Энергия протеста - Смирнов Игорь. Страница 4

— Вот и хорошо, — повторил рядом тот же знакомый голос.

Не поворачивая головы, сержант уже знал, что белокурый сидит рядом и спокойно, немного сонно смотрит на него.

— Чертовщина! — с усилием сказал участковый. Кто же вы?

— В любом случае не Загранцев. Ваш Загранцев вернется, видимо, лишь тогда, когда уйду я.

1. Костя Груздин

Мягко заверещал телефонный аппарат. Прокурор прямо от двери шагнул к столу.

— Да, Васильев… О-о! Степан Михайлович! Салют, салют! Спасибо. Только вчера вернулся. Да ну юг! Не люблю юга, наши места куда лучше — одни леса чего стоят! А рыбалка какая! Вот встретимся-расскажу! Ну а как твои-то дела, что нового? — Слушая собеседника, Васильев закурил. Не снимая плаща, сел в кресло и стал методично постукивать указательным пальцем по столу. Похоже на обычное хулиганство или… Нет? Ладно, разберемся… А вот это дело… Семен Ипполитович кое-что сообщил мне еще вчера вечером. Странное дело! Но ничего, не такие распутывали! Да, да, Груздин сейчас должен зайти. Жду. Ну, до вечера. Салют!

Приоткрыв дверь, в кабинет заглянул Кoстя Груздин:

— Разрешите, Василий Васильевич?

— Заходите, заходите, Константин Сергеевич. — Прокурор поднялся навстречу, пожал руку молодому следователю и наконец снял плащ. — Мне только что звонил Степан Михайлович по поводу дела Загранцева. Оно при вас? Отлично.

Васильев взял из рук следователя серую картонную папку и, водворившись за столом, раскрыл ее.

— Ну-с?.. Так Степан Михайлович не скрывает радости, что направил его нам, — очень уж, говорит, дохлое дело.

Просматривая показания свидетелей, прокурор взял из пепельницы недокуренную сигарету и попросил Груздина докладывать.

Молодой следователь излагал обстоятельства дела последовательно и подробно, хотя и знал о пристрастии шефа к лаконизму. Но пока средний палец правой руки не начинал нетерпеливо отстукивать по столу, можно было говорить спокойно и не опасаться что-либо забыть.

— М-да, — пощипывая мочку уха, произнес Васильев, когда Костя закончил. — Чистая ненаучная фантастика! Кстати, вы все еще увлекаетесь фантастикой?

Следователь смутился:

— При чем здесь это, Василий Васильевич?

— Да я так, к слову… Значит, что же мы имеем?

Главный инженер целлюлозно-бумажного комбината Виктор Ильич Загранцев уехал в отпуск под Привольное и больше недели жил в лесу на берегу реки Сольмы, в палатке. Двадцать девятого числа прошлого месяца перед обедом, как говорит его жена, он отправился в лес и к палатке не вернулся. Через два дня он появился в городе и начал совершенно неприсущие такому серьезному человеку похождения…

— Да. И заметьте, Василий Васильевич, сначала Загранцев вел себя, как… как мальчишка или как не совсем проснувшийся человек, который еще не соображает, что и как делать-что главное, что второстепенное. Начинал он с пустяков; снимал с газона железобетонные плиты, придирался к шестилетней девочке за то, что она сломала ветку, затем случаи с Вечкановым, Есаковым, и только потом, спустя два дня, его поступки и действия становятся более логичными; тот же приход на комбинат с требованием наладить в конце концов технологическую линию лигнинно-мазутно-водной смеси для ликвидации ядовитых отходов, та же его вполне профессиональная лекция о неоценимой пользе зеленых насаждений и о бережном отношении к ним. Затем беседы о полной гармонии человека с природой…

Прокурор снова заглянул в папку и отыскал интересовавший его лист. Внимательно прочитал, качнул головой:

— М-да. А вот медицинское освидетельствование вы провели, надо прямо сказать, не на высоте!

— Так не дается же он, Василий Васильевич! Его ведешь в поликлинику, а по дороге он исчезает — не знаешь и как!

