Горничная - Гусаров Игорь Витальевич. Страница 18

Анна Ивановна Зажигалина, удобно устроившись на мягком сиденье, смотрела телевизор. Ну как смотрела, она давила на клавиши пульта, который ей торжественно вручили подчинённые Андрея, перескакивая с одного канала на другой. Баба Аня искала новости. Надежда увидеть "себя в телевизире" не покидала старушку. Ну, в одних новостях не показали, покажут в других… Пока бабке не везло. Попасть в телевизор баба Аня мечтала с тех самых пор, как первый раз его увидела. Ей всю жизнь казалось, что люди, которых показывают там, необыкновенные. Сначала она смотрела на певиц и певцов, и видела себя на сцене, в красивом платье, поющую задорные частушки, а все смотрят и восхищаются её неземной красотой и талантом. Став постарше Анна Ивановна представляла себя на месте передовика производства, которому вручают орден, зал бешенно рукоплещет её трудовому подвигу. А дома, в деревне, односельчане смотрят телевизор и с доброй завистью обсуждают "Вот ведь Нюрка дала… стране угля!" Она хорошо работала, старалась, но дела у колхоза были не очень, а награды, награды в колхозе, конечно, получали, да только Анне Ивановне всё как-то не везло. Потом пошли дети… Хозяйство, за которым нужен был глаз да глаз… И не заметила, как пролетела жизнь. А в телевизор так и не попала… И вот, сейчас, был такой случай! Ну хоть краешком, хоть промелькнуть… Нет, и тут, тоже самое… Баба Аня вдруг почувствовала, что кто-то на неё смотрит. Она отвела взгляд от телевизора и увидела: что-то прижимая к груди к ней шёл молодой цыган. Взглянув в его глаза, баба Аня поняла "Всё, вот и смерть подошла! А как же…"

Натка летела к звёздам. То, что делал парень, приводило её в какой-то щенячий восторг. Она охала, вздыхала, постанывала, почти не сдерживая себя, и отдавалась вся этому полёту. Долгими вечерами сидя в своей комнате с рукодельем мечтала она о том, как пойдёт на ярмарку вся такая красивая, и выберет себе самого лучшего парня, и тот, впечатлённый её достоинствами и умением, будет её любить снова и снова. Нет, это не ярмарка, но те ласки, которые ей сейчас дарили, от этого хуже не были. "Подарю ливр, о-о-й, два подарю… да, только не останавливайся! Нет, я тоже хочу… Только, после того, как и я, смогу себя показать… Интересно, а как то, что я умею, оценят тут? М-м-м."

Андрей ласкал девушку, и сам потихоньку сходил с ума, чувствуя, как откликается на его движения девичье тело…

Рома увидел, что старуха смотрит ему в глаза и понимает, зачем он к ней идёт. "Проклянёт! Проклянёт старая ведьма! Ну и пусть!" Роман Романов выхватил из пластикового пакета нож и ударил. Нож, с "лазерной" заточкой, вошел, почти не встретив сопротивления.

Звезда, к которой летела Натка, вдруг, стала быстро расти в размерах и… взорвалась, рассыпаясь миллионами огней… В восторге Натка закричала… А-а-а!

Убили! Убииили! Помогите… Ой, ма-а-мочка!

Крик из зала, заглушил Натку, и вырвал Андрея из состояния нирваны, в котором он был. Трусов резко выпрямился, растерянными глазами посмотрел на лежащую перед ним девушку и кинулся в зал. Он не заметил, как открыл замок, распахнул дверь, выскочил наружу и остолбенел, увидев лежащую на боку старушку с ножом в груди. Рядом с ней стояла молоденькая девушка продавец и кричала. Со всего зала к месту происшествия сбегался народ… Вдруг, что-то толкнуло его. Красное платье промелькнуло мимо и ураганом ворвалось в толпу. Натка встала на колени, склонилась над старушкой и стала что-то ей говорить…

"Он смог! Он отомстил!" Роме очень хотелось побежать, чтоб как можно быстрее удрать с этого места. Но он был хорошим слушателем и из разговоров старших знал, бежать нельзя. Охрана универмага сразу среагирует. Он шёл к выходу, стараясь не выделятся из потока покупателей. Где-то за спиной уже были слышны крики. Рома уходил… "Он смог!"

