Присвоенная (СИ) - Бархат Нина. Страница 9

— У меня был приказ, — ответил охранник, не сдаваясь, — не пропускать никого! Так что надо дождаться разрешения на ваш вход, тем более с… посторонними.

Мне показалось, он хотел сказать что?то другое, но вовремя остановился.

Пока они громко спорили, я стояла в отдалении за машиной и с болезненной жадностью разглядывала все вокруг. И чем дольше я смотрела на это сооружение, на многочисленную охрану, тем яснее становилось: отсюда не убежать. Мой взгляд постоянно возвращался к той части леса, откуда мы приехали.

— Интересно?

Как он появился в поле зрения, я не заметила. На Кристофе был длинный темный плащ, окутывающий тело, подобно кокону из тьмы, и его светлое лицо, казалось, парило в воздухе: глаза, прищуренные то ли от злости, то ли от ликования, улыбка, полная сарказма.

Нет! Еще не осознав своего движения, я бросилась бежать!

Я знала, что это бесполезно, что никогда не сравнюсь с ним в скорости. Знала, что он меня поймает, и ждала, когда руки сомкнутся вокруг меня… И все равно бежала!

Но, как ни странно, чужого прикосновения не было.

Поэтому я не останавливалась. Бежала, как никогда в жизни! Казалось, позади оставались километры!.. Вот только лес тянулся все такой же плотной нескончаемой стеной.

Потом я начала уставать. Вдохи уже не приносили облегчения, воздух обжигал легкие, грудь разрывалась от боли, ноги переставали слушаться. Я падала все чаще…

И вдруг поняла, что он делает — загоняет, как зверя. У меня не хватит сил убежать! Лес был бесконечным.

Но все равно я не останавливалась. Уже не шла — брела, зацепляясь ногой за ногу… Наверное, больной старик легко бы меня обогнал. Наверное, он бы и чувствовал себя значительно лучше, чем я… Наконец, я упала и больше не смогла сдвинуться с места. Меня стотонным весом придавила темнота, и мир исчез…

Я проснулась от щекочущего ощущения — по щеке полз муравей. Все тело болело нещадно, будто меня избили палками. Но, пошевелив слегка конечностями, я поняла: это всего лишь боль после вчерашнего марафона.

Кто?то заслонил свет, падавший мне на лицо…

Я знала — кто. Он не увидит моего страха!

— Из тебя могла бы получиться неплохая спортсменка! — его голос был пропитан глубоким сарказмом.

— Ты не можешь обвинять меня в попытке убежать, Кристоф.

Медленно, подавив стон, я села и привалилась к ближайшему стволу.

— Неужели? — он скрестил руки на груди.

— Да! Любой здравомыслящий человек не согласится просто, без борьбы, потерять свою свободу и… жизнь. Я должна была попытаться. И сделала это! Иначе до последних дней я бы жалела, что не решилась…

Кристоф хмыкнул и произнес:

— Идем, Снегова, у тебя есть уникальная возможность увидеть кое что… интересное, — и он, рывком поставив меня на ноги, почти вежливо взял под руку, несмотря на то, что при этом ему приходилось практически тащить меня.

Зная, что это бессмысленно, я все же не смогла удержаться и прошептала, обещая себе, что это в последний раз:

— Кристоф, отпусти меня.

— Есть в этой жизни то, что невозможно ни при каком раскладе, Диана, — ответил он так же тихо.

Мы прошли совсем немного, когда впереди промелькнул просвет — трасса. На обочине стояла все та же машина с вчерашним водителем. При нашем приближении он выскочил, распахивая двери. Хотя в свете дня его лицо выглядело еще более отталкивающим, я не испытывала страха перед ним. Все было безразлично, мне уже ничего не могло помочь.

Усадив меня на заднее сиденье, Кристоф занял место впереди. Он казался таким спокойным и расслабленным, как будто и не гонялся за мной ночью по лесу. Через несколько минут — а я?то, глупая, думала, что далеко убежала! — машина подъехала к уже знакомым воротам, которые без вопросов открылись, пропуская нас внутрь. Охрана стояла навытяжку.

Наконец я поняла, кто — господин.

Возле входа в здание машина затормозила. Водитель почти вылетел со своего места, открыл дверь… господину, а потом и мне. Руку больше не предлагал. Зато Кристоф крепко ухватил меня выше локтя и повлек за собой ко входу. Что бы меня там ни ожидало, это было страшно.

