Умри красиво - Тармашев Сергей Сергеевич. Страница 11

– Воздух здесь совсем не такой, как дома, – негромко произнесла Бэмби. – Даже в Зеленой Зоне всё не так, как тут. – Она подняла голову и посмотрела сквозь маскировочную сеть в утонувшие в чернильном мраке небеса: – И неба совсем не видно…

– Небо в Желтой Зоне на ночь чернеет, – задумчиво ответил Медведь. – И запахи тут другие. Растительность мутировала и пахнет иначе. Потому и воздух кажется не таким. По составу он никак не отличается от обычного. Говорят, без противогаза только в Эпицентре дышать нельзя, но единственный человек, который может это подтвердить, сидит сейчас запертым в каком-то ведомственном НИИ.

– Вы про Болта? – уточнила Бэмби. – Мне Кнопка рассказывала о нем. Единственный человек в мире, которого не поразило Зависимостью. Странно, что я ни разу не слышала о нем, пока работала в «Неравнодушных». Абрамов бы обязательно ухватился за такую информацию, это же чудовищное нарушение всех прав – держать ни в чем не повинного человека в лаборатории, словно подопытное животное!

– Ну, почему же не повинного? – усмехнулся Медведь. – Он очень даже виноват! Его вина в том, что у него, ничтожного человечишки, Зависимости нет, а у великих и ужасных сильных мира сего она есть. Это преступление перед власть имущими. Жаль, что информация о нем не дошла до вашего Абрамова, согласен. Мужик он хороший, не заслужил такого.

– Я написала о нем в письме, которое пытается передать кто-то из ваших друзей, – девчонка прислушалась к отрывистым крикам невидимых в темноте птиц. – Скажите, Медведь, каковы шансы, что оно действительно попадет в Москву?

– Сложно сказать, – пожал плечами здоровяк. – Зависит от степени любопытства курьеров. Наркота через Нейтралку течет – только в путь! Так что само по себе передать маляву на Большую землю есть дело совсем не сложное. Но если кто-нибудь засунет нос в конверт, то вряд ли письмо дойдет, наркоторговцы не заинтересованы в том, чтобы кто-то наступил на хвост их партнерам, обеспечивающим транзит «златовласки» из Ареала далее по стране. Вот если наш человек сможет правильно промотивировать курьеров и они не станут вскрывать конверт, то послание дойдет. Сто процентов. Просто раньше нам не приходилось сталкиваться с такой необходимостью. Из Ареала никому из нас не выбраться, все мы вне закона и в розыске. Семьи почти у всех погибли при Катаклизме, остальных быстренько бросили из-за Зависимости и Полтергейста. Нам просто некому слать письма.

– Я за маму беспокоюсь, – вздохнула девчонка. – Она переживает сильно, я же официально пропала без вести. Хотя бы сообщить ей, что я жива, у неё сердце слабое… И ещё я мечтаю отомстить Прокопенко! Если бы не он, я бы никогда…

– …не вылечила позвоночник! – закончил за неё Медведь. – Умей видеть и хорошие стороны в том, чего изменить не в силах. Помогает выживать там, где выживать не хочется.

– Мне все ещё не верится, что позвоночник полностью восстановился, – призналась Бэмби. – Каждый раз, когда я делаю сложное упражнение, ожидаю вспышку боли. Как жаль, что таких лекарств не существует вне Ареала! Мне бы их два года назад, когда я едва на инвалидном кресле не оказалась! Всё могло бы сложиться иначе…

– Всё сложилось так, как сложилось, – хмыкнул Медведь. – Как говорится, за всё надо платить. Хотите излечиться от рака, паралича и прочих прелестей Большой земли – милости просим к нам в Ареал. В награду за упорство каждому страждущему выдается Зависимость. Не устраивает – оставайтесь дома. Но в таком случае нечего жаловаться.

– Вы правы, но… – Бэмби умолкла, подбирая слова. – Как-то это всё не по-доброму… Почему в жизни никогда не бывает всё хорошо? Неужели обязательно что-то должно быть недоделано?

– Один умный человек когда-то очень давно сказал, что без зла люди бы не смогли оценить добро, – философски заметил Медведь. – Им просто не с чем было бы сравнить. Возможно, он прав, хотя лично я ничего не имею против того, чтобы все жили, не оценивая добра и считая, что оно само по себе разумеющееся положение вещей. Лишь бы только зла не было вообще. Но лично мне думается, что люди сами виноваты в том, что всё обстоит так, как есть. Всё, как ты выразилась, недоделано потому, что основная масса народа не желает доделывать.

