Присвоенная - Багирова Марина. Страница 26

 Наверное, эта мысль отразилась в моих глазах, потому что Кристоф мгновенно коснулся моей щеки и, не обращая внимания на то, как я напряглась, серьезно произнес:

 - Не делай того, о чем пожалеешь позже. Я прошу потому, что хочу, чтобы ты согласилась по доброй воле. Но если ты не согласна, это будет мое последнее прикосновение к тебе...

 - Ты хочешь сказать, это будет вообще последнее прикосновение в моей жизни, - предположила я, уверенная в своей правоте. Я говорила о смерти.

 Что-то странное промелькнуло в его взгляде. На мгновение я готова была поклясться, что Кристоф сам не верил в свою угрозу, но его последующие слова перечеркнули мои ощущения:

 - Да, Диана, ты все понимаешь верно.

 ** ** **

 Лишь спустя час после того, как он вернул меня в свой мир, я смогла понять, насколько же я устала. Безумное, дикое напряжение от его присутствия измочалило меня так быстро. Что же будет через день, через неделю, проведенную рядом с ним?

 Лучше было не думать об этом.

 Между смертью и новой жизнью я выбрала жизнь. Снова. Но так и не была до конца уверена в правильности своего выбора...

 Я вошла в свою кухню. Как и весь этот ставший милым моему сердцу дом, она была крохотной - в самый раз для одинокой девушки. Огромный рост Кристофа уменьшил ее пространство вполовину. Он сам казался особенно неправильным, невозможным в окружении маленьких вещей - столика и двух кресел. Потертый пол под ногами в дорогих, ручной работы, туфлях, делал его окончательно нереальным.

 С того момента, как я ответила согласием на его изощренное предложение, мы едва обменялись парой фраз. И все это время он не сводил с меня глаз, чем безмерно раздражал.

 Вот и сейчас, он внимательно следил, как я наливала чай из своего любимого старенького чайника с красными пятнами в широкие чашки, и, наверное, сравнивал это убожество со своим драгоценным фарфором.

 Поставив на столик сахар, я села. Кристоф сел рядом, и я ничего не могла с этим поделать, теперь так будет всегда. За окном начинался дождь, последний дождь, стучащий по крыше моего дома...

 - И не сложно тебе было жить в этом... месте? - спросил он, беря в руки чашку и обводя глазами мою потрепанную кухонную мебель.

 - Ну что ты, совсем не сложно, Кристоф, ведь тебя здесь не было, - я не собиралась спускать ему оскорбление моего любимого дома, но он лишь усмехнулся. - А с чего ты это взял?

 - Просто я так хорошо помню дочь Ярослава Снегова - избалованную, нахальную, которая всегда хотела получать желаемое, и которой это удавалось.

 - Ты говоришь загадками, Кристоф, - я действительно не могла понять, что он имел в виду. - Тем более что мое главное желание - чтобы ты исчез - так и не сбылось, - в его «предложении» не звучало ни слова о покорности, и я решила, что воспользуюсь этим сполна.

 - Конечно, Диана, живя в моем доме, ты изменилась, но желание сбежать так и осталось твоим любимым, - он думал, что это остроумно!

 - Ты так уверен? - разозлилась я. - Тогда я открою тебе секрет: были времена, когда я мечтала о совершенно ином. Было время, когда все, чего я желала - это сон, но мой чуткий хозяин внимательно следил, чтобы мне не досталось его больше, чем нужно для поддержания жизни, - усмешка чудовища увяла. - Или было время, когда я молила судьбу, чтобы мой добрый хозяин в порыве ярости убил меня быстро и перестал бесконечно терзать своей злобой, - он стал бледнее обычного, - Ты понятия не имеешь, какая я на самом деле, Кристоф, поэтому не говори, что понимаешь меня.

 Я не дождалась от него ответа на свои откровения, но осталась удовлетворенной - его отточенная невозмутимость слетела с лица, это даже можно было считать успехом.

 Дождь прекратился, и его последние капли медленно плыли по стеклу, создавая неуместное чувство уюта.

