Мифология «голодомора» - Прудникова Елена Анатольевна. Страница 19

А теперь возьмем провинцию. Данные по причинам смерти в сельских районах в Москву не пересылались по весьма уважительным причинам: если сам факт смерти еще как-то фиксировался, то в деревнях редко заморачивались выяснением причин смерти. Хотя бы потому, что для этого надо иметь в наличии врача, а тогда и фельдшер-то был один на несколько деревень. Поэтому посмотрим, что нам дает статистика, обследовавшая небольшие (меньше 50 тыс. населения) города и городские поселки по Европейской части РСФСР (за исключением некоторых областей, не представивших сведения вовремя).

Картина похожая, но не совсем. На первом месте все те же бронхиты (17 620), затем болезни сердца (15 992), младенческие поносы (14 597), туберкулез (14 164), корь (6247), энтерит и колит у взрослых (6793), врожденная слабость младенцев (5198), дизентерия (4492), сыпной тиф (3290). Всего от инфекционных болезней и отравлений умерло 25 %. И все с тем же мрачным постоянством: треть умерших – дети до 2 лет.

И еще очень странные показатели есть в отчетах ЦУНХУ за 1933 год. Они содержатся в таблицах, относящихся к городам РСФСР, не испытывавшим сильного голода, и поэтому их здесь быть не должно. Но они есть…

Во время голода люди умирают часто не от самого голода, а от того, что питаются разного рода суррогатами. Это понятно, естественно и не должно нас удивлять. Как писали в той же докладной записке Днепропетровского ОГПУ от 5 марта 1933 года:

«Нами зарегистрировано 354 случая отравления от употребления в пищу сорных трав, хлопковых семян, отходов от пивоварения, зерен абрикосов и вишен. Из этого числа 42 отравления повлекли за собой смертельный исход. В Большелепетихском районе, по определению врача, признаки отравления сорными травами (миший и репий) наступали через несколько часов и заканчивались смертью у детей в течение одних суток, у взрослых в течение 3–5 суток».

Эти люди вполне могут быть включены в статистику голодных смертей. Мы говорим совершенно о другом. В Москве сорных трав не ели, но если посмотреть, сколько человек покинули этот мир по причинам, связанным с питанием, получается очень странная картина.

Москва. Из 55 435 человек 967 умерли от дизентерии, 340 – от брюшного тифа, 41 —по причине неполноценного питания. Тут ничего удивительного нет. А вот пункт 41 поставил в тупик. 1236 умерших от колита и энтерита и 4870 детей до двух лет с тем же диагнозом. Что это за загадочные энтериты и колиты, сиречь воспаления кишечника, от которых в 1933 году умерло около 11 % населения всех возрастов?

Смотрим дальше. Ленинград. Из 42 177 умерших этот непонятный диагноз унес жизни 926 взрослых и 3025 детей – около 9 % общей смертности. По городам с населением 50-100 тыс. человек в европейской части РСФСР – 82 999, 6349 и 7531, то есть уже 14 %. Индустриальные центры европейской части: 32 467, 1298 и 3442 – 14,5 %. Города и городские поселки Европейской части РСФСР: 168 382, 6793 и 14 597 – около 13 %. По всем городским поселениям: 459 607, 32 488 и 41 892 – 16 %. И совершенно запредельные цифры по городу Баку: 11 052, 596 и 2409 – 27 % умерших. Что же за всем этим может скрываться?

Заглянув в Интернет, мы узнаем, что основные причины острых энтеритов и колитов, кроме дизентерии, брюшного тифа и холеры, которые в то время умели диагностировать и включали в список отдельной строкой, – пищевые отравления. Но чем в российских городах можно было так отравиться? Пищевыми суррогатами? Однако в Москве не ели пищевых суррогатов – не было причины! Тем более, люди в России были по части голода опытные и без крайней нужды не стали бы употреблять в пищу то, чем можно отравиться. Отравление в таких масштабах в неголодающем городе явно вызвал какой-то вполне доброкачественный с виду продукт. Причем учитывая, что травились, в основном, младенцы, этот продукт должен иметь отношение к детскому питанию. Мясо? Мясо детишки получают в гомеопатических дозах. Молоко? Молоко, впрочем, как и мясо, поставляется расположенными вокруг городов крестьянами или колхозами, так что «эпидемии» были бы локальными, а не по всей республике. То же самое и с овощами. Единственный продукт, который гоняют по всей стране, – это хлеб и крупы: гречка, кукуруза, пшено, манка. Основной прикорм для младенцев в то время – манная каша. А манная крупа, как гласит Википедия, это «пшеничная крупа грубого помола». Ну, и белый хлеб, сухари, сушки… Могли ли они стать причиной смертельной болезни?

