В желанном плену (ЛП) - Аврора Белль. Страница 10

Подходя к двери, я закрываю ее, не торопясь, так чтобы не издать ни звука. Как только она закрывается, я открываю ящик комода, вытаскиваю простые белые трусики и подходящий к ним простой бюстгальтер, отрываю бирки, затем проскальзываю ногами в трусики.

Как только собираюсь натянуть их по своим ногам, дверь с размахом открывается. Я вижу нахмурившегося Нокса, но как только он замечает положение, в котором я нахожусь, его сердитый взгляд исчезает, а на смену ему приходит широко разинутый рот.

Я смущена. Но выражение его лица подсказывает мне, что он, возможно, также смущен. Может, даже больше. И я, несомненно, получила результаты своего эксперимента. Пытаясь подавить румянец стыда на лице, но безрезультатно, я прочищаю горло и проверяю свои часы. Кивая с поджатыми губами, я ехидно говорю:

— Сорок секунд, плюс-минус. Неплохо Нокс.

Широко раскрыв глаза, с нахмуренными бровями, он поворачивается на пятках и выходит из моей комнаты, оставив дверь широко открытой. Не прошло и секунды, как он возвращается и закрывает дверь почти на защелку, оставляя лишь на дюйм открытой. И я самодовольно ухмыляюсь. Натягивая свои трусики под полотенцем, я хихикаю.

По-моему, я выиграла этот раунд.

5 глава

Жить надоело

Лили

Сидя в библиотеке, натянув самую большую, самую идиотскую улыбку, на которую способна, я убеждаюсь, что это рай. Очень жаль, что мне придется покинуть это место. И скоро. Нокс говорит, что он защищает меня, но я не могу ему доверять.

Я не буду ему доверять.

По правде говоря, со мной не обращались плохо за то короткое время, которое я здесь находилась, но я ничего не могу поделать с чувством, что меня одурачили. Если бы он только дал мне поговорить с отцом или с сестрой, мне бы не пришлось делать то, что я сейчас делаю.

Я беру с полки три книги и иду обратно в свою комнату. В течение всего вечера я беру маленькие порции еды и воду в бутылках и прячу это в наволочку, спрятанную на дне моего шкафа.

На часах показывает 11:51 вечера, когда Нокс появляется в дверном проеме, проверяя обстановку, как он делал весь вечер. Я смотрю на него и заставляю себя зевнуть.

— Я думаю, что пойду спать. Сегодня был длинный день.

На секунду он выглядит сочувствующим, прежде чем кивает и мрачно говорит:

— Спокойной ночи. — Он ждет, пока я скольжу под одеяло, и выключает свет, затем закрывает дверь почти полностью. Я слышу, как он идет по коридору, и погружаюсь в темноту, когда он выключает свет там тоже. Сейчас мне просто нужно быть уверенной, что я не усну.

Я жду, и жду, и жду настолько терпеливо, насколько могу. Проходит почти час, прежде чем я слышу звук шагов по коридору. Как только дверь скрипит, я заставляю себя дышать глубже и ровнее, как будто сплю. Дверь остается открытой достаточно долго, и я слышу, как он вздыхает, опять закрывая дверь почти полностью. Мое сердцебиение ускоряется от звуков, удаляющихся от моей комнаты, шагов.

Время пришло.

Я вскакиваю с кровати и тихо как мышка крадусь на цыпочках, и протягиваю руку к задней части шкафа за своей наволочкой для побега. Я крадусь к двери и прислушиваюсь.

Ничего. Ни единого звука. Я могу идти.

Я аккуратно толкаю дверь, настолько близко к дверной раме, насколько это возможно, затем подхожу к окну. Я знаю, что Нокс поселил меня на втором этаже по определенной причине. Бьюсь об заклад, что он никогда бы не подумал, что я из разряда тех, кто лазил по деревьям, когда была помоложе. Так я сломала руку в детстве. Она очень сильно болела. Как можно медленнее открывая окно, я упираюсь рукой в сетку для насекомых и толкаю. Сильно. Внезапно она вываливается с незначительными усилиями, и я усмехаюсь.

Не слишком защищено для конспиративного дома.

Беря свою наволочку с продовольствиями, я ступаю на карниз и осматриваюсь вокруг.

Водосточная труба справа.

У меня ускоряется сердцебиение, пока я волочу ноги и хватаюсь за сталь, окрашенную белой краской. В действительности мне не совсем нравится высота. Я пытаюсь крепко ухватиться за водосточную трубу, но мои руки вспотели настолько сильно, что я не могу хорошо схватиться.