Натка сначала не поняла, что случилось. Парень вдруг вскочил и побежал из комнаты. "Куда ты? Сейчас я буду тебя любить!" хотела она крикнуть, но услышала шум из зала. Натка встала, одёрнула платье и пошла за Андреем. Выглянув из-за его плеча, она увидела, лежащую на полу, ставшую уже почти родной, бабу Аню. Бабушке было очень больно. Её боль иглами вонзилась в мозг Натки и она кинулась на помощь. Девушка притронулась к ножу, прикрыла глаза и увидела один из тех двоих, молодой, не торопясь уходил в сторону вокзала. "Ну, гад! Я ещё доберусь до тебя… Но не сейчас, нет, не сейчас… Оп…" Нож медленно стал выходить из тела старушки. Минута, и он упал на пол. Оп… кровь остановилась и перестала сочиться сквозь старую застиранную кофточку….Оп… Бабушка ровно задышала и открыла глаза…. Оп… пятно крови, только что багровевшее на груди, исчезло….Оп… лицо старушки порозовело, и баба Аня начала подниматься с пола. Натка успела. Она смогла. Убийца промахнулся…

— Что это было?

Народ вокруг ахнул, и наступила мёртвая тишина. Все смотрели, как только что, практически мёртвая бабушка встала, и недоумённо крутила головой, озираясь вокруг.

И в это время, кто-то наступил на пульт от телевизора, и, в зале отдела электроники зазвучала музыка, и голос запел песню, от которой у людей мороз пошёл по коже. Показывали кадры из фильма "Тегеран 43" сопровождаемые песней Азнавура.

Вечная любовь, верны мы были ей…

Натка повернулась к экрану, и не смогла оторвать от него взгляд. То, что она там видела, было страшно. Даже то, что только что произошло, не ослабило силу картинки, которую показывали. На экране летела вверх земля, тонули огромные корабли, горели дома, люди бежали в ужасе, спасаясь от взрывов. По небу летели страшные птицы, плюясь огнём. Песня продолжалась, сжимала Наткино сердце, и заставляла не дышать.

— Что это? — прошептала девушка, глотая слёзы бегущие по щекам.

— Это война… — баба Аня обняла Натку за плечи.

— Война? — в мире Натки не было того, к чему привыкли те, среди кого она сейчас находилась. Так называемых "средств массовой информации". Да, войны время от времени происходили. Обычно это было связано с каким-нибудь спятившим магом, решившим, что жить по установленным в мире законам он не обязан. И начинал запретные магические эксперименты. Или целое королевство, во главе с его Королём, вдруг начинало считать, что избрано богом, для установления его господства. Вроде ещё какие-то причины бывали, да только ей откуда знать? Вот тогда короли Наткиного мира были вынуждены вместе со своими воинами отправляться на войну, для восстановления установленных богом и людьми порядков. Для Натки и большинства жителей её страны война была, прежде всего, парадом войск. Когда, мимо приветливо машущих своим героям людей, в нарядных блестящих латах проезжали рыцари. За ними бодро маршировали бравые воины в разноцветных мундирах. Важно проходили Боевые маги, время от времени пуская в воздух молнии и огненные шары. Певцы пели бравые песни, оркестры играли бравурную музыку. После парада, обычно, устраивались прощальные вечера, где так легко было найти себе парня для развлечений. Ведь они могут и не вернутся! Зачем им беречь силы? Битвы проходили обязательно в безлюдных местах. Война войной, но гибнуть мирные граждане не должны. Даже победителю некем будет заменить погибших, и утраченные вместе с ними знания. Для чего тогда нужны солдаты, если будут гибнуть хранители знаний? Да и война сама по себе, бывало, заканчивалась поединком королей. Что же это за король, если не может привести назад своих солдат живыми. По всему Матланду весит картина сделанная магами-портретистами: "Король Луй IXX пронзает копьём Тёмного Властелина". Тем поединком и война тогда закончилась. Все солдаты вернулись домой, и наши, и чужие. Воевать солдаты могли только оружием. Боевые заклинания, для нападения, только у офицеров и боевых магов. Те, случалось, гибли, ну так по ним, в основном, и метили офицеры и маги противника. А солдаты… убивали только молодёжь не опытная, случайно. Настоящий солдат, никогда не убьёт противника! Вывести из строя. Вот высшая доблесть. Пусть его ещё двое тащат, да маг или сержант, на лечение отвлекается. Так дед рассказывал. А как оно там на самом деле мирным людям и невдомёк. Никто им войну не показывал. Тот ужас, что увидела Натка, и в страшном сне ей привидеться не мог. А тут, вон люди вокруг, особо и не смотрят. — Разве война такая? Где это сейчас? Да как же?