— Исчезает!.. Слово-то какое! — Васильев постучал пальцем, смущенно усмехнулся: — Хм! Дело о призраке Загранцева! — Он резко встал и отошел к окну. — Знал я Виктора Ильича. Правда, особой симпатии к нему никогда не питал, — очень уж он крут и своенравен! Но тем не менее должен сказать, что все его деяния… — прокурор кивнул на серую папку, — похожи на поступки умалишенного. Хотя вот эти «исчезновения»…

— Вот именно, Василий Васильевич! И не только исчезновения!

Прокурор оглянулся:

— Вы, я вижу, всерьез взялись за дело. Похвально… Может быть, Семен Ипполитович и в самом деле прав, поручив это дело вам…

Прокурор был флегматичен, в глазах его еще не зажглись искры заинтересованности — ему бы денек-другой посидеть у телефона и поболтать со знакомыми, как он отдыхал, с кем познакомился и сколько сумел наловить за это время рыбы…

— Похвально, — повторил он бесцветным голосом и уселся на подоконник. Заходил вчера ко мне Семен Ипполитович — не утерпел старик! Поговорить, правда, как следует не пришлось, однако в общих чертах я знаком с делом… Разумеется, все эти призраки и прочее — чушь: призраков не бывает. И потом, ваша версия…

— Семен Ипполитович сказал о моей версии?

— Конечно. Что же вас удивляет? Так вот, ваша версия чем-то сродни безрассудным деяниям Загранцева. Я не хотел вас обидеть, но согласитесь…

Костя покраснел.

— Соглашаюсь, Василий Васильевич. Так и должно быть.

— То есть?

— Если странны поступки правонарушителя, то и версию следует строить на необычном, на выходящем за рамки наших привычных умозаключений.

— Однако! — Васильев тряхнул головой. — Любопытно! И вы, конечно, убеждены, что идете верным путем?

— Уверен.

— Ваш расчет строится, видимо, на том, что вы хорошо знаете Загранцева?

— Не только. Хотя и это тоже.

— Но он же никого не узнает! Не узнает даже свою жену, сослуживцев! И вы, безусловно, не исключение…

Костя нервничал. Ему хотелось поскорее уйти. Он видел, что Васильев мыслями все еще в отпуске, — выражение лица у него рассеянное, чувствует себя не совсем уверенно, потому и разговор получается каким-то расплывчатым и не вполне серьезным. И вообще, шеф принадлежал к той категории людей, которые не умели быстро перестраиваться при смене обстановки.

— Так я пойду, Василий Васильевич? — несмело спросил Костя.

— Да, да. — Прокурор вернулся к столу. — Какие сейчас у вас планы?

— Попытаюсь разыскать Загранцева — жду любопытного разговора.

Васильев невесело усмехнулся:

— Ей-богу, скоро мир перевернется! Идти разыскивать правонарушителя, вместо того чтобы вызвать его по повестке в прокуратуру!

— Но здесь же особый случай, Василий Васильевич. И потом, какой же он правонарушитель?

Васильев нетерпеливо застучал пальцем по столусердце у Кости екнуло: надо же было ему сунуться со своим возражением!.. Но все обошлось благополучно.

Прокурор сдержанно сказал:

— Ступайте, Константин Сергеевич. Будут какие-либо затруднения — сразу ко мне или Семену Ипполитовичу.

Костя со вздохом облегчения вышел в длинный коридор, по обеим сторонам которого тянулись обитые черным дерматином двери кабинетов. Из-за одной выбежал с какими-то бумажками сухонький Слава Вербин, увидел Костю и широко улыбнулся.

— Как поживает твой фантом? — спросил он, крепко пожимая руку.

— Дышит.

— Ну и отлично! Если что, свистни — поможем: ребята заинтересовались твоей идеей! — Слава хлопнул Костю по плечу и вдруг вспомнил:-Да! Тебя искал Семен Ипполитович. Зайди — что-то важное!

Но Семен Ипполитович сам вышел навстречу Косте.

— Боялся, что ушли… Мне буквально пять минут назад позвонил старый приятель, участковый, и сообщил, что двадцать девятого июня некий Анциферов, житель деревни Акимове, был в лесу — в том самом месте и в то самое время, когда там находился Загранцев. И представляете, он якобы наблюдал на опушке леса возле реки густой туман и видел возле него человека…