Превратности судьбы - превратности любви (СИ) - Сухин Андрей Николаевич. Страница 59

В этот момент кирпичный забор сменился коваными воротами в стиле ограды Летнего сада, украшенных видимо гербом клана Горчаковых. Изображенная на гербе черная пантера лежала свободно, вальяжно, а ее длинный хвост был загнут крючком.

Я, не затормозив, прошел мимо. Эти ворота мне не откроются, сколько ни жми кнопку. Будущих дворников с парадного входа не пускают. Искомую, скромно выглядевшую по сравнению с парадным входом а-ля Летний сад, дверь подходящую мне по статусу, я обнаружил, только завернув в узкий переулок. Хоть дверь и выглядела скромно, но это был сплошной металл, как бы ни в палец толщиной, выкрашенный в практичный темно-серый цвет.

Шесть утра. Ноябрь. Темнота стояла бы кромешная, но в этом районе богатеньких вилл на уличном освещении не экономили, и было довольно светло. Я глянул на свои часы. Без пяти шесть утра. Я нажал на кнопку звонка справа от двери, подержал ее с минуту.

"Если кого и разбужу, сами виноваты! Нечего в такую рань приглашать на работу".

Но переговорное устройство почти сразу щелкнуло.

- Кто? - пробурчал недовольный, но не сонный женский голос.

- Влад...ислав Малицкий! Дворник. Прибыл для выполнения своих обязанностей! - бодро доложил я.

Комментариев не последовало, но замок щелкнул. Дверь была открыта.

Сухощавая женщина средних лет, волосы темные с легкой проседью, лицо широкое, скуластое, глаза обычные темные, нос прямой, невыдающийся, облачена в темно-коричневое платье, которое я бы назвал старомодным, поскольку оно скрывало не только ее колени, но часть лодыжек, а я к такому совершенно не привык. Я привык начинать рассматривать женщин именно с ног, но сетовать на это я не осмелился бы и при других условиях, просто из чувства самосохранения, а сейчас на кону стояла возможность работать в этой усадьбе и зарабатывать немаленькие деньги. А именно от нее зависело: буду ли я вообще работать здесь, несмотря на протекцию Екатерины Андреевны. И без моих сомнительных замечаний, узкие губы у женщины были плотно сжаты, а глаза смотрели недовольно и обшаривали меня с ног до головы уже не раз и не два.

- Мне кажется, что ты всё же не совсем меня понял! - сказала женщина, представившаяся Мартой Семеновной. - Поэтому повторяю еще раз, он же последний. Твои обязанности, это в первую очередь уборка территории вокруг особняка, чтобы к семи часам, когда хозяева проснутся и выйдут, на свою ежедневную утреннюю пробежку, дорожки вокруг особняка были идеально чистыми...

Я поторопился кивнуть - дескать, всё понял.

- Затем, - продолжила Марта монотонным голосом. - Вымыть все автомобили в гараже. Десять штук. Затем, сообщить о выполнении мне или если меня не будет кому-либо из служащих. Вот хоть, например Елизавете Петровне, - она указала на полную женщину лет сорока в поварском колпаке, стоявшую ко мне спиной у плиты и сосредоточенно наблюдавшую за целой тучей кастрюлек и сковородок, стоявших там. - Или Леночке, то есть Елене...- тут она задумалась, но видимо решила не сообщать мне отчество молодой девушки стоявшей у окна и смотревшей во все глаза на меня.

Девушке вряд ли было больше двадцати лет. Полненькая, можно даже сказать толстенькая, невысокого роста с круглым скуластым татаро-монгольским личиком. Ее ножки, в отличие от Марты, были почти все на виду, поскольку край ее юбки был заметно выше коленей, но, к моему сожалению, ничего интересного там не было: короткие и пухлые. Вот и весь сказ.

Пожалуй, единственно, что было в ней привлекательного, это волосы. Когда я вошел, они еще были распущены и поэтому я смог оценить их в полной мере. Светлые, почти белые, длинные они спускались блестящим шелковистым потоком с ее головы на плечи и продолжали струиться еще дальше почти до талии. Тяжелые, даже на вид, густые настолько, что казались одной слитной массой. Но я недолго любовался ими, девушка ловким движением закрутила их, заколола, и спрятала, насколько это было возможно под поварским колпаком.