Мне интересно, что произойдет, если я упаду? Я приземлюсь на свои ноги?

Я думаю, что это прекрасный способ сломать себе ноги. Ты не кошка. Ты же знаешь это, правда?

Хммм. Правда. Я закрываю глаза и пытаюсь успокоить себя, делая глубокие вдохи.

«Сейчас или никогда. Не будь трусихой, просто сделай это».

Хорошо. Я вытираю свои руки от пота и сжимаю трубу снова. Поднимая одну ногу в кроссовке, я проверяю хватку — смогу на нее взобраться. Неплохо. Но и не прекрасно тоже. Я начинаю спускаться вниз, тихо бубня:

— Нога. Рука. Нога. Рука.

На полпути вниз, я улыбаюсь, когда осознаю, что почти на месте. Как только я уже мысленно радуюсь, моя хватка слабеет, глаза широко открываются и из уст вылетает:

— Вот дерьмо.

Затем я падаю назад и почти чувствую, как время останавливается. Всё происходит как в замедленной съемке. Такое ощущение, что проходят часы, прежде чем моя спина оказывается на земле. Глухой стук дребезжит у меня в мозгу. Я хриплю и сгибаюсь пополам.

Я еле перевожу дух.

Черт побери!

Слезы застилают мои глаза, а тело пульсирует от боли. Давление нарастает у меня в ушах, и я задыхаюсь, прежде чем наконец-то опять могу сделать вдох. Тряся головой, я встаю на дрожащих ноги, осматриваюсь вокруг и затем бегу. Я бегу быстро, и тяжелая наволочка шлепает меня по спине при каждом шаге, отдаляющем меня от дома. Мое награбленное добро для побега неожиданно ощущается все тяжелее и тяжелее. В панике я отбрасываю его в сторону и бегу быстрее.

Мое сердце падает в желудок, когда вдали я вижу стену.

Очень высокая стена. Возможно, высотой в двенадцать футов (прим. ред. примерно 3,66 м).

Вот дерьмо!

Я бегу вдоль стены, смотря, есть ли здесь что-то вроде выхода. Мое сердце быстро стучит, лицо вспыхивает от раздражения.

Нет. Нет. Нет!

Это не должно было случиться! Мне нужно выбраться отсюда.

Я приближаюсь к месту, которое судя по всему должно быть единственным выходом из этого дома и, черт побери, там люди. Двое мужчин внутри маленькой комнатки сидят и разговаривают во время просмотра чего-то вроде системы скрытого видеонаблюдения. Вот черт. Я и не думала, что здесь могут быть камеры. Я не учла это. Я выпрямляюсь и бегу вперед в противоположном направлении к задней части дома. Это занимает примерно четыре минуты напряженного бега. Дом чертовски большой.

Я потею. Я расстроена и почти готова сдаться, когда ангелы напевают мне на ушко. Ворота. Вот эти долбанные ворота! Спасибо, Господи!

Широко улыбаясь, я кладу руку на рукоятку рычага и опускаю его вниз.

Глухой звук.

Черт! Нет! Нет!

Долбанные ворота закрыты! Мое горло сжимается, и я с трудом всхлипываю, в то время как снова и снова быстро и сильно давлю на рукоятку рычага, будто бы это каким-то образом заставит ворота отпереться. Слезы катятся по моему лицу, и я решительно киваю. Остался только один выход.

Вскарабкаться на стену.

Высоко закидывая ногу на рукоятку рычага ворот, я взвизгиваю, когда что-то хватается за мой конский хвост так же сильно, как и за пояс моих штанов, и тянет меня назад. Вытягивая руку, я хватаюсь за сильную руку, которая до сих пор жестко держит мой хвост. Меня волочат как чертову собаку. Мой рот раскрывается и оттуда извергается брань:

— Отцепись от меня, ублюдок! Я знала, что ты полон дерьма! Защищая меня и мою задницу!

Неожиданно за волосы меня бросают к веранде. Кожа головы пульсирует. Я смотрю наверх и почти мечтаю, чтобы я этого не делала. Разъяренный Нокс стоит передо мной. Сквозь стиснутые зубы он шипит:

— Заходи в чертов дом, Лили.

Стоя на неустойчивых ногах, я выпрямляюсь настолько высоко, насколько могу и шепчу дрожащим голосом: