Боец - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 6

По его виду можно было без труда понять, что именно он хочет сообщить и отчего взял на себя смелость без приглашения заявиться на заседание совета.

«Как же так? Ведь мастер заявил, что Берард протянет до утра…» – Задумавшийся было над этим Жерар тут же себя одернул. Ничего удивительного. Странно, что тот вообще протянул дольше часа после пережитого волнения.

– Король умер, – выдержав положенную паузу, возвестил молодой человек.

Боже, все не так! Не так все должно происходить. Не может этот оруженосец возвещать подобную весть. Не в таком окружении должен уходить монарх. Но жизнь вносит свои коррективы, в том числе и на ритуалы.

– Да здравствует король!!! – тут же взревели все присутствующие, оглашая окрестности и возвещая всем о случившемся. Да, один король ушел, но род несвижских правителей все еще на престоле, а значит, не все потеряно.

Несмотря на полученное известие, Гийом и не подумал завершать совещание. Времени слишком мало, а вопросов слишком много, и каждый из них по важности можно поместить во главу списка. Только когда последнее мнение было высказано, когда были приняты окончательные решения, отданы все распоряжения и направлены гонцы, молодой и пока еще не коронованный король отправился к палатке, где покоилось тело его отца. Вот, еще и это. Необходимо отправить эскорт с телом покойного в Несвиж. Удастся ли Гийому принять участие в похоронах? Вряд ли. Настали тяжелые времена.

Сзади раздался легкий шорох. Обернувшийся на шум Гийом увидел вошедшего барона Гатине. Это был единственный человек, которого он хотел видеть. У него имелся свой круг приближенных. Опираясь на их плечи, он намеревался править. Вот только им еще предстоит многому научиться, доказать свою преданность и способность принести пользу, а потому служить поддержкой они пока не способны. Сейчас молодой король мог по-настоящему опереться лишь на старую гвардию, в первую очередь на барона Гатине. А может, все дело в том, что он искренне любил этого сурового человека, положившего на алтарь королевства всю свою жизнь без остатка. Этого человека он от чистого сердца называл дядюшкой, хотя ни о каких кровных узах не было и речи.

– Он так тихо ушел, дядюшка. Взгляни на него – по-моему, перед смертью он даже улыбался. Видишь?

– Вижу, ваше величество.

– Странно. Тут такое творится… А он улыбается так, словно умер не в поле после проигранного сражения, а в дворцовой спальне, достойно завершив все свои дела.

– Всегда остается что-то незавершенное, всего не успеть. Думаю, он ушел без тревоги, ясно осознавая, что успел подготовить себе смену, что вы достаточно повзрослели и окрепли, чтобы справиться со всеми невзгодами. Это великолепно проявилось там, у моста.

– Мы справимся, дядюшка? – невольно поежившись, спросил молодой человек, все так же глядя на тело отца.

– Мы обязаны это сделать. И мы это сделаем.

Гийом склонился над небольшим ящиком, служившим походным секретером, в котором обычно хранятся писчие принадлежности.

– Что это?

Поверх ящика лежал лист исписанного пергамента. Быстро пробежав взглядом текст, молодой король удивленно воззрился на барона:

– Что это значит?

– Я бы ответил на этот вопрос, если бы был знаком с текстом, – едва сдерживаясь и с трудом сохраняя самообладание, ответил барон Гатине, борясь с желанием вырвать пергамент из рук молодого короля.

– Прочти.

Ну, слава богу. Не сказать, что Жерар одобрял поступок Берарда, но хорошо хоть у того хватило остатков мудрости не обнародовать то, что стало ему известно. Интересно, куда отправилась сегодня ночевать мудрость самого Жерара? Учудить подобное мог только глупый и восторженный юнец, а не такой старый лис, как он.

– Судя по всему, своей последней волей Берард Первый возвел в рыцарское звание командира наемников и даровал ему баронский титул. Своими действиями этот отважный воин спас и вас, и вашу свиту.

– Думать об этом, когда твой час уже пробил? Ты не находишь это странным?

– Наверное, ему просто нечем было заняться в ожидании конца и он решил таким образом скоротать время.