Еще как могли!

Хлеб, несущий смерть

Вернемся на Украину. Писатель Сигизмунд Миронин выдвинул версию, что значительная часть тех, кто считается умершими от голода, на самом деле погибли совсем по другой причине.

«Для того чтобы понять причины смерти этих людей, надо посмотреть на особенности внешнего вида умерших – они были опухшими и их было очень много, такая информация содержится в документах по “Голодомору”, рассекреченных недавно. Мы стали смотреть в архивах строго секретные милицейские сводки того времени, где сообщалось об умирающих. Явление было массовым, если не сказать – повальным. Об опухании пишут в своих донесениях Сталину Хатаевич и Косиор.

Опухание голодающих 1932–1933 года фиксируется повсеместно, тогда как дистрофия – очень и очень редко. Между тем, известные случаи хорошо подтвержденного голода характерны именно массовой дистрофией. Большинство не умирает, но тощает, превращается в живые скелеты. Голод 1921–1922 годов показал массовую дистрофию, голод 1946–1947 годов – массовая дистрофия, ленинградский блокадный голод – тоже массовая дистрофия, узники нацистских концлагерей – тотальная дистрофия. А вот голод 1932–1933 почему-то дистрофией не сопровождается – сплошные опухания и смерти. В голод 1946–1947 гг. на Украине было зарегистрировано 1,5 млн дистрофичных крестьян. А вот все сообщения о голоде 1932–1933 – сообщают только об опухании».

Ну, на самом-то деле пухли с голоду по весне в российских деревнях достаточно интенсивно. Но и ели в голодающих деревнях тоже что попало. А там, где нельзя было достать суррогатов, вроде коры, лебеды и пр., большей частью от голода сохли (хотя и не всегда).

Сигизмунд Миронин предположил, что одной из основных причин смерти был… хлеб!

«Можно ли отравиться хлебом? Можно! Например, если в нем находится достаточное количество сильнотоксичных паразитов. Обычно это грибки. В принципе, это знали все потомственные опытные крестьяне – хлеб надо провеивать, иначе может быть беда.

Наша гипотеза состоит в том, что так называемые “голодные отеки” на самом деле связаны не с самим по себе голодом, а с отравлением, вызываемым съедаемым человеком под влиянием голода зараженных продуктов, например спрятавшего и поедавшего неочищенное зерно, пораженное болезнями злаков. При этом человек кажется не кахексичным, а опухшим. Этим непротиворечиво объясняются и многочисленные факты опухания и смерти в семьях, у которых находили серьезные запасы продовольствия.

…

Наша гипотеза может быть сформулирована таким образом. Крестьяне вышли из колхозов, не убрали зерно или убрали ночью (украли), чтобы соседи “не заложили” и легче было спрятать украденное. Зерно это, естественно было непросеянным. Хранилось оно, как массово показывают очевидцы – в мешках, а то и вовсе навалом в ямах.

Часть крестьянства зимой начала голодать. В результате того, что закончился честно заработанный, но выданный из-за разворовывания в недостаточном количестве хлеб. Либо в результате отсутствия законного хлеба – по справкам ГПУ, основная масса голодающих имела мало трудодней – часть людей работала очень плохо. Почти у всех “были ямы”, но из-за недоступности (без опасности обнаружения) укрытых снегом запасов, еды у небольшой части крестьян оказалось недостаточно. Спрятанное по ямам зерно долго оставалось нетронутым…

…

Будучи непросеянным, зерно во время хранения в сырых ямах не только сохранило, но даже увеличило токсические свойства… Сворованный, припрятанный без нормального перевевания хлеб – оказался смертельной отравой. Молотый тайком по ночам хлеб не чистился перед помолом и оказывался отравой. Про влажную очистку перед перемалыванием крестьяне вообще не знали. Эта норма очистки от спорыньи и других грибков тогда только вводилась в промышленность на основании данных науки после эпидемии эрготизма 1925–1928 годов. Крестьяне этого ещё не знали, а где знали – не применяли из-за обычного крестьянского консерватизма, как у нас вежливо называют деревенскую тупость» [64].