Хранитель Мечей. Рождение Мага - Перумов Ник. Страница 5

Парри долго ворожил над своим гостем, однако так ничего и не выяснил. Тайна осталась нераскрытой и теперь манила, словно сладкий густой мёд; одна из множества, которые ему предстояло раскрыть.

А пока что Фесс отмерял крепкими ногами лигу за лигой, иногда походя сбивая тупой охоничьей стрелой неосторожную птицу – до сезона большой добычи было ещё далеко, но голод, как известно, – не тётка. Старик Парри при всём желании не мог снабдить своего посланца припасами не то что на весь долгий путь, но и даже до мекампских рубежей.

По левую руку, за бескрайними степными разливами, вставали зори; закаты робко разгорались справа, над чёрными стенами Вечного леса; впереди бы целый мир, и неважно – сейчас неважно, – как именно он сюда попал; в свой черёд он найдёт ответы на все вопросы. Он был одинок, силён и свободен; ничто не стояло между ним и его желаниями; он знал, что хорошо владеет оружием и, не колеблясь, пустит его в ход.

Такие люди, как правило, становятся либо героями, либо преступниками.

Откуда-то в памяти всплывали стихотворные строчки – на чужом языке неведомых стран, откуда его выдернула, бросив на бесплодный Северный Клык, во мрак и стужу подходившей к концу полярной ночи столь же неведомая сила.

В оный день он найдёт тех, кто сделал это, и они заплатят ему. Не окажись он подле башни старика Парри, ему настал бы конец – нагота не слишком подходящий наряд для прогулок по северной тундре.

После мекампской границы ему следовало повернуть на запад. Примерно неделя пути по хорошим дорогам королевства – и он достигнет побережья Моря Призраков. В Мекампе начинается множество морских путей, ему не составит труда найти корабль, идущий в Ордос. Капитаны не берут платы с направляющихся в Академию с Кольцом ученика. Корабль пройдёт мимо берегов Эгеста и Аркина, минует богатые приморские равнины империи Эбин, обогнёт небольшой полуостров Изгиба, и глазам моряков откроются портовые башни Ордоса, золочёные, сверкающие, словно огни маяков. Их островерхие крыши укажут путь среди мелей и рифов, явно не случайно появившихся здесь уже после того, как город отошёл Академии Высокого Волшебства.

А потом всё устроится самым наилучшим образом.

Он, конечно, догадывался, что донесение Парри будет внимательнейшим образом изучено. Но, разумеется, он не мог слышать тех слов, что звучали в торжественном и несколько мрачноватом зале Конклава Академии.

– Я теряюсь в догадках, милорды. Мы засекли мощный всплеск, мощное возмущение Силы, но не можем пока связать или хоть как-то проассоциировать это с тем или иным действующим началом, с тем или иным артефактом, сообществом колдунов или магическим орденом. Вы что-то хотите сказать, мастер Нэами?

– Да, милорд ректор. Милорды, почему здесь столь упорно отвергается мысль о том, что мы столкнулись наконец с пробудившимся Храмом? Почему мы ищем столь экзотические объяснения – мэтр Фалеа с кафедры Иномирья, как известно, предположил, что Академия имеет дело с пришельцем из иного мира, – и отвергаем простые, куда более вероятные объяснения? Разве тот же мэтр Фалеа – да и вы, милорд Эсона, – разве вы не доказали изолированность, магическую замкнутость нашего мира, нашей реальности?..

– Милорд ректор, разрешите мне!..

– Прошу вас, милорд Эсона.

– Мастер Нэами, милорды деканы, мой факультет Мегамира, как известно, давно разрабатывал сугубо условную модель множественности магических реальностей. Как известно, мэтр Фалеа сделал предположение, что появившийся на Северном Клыке человек каким-то образом преодолел порог…

– Который, как известно, носит имя Эсона – Фалеа, милорд декан…

– Благодарю вас, милорд ректор… Каким-то образом преодолел порог, сам будучи Извне. Вы хорошо понимаете, милорды, весь глобальный характер такого открытия, если только это будет подтверждено. Несмотря на то что имеющиеся данные в корне противоречат всем нашим расчётам и теориям, я бы всё-таки не стал сбрасывать со счетов это предположение, сколь бы невероятным оно вам ни казалось.

– Но почему?! Только оттого, что мы пока не нашли источника в пределах нашего мира?!

– Да, милорд Нэами. До тех пор, пока источник не найден, я предлагаю придерживаться этой точки зрения. Она слаба, она уязвима для критики – однако ничего лучшего пока не предложено. В этой связи я думаю, что наилучшим способом было б принять данного субъекта к нам в Академию, выяснить его силы и способности… негласными мерами, разумеется.

