привлекло много внимания и вызвало возмущение в средствах массовой информации.

Вечером Лисбет позвонила по телефону Джереми Мак-Миллану, совладельцу адвокатской конторы «Мак-Миллан и Маркс» в Гибралтаре. Ей уже доводилось иметь дело с Мак-Милланом. В свое время он хорошо заработал на том, что основал ряд фиктивных предприятий, открывших счета для того, чтобы заправлять состоянием, которое она увела у финансового олигарха Ханса Эрика Веннерстрёма.

Ей снова понадобились услуги Мак-Миллана. На этот раз она дала ему указание вступить в переговоры с агентством «Нобель» от имени ее предприятия «Уосп энтерпрайзис» о покупке той самой вожделенной квартиры на Фискаргатан у Мосебакке. Переговоры продолжались четыре дня, и от окончательной цены, проставленной в документах, у Лисбет глаза полезли на лоб. Плюс еще пять процентов Мак-Миллану за посредничество. К концу недели Лисбет уже перевезла две картонные коробки с одеждой, постельное белье, матрас и кухонную утварь. Почти три недели она спала на матрасе в новой квартире, а тем временем искала клиники пластической хирургии и завершала незаконченные дела (включая ночной разговор с адвокатом Нильсом Бьюрманом), а еще платила вперед за жилье, электричество и по другим текущим расходам.

Доведя все дела до конца, Лисбет заказала билет и уехала в клинику в Италии. Закончив лечение и выписавшись из клиники Генуе, она отправилась в Рим, где сидела в своей комнате в отеле и размышляла, что ей делать дальше. Надо бы вернуться в Швецию и как-то устроить свою жизнь, но ей даже думать не хотелось о Стокгольме, и тому было несколько причин.

Во-первых, у нее не было профессии. Никакого будущего в «Милтон секьюрити» она для себя не видела. Вины Драгана Арманского в этом не было: он-то хотел взять ее в штат, ведь она была проверенным и ценным винтиком в структуре его фирмы. Но ей было уже двадцать пять, и ее отнюдь не привлекала перспектива до пятидесяти лет копаться в разных данных о жуликах на высоких постах. Это годилось как хобби, а не как жизнедеятельность.

Второй причиной нежелания возвращаться в Стокгольм был Микаэль Блумквист. Так она точно рискует наткнуться на «чертова Калле Блумквиста» [11], а этого ей хотелось бы в последнюю очередь. Ведь он обидел ее. Следует честно признать, что сделал он это неумышленно. Это был отличный мужик, и ее вина, что она в него «влюбилась». Даже самое это слово звучало как бред собачий, когда оно относилось к этой «чертовой курице Лисбет Саландер».

Микаэль Блумквист имел репутацию дамского угодника. Лисбет была для него милой забавой, к которой он снизошел, когда она была рядом и никого лучше под рукой не оказалось, но кого он быстро выбросил из головы, когда попал в более интересное общество. Она винила саму себя за то, что ослабила самозащиту и впустила его в свою жизнь.