- И выполнять все их распоряжения. Если будет хоть одно нарекание с их стороны, то я расстанусь с тобой в ту же секунду!

Я закивал еще более энергично.

- Я сейчас покажу тебе твои орудия труда... Да кстати еще одно: ты должен исполнять все распоряжения господ магов молча и быстро!

Я, уже ощущал себя китайским болванчиком, но, тем не менее, кивать не прекращал. Мое смирение и молчание видимо удовлетворило строгую начальницу, и она уже более мягким тоном сказала.

- Иди за мной, Владислав!

Я махал метлой в приличном темпе. Последние пожелтевшие листья, сучья, иголки с лиственниц сорванные порывистым осенним ветром устилали дорожки и тропинки в парке. А это был именно парк, фруктовых деревьев тут не было. В основном липы, дубы, лиственницы, кедры. Светало, и особняк уже вполне можно было оценить. Это было трехэтажное здание, как сказали бы в прежнем мире в старокупческом стиле. Как назывался этот стиль здесь, я не знал, да особо и не интересовался. Мне важнее были его габариты: длина и ширина, поскольку главная дорожка делала полный круг по парку вокруг особняка. Я закончил мести главную дорожку и едва остановился, чтобы перевести дух, как из одной из боковых дверей особняка выскользнули две женские фигурки, облаченные в облегающие тренировочные костюмы.

Я взглянул на часы.

- Точно семь часов!

Я их узнал даже с пятидесяти метров. Хотя фигуры издалека и были похожи. Мама и дочка! Мама повыше на полголовы, заметно шире в плечах, что впрочем, и не удивительно, но талия была такая же тонкая, как и у дочки, а значит, она и выглядела эффектнее. Привлекательная женщина в ярко-желтом костюме. Но привлекательной она была ровно до того момента, пока не подбежала поближе.

"Шестьдесят, а может и больше, лет никуда не спрячешь, пусть и фигурка у тебя, словно у девушки!" - подумал я, и широко улыбнувшись, помахал в ответ пробегавшей мимо Екатерине Андреевне, которая первой поприветствовала меня взмахом руки и улыбкой. Моя улыбка и приветствие транзитом достались и бежавшей вслед за мамой Раде, но ее реакция была предсказуема: злобный блеск прищуренных глаз и сердито сжавшиеся губы.

От греха подальше, я поспешил заняться боковыми дорожками и убраться подальше от Рады. Соглашаясь на предложение Екатерины Андреевны поработать, я как-то не подумал, что в этом случае я буду встречаться с Радой гораздо чаше, чем мне бы хотелось. Но теперь деваться было некуда, оставалось только надеяться, что ее неуемная злопамятность как-то рассосется сама собой, если я буду сердечно улыбаться ей и изображать из себя идеального дворника.

В гараже стояло ровно десять машин, разных марок. Начиная от огромных монстров и заканчивая миниатюрными городскими моделями.

"Удобно когда есть кто-то кто позаботиться о машинах. Поездил, бросил в гараже в полной уверенности, что на следующий день все будет в идеальном порядке, - думал я, намывая очередную машину шампунем. - Маги, аристократы, люди с деньгами - могут позволить себе многое..."

Когда я, закончив с мойкой машин, прибыл на кухню, день уже был в полном разгаре. На плитах что-то шипело, трещало, парило. Обе поварихи и молодая и та, что постарше увлеченно порхали по кухне, успевая делать несколько дел одновременно. И следить за жарившимися, парившимися блюдами, что-то нарезать на разделочных досках, что пробовать...

Они выглядели очень занятыми, но меня, как только я вошел на кухню заметили сразу обе. Обе и улыбнулись. И если Елизавета Петровна улыбнулась сердечной материнской улыбкой, то у Лены улыбка была какой-то кривоватой. Она мельком глянула на меня и поскорее уткнулась в исследование содержимого огромной кастрюли стоявшей перед ней на плите.

Я обратился к Елизавете Петровне.

- Прибыл в ваше распоряжение и готов исполнить любые ваши пожелания, как и велела Марта Семеновна. Но если вы сейчас потребуете от меня встать на руки, пройтись по кухне, почесывая левой ногой за правым ухом, то боюсь, я этого выполнить не смогу. В акробатике я не силен и вы можете смело жаловаться на меня Марте Семеновне, чтобы она быстро выставила меня отсюда.