Сегодня - позавчера 2 - Храмов Виталий Иванович. Страница 53

И вот мы приехали. Но не в город, не на вокзал. На полустанке мы сошли и пересели в служебный ГАЗ - 63. Это такой Уазик этого времени. Здесь считается революционной машиной, копией не менее революционного Вилиса, первого джипа. "Попрыгали" (вот почему его "козликом" называли) до какого-то посёлка, целиком окружённого забором из колючей проволоки и состоящего из типовых длинных зданий барачного типа. Зона.

Когда машина остановилась около одного из бараков, меня высадили в "объятия" сержанта ГБ, приказали отдыхать. Сержант провёл меня в одну из маленьких комнат этого барака, оставил, пообещав, что скоро ужин.

В комнатке стояла печка-буржуйка, рядом с ней бутылка с жидкостью, заткнутая газетной пробкой, поленница дров, двухъярусная кровать, сколоченная из довольно толстых не струганных брусков и досок. Оба яруса были застелены бельём и коричневыми шерстяными одеялами. У окна (без решёток, кстати) стояли не менее грубые, но основательные, стол и два табурета. Было светло и, в принципе, тепло. Я разделся, затопил буржуйку. Жидкость в бутылке оказалась солярой для розжига.

Сержант принёс мыло, полотенце и комплект свежего белья, сказал, что удобства в конце коридора, но там холодно. Плевать. Блин, правда, холодно! Да ещё и вода только холодная. Такой вот бодрящий душ. Это во мне человек 21-го века заговорил. Тут иначе не бывает. Холодная есть - уже хорошо. А могло быть и вовсе - из ведра мойся. Ага, в колодец сходи, принеси и т.д. Пока оттёр свою шкуру до удовлетворившей меня чистоты, зуб на зуб не попадал. А печка ещё не разогрелась, как следует. Поэтому, горячий ужин с горячим чаем пришлись очень кстати.

Когда согрелся, навалилась дремота. Лёг в постель. Сколько же я не спал вот так, в чистом, да на чистом!

Разбудил меня тот же сержант, хлопающий дверью и ставивший что-то на стол. Сел на постели, уставился на Кельша, снимающего свой китель около накрытого стола. Увидев мой взгляд, он усмехнулся, проводил взглядом сержанта из комнаты, бросил китель на верхний ярус койки.

- Надраться хочется, Витя, но с младшим по званию, сам понимаешь. Давай, без чинов!

Я пожал плечами:

- От этого я генералом не стану.

- Да, ладно. Те, кто с тобой мимоходом сталкивались, вообще уверенны, что ты - полковник.

- Ха! Крутовато! Ого! Коньячок я уважаю!

- Знаю. Я тоже. Хотя... И фронтовые не разведённые за милую душу идут.

- А я в боях не пью. Боюсь. Выпьешь - приятно. Но, башка уже не так шарит, упустишь что - людей потеряю.

- Поэтому они за тебя и горой. Себя не бережёшь, сам норовишь каждую дырку собой заткнуть. А их бережёшь. Они это видят.

- Не вижу в этом особой заслуги. Каждый так должен.

- Должен, но не каждый так делает. Разливай, чего, уснул?

- А что за повод?

- Обмоем мой провал, Витя.

Я не понял, но разлил, выпили. Спрашивать не стал - и так ясно, что сам расскажет. Надо ему душу излить. Лучше меня "жилетки" не нашёл? В принципе, логично. Я ни в одной "обойме" не состою, сам по себе, человек соображающий, но маленький, ничем не угрожающий и в падении Кельша не заинтересованный. Но, не за этим же ты меня с фронта вытащил? Надраться?

- Знаешь, Виктор, - выпив вторую, начал Кельш, - когда ты пришёл и принёс сведения о будущём, у нас закружилась голова от открывшихся перспектив. Была создана рабочая группа по работе с иновременными явлениями. Мы занимались розыском и изучением уже найденного. Поначалу, эта работа обещала грандиозные достижения. И вот прошло полгода. И знаешь что?

- Что?

Кельш выпустил воздух губами.

- Не может быть! - удивился я, - должны быть результаты! Я вам принёс записи, предметы, рации, маленькие, мощные... Я нашёл ещё одного Гостя из Будущего, правда, опять не говорящего. Как же так?