– То есть как это? – девчонка непонимающе нахмурилась. – Что значит, не желают доделывать?

– То и значит, – усмехнулся Медведь. – Подавляющее большинство заботится только о себе, но даже этого оно не желает делать в полном объеме. Набили брюхо, купили шмоток, исхитрились обзавестись жильем – и всё, все довольны, счастье наступило. Большего никому уже и не требуется, глобальными проблемами заниматься лень. Вот, смотри! Наши ученые пытаются обратить вспять Ареал, избавить всех, заметь, всех, а не только себя, от Зависимости и попутно решить проблему дармовой электроэнергии в масштабах планеты. И кто им во всем этом оказывал содействие? Никто. Они работали в престижных научных университетах, потом приехали в ГНИЦ, после Катаклизма оказались в ЦИАП, но их работы были никому не нужны. Власть имущие пытались закрыть исследования, так как это угроза нефтяной кормушке, обычные люди не желали связываться, потому что своя рубашка ближе к телу. В результате ученым помогаем мы. Помогаем, как можем, ведь мы от науки весьма далеки. Но нас не сто тыщ, а всего лишь несколько человек. А сколько народа живет в Ареале? Уже чуть больше тридцати тысяч. Кто из них потребовал от РАО возобновить исследования Ареала? Никто. Все возмущены только ценами на еду, воду и шмотьё, ненасущные проблемы их не волнуют. ЦИАП занимается лишь «Иксом», и всем плевать. Если кто и недоволен, то я о таких не слышал. Значит, их слишком мало. То есть большинству безразлична собственная же судьба. Огромная куча трутней только и ждёт, когда им поднесут что-нибудь на блюдечке. Вот мы наладили оповещение о Выбросе. Думаешь, кто-нибудь за это Водяному принес бесплатно хоть один мет или осколок? Просто так, в качестве «спасибо»? Никто. Зато в чем я железобетонно уверен – так это в том, что если мы вдруг прекратим давать оповещение, много кто явится к Водяному возмущаться – мол, что это вы перестали предупреждать?! Я на вас понадеялся и чуть не погиб! Раз оповестили разок-другой, то всё, теперь обязаны продолжать! Типа, аудитория требует!

Медведь презрительно усмехнулся и махнул рукой в знак бесполезности дальнейших разговоров.

– Беда большинства в том, что они только и хотят, что требовать и получать всё на халяву, – подытожил он. – Именно поэтому у большинства мало что есть, и никогда намного больше не станет. Ибо словами горю не поможешь. А на серьезные дела они не способны. Зато те, кто способен, далеко не всегда испытывают непреодолимое желание тащить на своем горбу эту безразмерную кучу трутней. Я бы совершенно не удивился, если бы способ оповещать о Выбросе нашли не мы, а какая-нибудь другая группировка, и она стала бы оповещать исключительно за деньги. Ради этого они и ищут в мыле наш передатчик по всей Зеленой Зоне с самого первого выхода в эфир. Хотят забрать себе и, так сказать, монетизировать столь эксклюзивную возможность. Теоретически это вполне реализуемо: какая-нибудь адресная рассылка на ведомственные мобильные устройства за отдельную плату. Или что-то подобное, уж я не знаю. Была бы возможность заработать, не прилагая труда – а желающие заработать, не работая, всегда найдутся. Именно потому в мире всё так, как есть.

– Всё так плохо? – загрустила Бэмби. – И ничего в нашей жизни не изменится?

– Конечно, изменится, – успокоил её Медведь. – Вот получит Абрамов твое письмо, посадит в тюрьму Прокопенко, и ты поедешь жить в Сателлит и откроешь там гимнастическую школу. Это позволит жителям города приобщиться к здоровому образу жизни, а моя База избавится от крайне неудобного раздражителя. Заодно ты сагитируешь ЦИАП бросить возню с нефтью и заняться ремутацией Ареала. Словом – одни плюсы. Всё, хватит дышать, марш внутрь! Мне спать пора.

– Можно ещё пять минут? – взмолилась Бэмби. – Когда ещё в следующий раз удастся так…