– Милорд ректор!

– Прошу, вам слово, милорд Кевиа.

– Мне кажется, надо запросить хронистов. Кафедра архивистики, если мне не изменяет память, хвасталась, что способна найти прецедент к любому событию, и, мне кажется, сейчас самое время им показать, на что они способны. Особое внимание, я считаю, следует уделить пророчествам Властелина…

– Тише, тише, милорды! У нас как-никак Конклав, а не рыбный базар!.. Милорд Кевиа, вы считаете…

– Простите, что перебиваю, милорд ректор, но, мне кажется, обстоятельства появления этого существа заставляют вспомнить самые древние Анналы Тьмы. Да, да, милорды, я понимаю, почему вы молчите. Это именно то, существование чего мы дружно отрицали вслух, а про себя думали – хорошо бы это случилось не при нас. Так вот, мне кажется, пора посмотреть правде в глаза. Тьма проснулась и идёт на нас.

Глава первая

Академия высокого волшебства

Если пройти насквозь всю славную Империю Эбин, оставить по левую руку невысокие, заросшие непроходимыми вечнозелёными лесами Козьи горы и миновать мелкие герцогства Изгиба, их благодатные оливковые рощи, ухоженные поля, лишь изредка перемежающиеся прозрачными кипарисовыми рощами, то по истечении шести дней пути от южной имперской границы, когда дорога сменит направление с полуденного на закатное, взору странника явится преудивительное зрелище.

С севера на юг, пересекая узкий здесь полуостров, тянется полоса высаженных в строгом порядке эвкалиптов. Громадным деревьям уже минуло никак не меньше тысячи лет, однако старости они не подвластны, их ветви с годами лишь поднимаются ещё выше к жаркому в этих краях солнцу. Но не эта полоса деревьев заставит странника, кем бы он ни был – грубым наёмником, набожным монахом, многоумным книжником или утончённым аристократом, – замереть от изумления и восторга, смешанного с некоторым страхом.

Сразу же за живой эвкалиптовой стеной поднимается другая, в десять человеческих ростов, стена, сотканная из разноцветного, искристого, прозрачного пламени, многоликого, постоянно меняющего и цвета и формы, оборачивающегося то хлопьями пышащих жаром снежинок, то упругими слитными вихрями, то сполохами алых пятен на голубом фоне, то россыпью полевых цветов или же иным узором, какой благоугодно будет принять этой магической преграде. Собственно, никакого вреда никому это пламя не принесло – единственная дорога, что вела к Академии, проходила через исполинские, пламенем же и образованные арчатые ворота, и любой мог пройти невозбранно, лишь уплатив небольшую пошлину за право глазеть на имевшиеся тут в изобилии чудеса, – однако за долгие века отчего-то никто не осмелился пройти сквозь это пламя, несмотря на то что, если даже сунуть в него пук соломы, он ни за что не вспыхнет, скорее отвалится держащая его рука.

Если же чинно-благородно направиться во владения чародеев открытым для всех путём, то, внеся свою пеню серебром, путник меньше чем за день добрался бы до того самого знаменитого Ордоса, города магов и волшебников, замершего на самом краю полуострова, на его крайней западной точке, на врезавшемся в пенное тело Моря Надежд чёрном каменном клинке коренной матёрой скалы, неведомо какими силами подъятой из недр в забытые времена самым первым Магом, да, да, именно тем, чьё имя запрещено поминать всуе. Он один тогда принял благословение от Спасителя, склонился перед ним и признал его Божественность. Почему и выжил, в то время как остальных, безбожных волхователей и чаровниц, Спаситель навеки проклял, плюнув под нечестивые ноги их, не достойные даже касаться плоти матери-Земли. И после того проклятия безбожных и не стало – хотя все последующие поколения магов слыли вольнодумцами, чуть ли не еретиками; теократы Аркина, земли, где очеловечился Спаситель и где с того времени Его именем правили Архипрелаты – теократы Аркина и Святая Инквизиция, давно уже точили на магов зубы, но сделать ничего не могли: без магов и чародеев человек едва ли смог бы выжить в том негостеприимном мире, куда Спасителю угодно было поместить возлюбленных чад своих, дабы они раскаялись в первородном грехе пращуров. Когда же все, все как один раскаются и отрекутся от зла в сердцах своих, обещал Спаситель явиться вновь и забрать своих детей в иной, куда более благостный мир, где они и будут пребывать вечно, не зная ни трудов, ни болезней, ни смерти.