– Дядюшка, ты сейчас сам себя слышишь?

– Если помните, я был в схожей ситуации. Поверьте, в этот момент можно думать о чем угодно. Например, о шлюхах. Что вы на меня так смотрите? Ну да, было дело. А что мне еще оставалось? Жалеть себя и горевать о своей незавидной доле?

– Барон Авене… Ты понимаешь, что это значит?

– Господи, да ничего это не значит! Захотел его величество отблагодарить лихого наемника, вот и решил даровать ему баронский титул. Хотя по мне, так и рыцарская цепь – уже весьма щедрая награда для выходца из народа.

– Но он решил одарить его и титулом.

– Я и говорю, что это слишком.

– Это один из титулов несвижских королей.

– Берард был в таком состоянии… Ничего удивительного, что он выбрал титул, который первым пришел на память, ведь секретаря под рукой нет и разум затуманен. И вообще об этом документе никто не знает, убедить оруженосца не составит никакого труда, так что давайте пергамент сюда.

– Что ты собираешься с ним делать?

– Донести до ближайшего костра. Тут недалеко, всего-то полторы дюжины шагов.

– Нет.

– Почему?

– Это последняя воля моего отца.

– Да пожалуйста. Раз уж и вы хотите быть таким щедрым, даруйте ему другой титул. Найдется и звание, и свободные земли – да хоть в том же графстве Хемрод, благо сотник отсюда и родом.

– Нет. Отец за свою жизнь совершил достаточно глупостей. Очевидно, покинуть этот свет он тоже не сумел как подобает монарху. Но в любом случае я уважаю его последнюю волю. Пусть будет как оно есть. Правда, боюсь, приобретение так себе, баронство сейчас в полном упадке.

– Тогда тем более имеется причина одарить парня чем-нибудь поценнее, нежели подобное захолустье.

– Я исполню последнюю волю отца. Этот наемник в лагере?

– Не знаю. Возможно, вернулся уже. Они все в разъездах, собирают беглецов.

– Кстати, а что ты имел в виду, говоря о неприятном сюрпризе, который мы можем преподнести памфийцам?

– Вы не поверите, но я имел в виду именно этого наемника, Георга… Хм… Я хотел сказать, сэра Георга, барона Авене. Разумеется, вместе с его отрядом. Дело в том, что во время восстания в Кармеле ему удалось наделать столько шума, что на его поиски бросили немалую часть войск, это и предопределило исход первого победного сражения принца Канди.

– Отчего же ты не сказал об этом на совете?

– Не нужно никому знать о том, что в тылу у памфийцев будет всего сотня наемников. Поверьте, он сумеет сделать так, чтобы король Джеф гонялся за тысячей. А еще окружающим не следует знать и о том, что здесь орудует именно он. В Хемроде проживает его матушка, которую он почитает больше всего на свете. Если станет известно о нем, то… Парень предан короне, но еще больше предан своей матушке, я даже боюсь предположить, на что он решится, если с ней что-то случится.

– Так пусть он ее вывезет. Конечно, Авене – не то место, куда можно отправить близких, но уж пристроить ее на время где-то еще ему по силам.

– Не может он этого сделать. Не поедет она никуда. Ваше величество, здесь все очень сложно. Просто поверьте мне, так будет лучше.

– Хорошо, дядюшка. Я тебе верю.

– Давайте грамоту, я ее передам ему.

– Нет. Как только Георг вернется, представь его мне. Я лично оглашу документ и в присутствии совета посвящу его в рыцари. К тому же я ведь должен знать, кому теперь принадлежит это имя.

– Слушаюсь.

Георг вернулся на рассвете, как и остальные десятки его сотни. Люди были измотаны до последней стадии. От обильного ужина остались лишь воспоминания, а о завтраке приходилось только мечтать, так как все продовольствие было реквизировано. Правда, десятку Виктора удалось подстрелить оленя, неосторожно повстречавшегося на их пути. Но и тут вышла незадача. Туша благородного красавца благополучно миновала их котлы и отправилась прямиком на вертел неподалеку от ставки молодого короля.