 У меня оставался еще один важный вопрос. Переведя взгляд на окно, я постаралась произнести самым непринужденным тоном, на который была способна:

 - И как долго я должна...оставаться с тобой? - насколько бы интересной не была игрушка, всегда приходит момент, когда в ней более не нуждаются.

 Медленно и даже устало, как самый обычный человек, он поднялся из жалобно скрипнувшего кресла.

 - Я еще не решил, - и двинулся в сторону выхода. Он открыл дверь и ожидающе посмотрел на меня.

 Раздался надоедливый дребезжащий звук расшатанного стекла, и я поняла, что слышу его в последний раз. Вместе с ним в память до боли врезались родные лица учеников и Наташки, моей простоватой, но искренней подруги. Недолгая спокойная жизнь, в которой я принадлежала себе и была почти счастлива, кончилась.

 И Кристоф - я в этом уверена - увидел, что мне удалось невозможное - возненавидеть его еще больше.

 ** ** **

 Его машина привлекла бы всеобщее внимание даже в мегаполисе, а в этом провинциальном городке она стянула к себе магнитом все население от мала до велика. Приглушенное уважительное бормотание взрослых разбавлялось высокими возбужденными голосами мальчишек. Среди них я узнала и своих учеников.

 Мой отъезд, неожиданный больше всего для меня самой, оставил их без любимой учительницы. Но пока об этом знал один директор, который не жалел резких слов в ответ на мой внезапный вечерний звонок...

 Я закрыла дверь и, не оглядываясь на дом, бывший моим прибежищем последние два года, направилась к машине. Разговоры стихли, и я почувствовала себя кем-то, вроде королевской особы под восхищенными взглядами толпы. Самое странное, что теперь это было не так далеко от истины.

 А у машины меня ожидал образец идеала: чемоданы погружены, дверца распахнута, рука протянута. Мой... кем же он станет для меня теперь?

 Но размышления на эту скользкую тему прервало мелькнувшее в толпе Наташкино лицо. Ее глаза издалека светились любопытством - она ожидала моих объяснений и, может быть, нового знакомства.

 - Мой ужин? - лукаво спросил Кристоф, прослеживая мой взгляд.

 Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, и резко бросив:

 - Заводи машину! - быстро, чтобы избежать расспросов, села внутрь. И только потом поняла, что приказала ему легко и естественно, будто делала много раз прежде.

 - Как скажете, госпожа, - снова улыбнулся Кристоф, явно смакуя последнее слово. Его настроение теперь вращалось между «хорошим» и «очень хорошим». Он получил то, что хотел. Впрочем, как и всегда.

 Наташка была удивлена и даже обижена, глупая, она не понимала, чем может грозить ее жизни знакомство с таким притягательным мужчиной. Не понимала, что выделяться, как можно меньше на моем жизненном пути, было в ее интересах. Она не понимала, что лучше нам никогда больше не встречаться.

 Я отвернулась от упрека в ее глазах, и в этот момент машина рванула с бешеной скоростью, оставляя позади все, что было связано с моей свободой, превращая ее саму в размытое воспоминание...

 ** ** **

 Была глубокая ночь, когда я, проснувшись, поняла, что эта безумная поездка подошла к концу: мы тихо въезжали в знакомые ворота.

 Посмотрев в окно, я удивилась резко возросшему числу охраны. И без того многочисленная раньше, теперь она выглядела просто неприлично. Чего же мог так бояться всесильный Кристоф? Оценив средства, брошенные на одну только охрану поместья, я в который раз поразилась, что мне действительно удавалось столько времени скрываться от его чудовищной власти.

 Машина остановилась у парадного входа. На первый взгляд могло показаться, что дом давно уснул, и нас никто не ждет. Но я прекрасно знала, что это ложное впечатление. На самом деле, именно сейчас прислуга была занята больше всего: мыла, чистила, скоблила, уничтожала следы прошедшего дня, чтобы хозяева могли встретить в безупречной обстановке день грядущий.

 - Выходи, - Кристоф распахнул мою дверь.

 Я не смогла удержаться от мысленного сравнения с прошлым: все было так же и в то же время совсем иначе. Слово оставалось прежним, но произнесено оно было совсем по-другому.