— Кристоф, я… я…

— Что?

— Я больше не буду пытаться убежать. Пожалуйста, отпусти меня.

Пусть видит, что я не боюсь… даже если умираю от страха.

Его рука разжалась.

Мы вошли внутрь и погрузились в глубокую тьму. И почему?то только здесь, только сейчас я поняла: Кристоф на самом деле крайне зол! Удивительно, как можно было не ощущать потока злости, рвущегося из его тела? Как я могла подумать, что он спокоен?

Мы шли недолго, около минуты. Кристоф остановился перед блестящей стальной дверью, и я услышала, как он набирает шифр. Электронное попискивание резко контрастировало с ржавчиной и грязью окружавшей нас комнаты. Дверь бесшумно отворилась, и из нее полился неяркий свет. Кристоф кивком головы приказал войти, и мне не оставалось ничего иного, кроме как шагнуть через порог…

Мы стояли на небольшом возвышении в просторном зале. Наверное, когда?то там был цех: маленькие окна под высоким грязным потолком почти не давали света, его недостаток возмещал белый гладкий пол. Основная часть помещения отделялась от парапета у двери массивной решеткой. Справа и слева вдоль стен проходили глубокие стоки, и в них лежали длинные шланги. В дальнем конце виднелась небольшая дверь.

Внизу за решеткой — там, куда вела лестница, находилось около сотни человек. Одетые в одинаковую одежду, они казались слишком сонными, чтобы быть чем?то иным, чем просто большими куклами. Некоторые из них стояли возле решетки и механически ощупывали ее, но большинство в оцепенении лежали на двухэтажных пластиковых нарах. Несмотря на большое количество людей, было тихо, чисто и даже пахло приятно.

— Те, кто находится здесь дольше остальных, уже не хотят ходить, специальные препараты полностью уничтожили это желание. Кого привезли недавно, еще пытаются бежать, — голос Кристофа звучал почти по — лекторски.

Я стояла у решетки и завороженно смотрела на ее обитателей. Он был прав, проявляющие меньше активности даже выглядели иначе: очень бледные, почти неподвижные, с пустыми взглядами, они производили впечатление призраков — казалось, еще миг, и предметы станут видны сквозь их тела.

— Тебя ждет то же самое, если будешь создавать проблемы, — он стоял рядом и внимательно изучал мою реакцию. — Ты поняла?

Я подумала, насколько же сильно ненавижу это существо, и только после посмотрела ему в глаза, измеряя всю глубину моей ненависти!

— Ну что ж… — его взгляд стал напряженным и, как ни странно, неуверенным, — ты сама напросилась.

Он потянулся к двери, через которую мы вошли, и что?то нажал на сенсорном блоке управления рядом с дверью. Не успела я задуматься, что он имел в виду, как дальняя дверь открылась с приглушенным жужжанием, и в зал с людьми ворвались они.

— Что… — я быстро повернулась к Кристофу — и забыла о словах.

На лице его появилось непривычное выражение — так мог бы смотреть владелец псарни на своих лучших собак.

— Понимаешь, Диана, — ласково обратился ко мне хозяин. — Все мои… подчиненные… должны чем?то питаться. Но, как ты сама понимаешь, охотиться на улице средь бела дня теперь небезопасно даже для них, — и он указал жестом на тварей, для которых не существовало в человеческом языке ни описания, ни названия. В чем, впрочем, не было никакой необходимости — никто из людей, увидевших эти огромные тела из бронированных мышц, когтей и клыков, не прожил бы достаточно долго для того, чтобы их описать или назвать.

— Поэтому мне и приходится заботиться об их благополучии — находить для них пищу, — он резко улыбнулся. — Помни, у меня много таких 'тюрем'! В каждой найдется место и для тебя. А теперь… Смотри! — и, нежно взяв за подбородок, он повернул мое лицо в сторону разверзшегося ада.

Я заставила себя смотреть на эту бойню, держась за мысль, что если только судьба пошлет мне шанс, то я заставлю этого всесильного монстра испытать боль, не меньшую, чем испытывала я, наблюдая мучения несчастных людей. Их крики потом долго будут будить меня по ночам. Но стократ хуже было видеть тех, кто равнодушно принимал удары фурии — судьбы!