- Более того - мы разыскали двух живых. Одного в дурдоме. Из 22-го века, но полный дегенерат. Задницу подтереть не может самостоятельно. Говорит на таком суржике, что понять невозможно. И ничего, ничегошеньки не знает. Полезность - ноль! Ещё один - из 7 тысяч какого-то года. А, да, "от сотворения Мира в Звёздном Храме". Лысый, с чубом из макушки, с мечом и кнутом. Пока брали - троих осназовцев порубил, четверых покалечил.

- Чуб этот оселенец называется. Волосы из родничка не стригутся с рождения до смерти. Не вздумайте его подстригать. Если воину обрезать оселенец - сам себя убьёт. Это - потеря чести.

- Это у самураев.

- Это у предков наших. Воинов Святослава. Этот вой из нашего прошлого. Предок наш. И летоисчисление их таким было. И совпадает. Плюс-минус. Но, ловок. Семерых смог обезвредить.

- Бойцы, бравшие его, говорят, что его меча почти не видели - так он быстро им махал. И к боли нечувствителен. Был. Теперь обычный.

- Так вам вообще достался дружинник. Высшая воинская каста. Это был боевой транс.

- Что?

- Состояние изменённого сознания. Когда скорость реакции и все внутренние процессы настолько сконцентрированы и ускоренны, что даже с пробитым сердцем такие могут до нескольких минут биться с огромной силой и ловкостью.

- Слушай, откуда ты это знаешь?

- Николай Николаевич, как вы этого не знаете? Это же наша история, прошлое этой земли и нашего народа? Скандинавы таких берсерками называли.

- Ладно. Ну и что? Что толку? Фехтованию у него учиться?

- Навыкам боевого искусства. Оружие, которое всегда с тобой - ты сам. Если умеешь владеть своим телом, а такие гридни умели, как никто - автомат только увеличит твою мощь. Вот этому он бы ваш осназ и научил.

- Этому можно научиться? - удивился Кельш.

- Наверное. Я-то научился.

- Ты? Ты тоже так можешь? - Кельш вообще охерел.

- А как я, по-вашему, на пулемёты в атаку хожу? Один здания зачищаю? Тут одно "но" - если вовремя из этого не выйти, то энергетический коллапс, разрыв сердца, сосудов мозга.

- Ах ты, шельмец! И давно это с тобой?

- С детства. В бане перепарился, время замедлилось. Так оно каждый раз кажется. И в момент сильного стресса. Испуг, например, или злость. Я называю это Яростью. Когда я разозлюсь, это легко происходит. Как рукопашкой стал заниматься, так это и стало развиваться.

- Когда это ты рукопашным боем занимался? - насторожился Кельш.

- А-а! - я погрозил ему пальцем, разлил ещё. Решил сменить тему: - А предметы "оттуда"? Армии очень нужны подобные Моторолам рации. Лёгкие и компактные.

- Компактные? А-а, англогизм.

- Маленькие. Вы на мои слова и вообще на личность мою сильно не отвлекайтесь, пока.

- Я понял уже. С рациями ещё более-менее, а с остальным - сложно. И с рациями. Произвести их невозможно. Наша промышленность на это пока не способна. Нужны огромные средства, чтобы появились нужные мощности. А их, сам понимаешь, нет. Учёные почесали затылки и дружно покрутили головами.

- Так я и думал. Как говорил один пакостник - объективные предпосылки. Но, чем больше я об этом думаю, тем чаще мне в голову приходят слова ещё одного моего знакомого - тупики только в головах. А вот как пробивать тупики в головах я знаю только один способ.

- Выпускать проветриваться мозги? Наслышан. Незаконно, но быстро. Не лечит причин, только на время снимает последствия большой ценой.

- Я знаю, - кивнул я, разливая ещё по одной, - но мне и нужен был временный эффект. Цель определяет средства.

Мы выпили, Кельш, шумно занюхав, продолжил:

- Так что, положительных результатов мы добились весьма ограниченных, а вот цена этого...

Он тяжело, горестно вздохнул, сам разлил остатки из бутылки, поставил её под стол (а я думал, что эта традиция из моего времени), сказал:

- На волне эйфории мы привлекли ТАКИЕ ресурсы! А, как оказалось, просто отвлекли. Огромнейший аппарат сработал почти вхолостую. Благодаря тебе, я вознёсся из рядовых, в общем-то, сотрудников, в главу группы особого назначения. А теперь...

Он махнул рукой.

- А я-то вам зачем?