NZ /набор землянина/ (СИ) - Демченко Оксана Б.. Страница 76

Зато я вижу: Саид медленно, но отчётливо, меняется после вмешательства в его природу со стороны Кита. Мальчик подрос на ширину моего большого пальца и на столько же раздался в плечах. У него резче обозначились скулы, глаза стали как будто вдвигаться под бровные дуги — помельчали, зато взгляд заострился. А еще образовалась привычка мрачно взирать на новых и не особо приятных людей — в упор, чуть исподлобья… Хоть сладкое не разлюбил. Сидит, улыбается Киту, сурово хмурился на Олера — и трескает угощение за обе щеки.

— То есть Дэй здесь, вот прямо — здесь, — снова тупо повторила я.

— Официально его везут спецрейсом в один прыжок, чтобы сдать в камеру хранения главного центра безопасности габ-системы. На том корабле наспех слепленный клон тела. Подделка не будет выявлена до первой попытки вывода из стазиса, — сообщил голос, который я при первом знакомстве сочла надменным. Я же не знала, что с выражением эмоций у Олера напряжёнка… — Когда я прочёл сводку по внезапному урегулированию кризиса йорфов, понял, что вы можете быть полезны, поскольку по-новому оценил вашу атипичность. Я вмешался, подёргал за ниточки и выкупил Дэя у представителей тех, кто выкупил его два цикла назад у Игиолфа и коллег по совладению объектом — там в сумме было три расы и два условно независимых научных центра. О, быть неодушевлённым страшно, Сима. Неодушевлёнными можно распоряжаться и совладеть. Конечно, умерщвление проблемно, как и жестокое обращение. Тут следует выявить доказательную базу преступности объекта или хотя бы психического расстройства в тяжёлой форме. По Дэю имеется и то и другое.

— Вашими трудами.

— Сто циклов назад я был человеком на сорок три процента, мне еще хотелось… — он сделал паузу, пробуя разнообразить речь, — пожить. Мне представлялось, что меня самого никогда не коснётся ситуация Дэя. Добавлю без утайки. Я относился к этому существу со смесью страха и отвращения.

— Кто был владельцем Дэя в тот момент, когда я впервые увидела его?

— Империя. Мне казалось, вы не могли не прийти к указанному выводу сами. Все вводные на поверхности. Интерес корпуса тэев и участие в деле сун тэя Игля, рассмотрим хотя бы этот момент.

— То есть он слегка солгал мне.

— Предложил удобную версию информации, не будем все упрощать.

— На фиг! Вранье и есть вранье. Позвоню и скажу ему, что он говно зелёное. — Я подвигала бровями, гоняя в голове информацию, как шарик пинг-понга. — Цветом он отличается от вас, драгоценный интмайр. Цветом и вонючестью. Когда Дэя забрали с небелковой станции, он уже был ваш. Игль мне не врал.

Саид восторженно воззрился на меня и кивнул. Олер снова взял паузу. То ли злится, то ли формулирует. Интересно: он умеет злиться? Еще до чесотки любопытно: он телепат?

— Не доу, — мстительно шепнул Саид.

— Ты круче всех, по-прежнему? — хихикнула я.

Мальчик скромно потупился. Олер малость задёргался, стал поёрзывать в кресле. Он очень не любит вспоминать, что его кое-кто может без приборов протелепать до донышка. Не привык говорить то, что думает. И вряд ли умеет осознавать полностью мысли — прячет их от себя же в оттенках полунамёков и сплетений обстоятельств, учтённых и не учтённых…

— Я говорил с объектом один раз, — продолжил беседу Олер. — Всего раз, девяносто три цикла назад. Он сказал слово «зеркало». Одно слово. Минувшее с тех пор время вырастило из семечка намёка дерево такого ужаса, какой вам и не снился. Дэй — чудовище. Зафиксировано, что он сказал хотя бы одно слово восьмидесяти семи сотрудникам служб навигации, охраны и науки до того, как была выработана безопасная система бесконтактного общения с ним. Семьдесят три слушателя покончили с собой. Нет никакой явной связи между разговором и суицидом, но корреляция… Он что-то заводит в нас. Пружину смерти. Вам после разговора с Дэяем не хотелось уйти, рассчитаться с жизнью?

— Нет. Знаете, Олер, я вряд ли втискиваюсь в статистику. На меня прицельно падает всякое дерьмо, но мне же везёт и с зонтиками — бесхозными. Как душка Саид. Или с добрыми владельцами покатых крыш — как Чаппа.

— Вы катализатор, — жутко раздражающим монотонным голосом сообщил Олер после молчания. — Редкий сорт людей. В любой инертной массе вы разбудите реакцию. Мне трудно поверить, что вас избрали дрюккели.

— Не дрюккели, а лично высокий носитель Чаппа.

— Не вижу разницы.

— У вас же нет настоящих глаз. Давно?

— Семьдесят три цикла. У меня врождённо было слабое зрение. Его я улучшил охотно, нынешнее много совершеннее. Так выбор представлялся очевидным. Повторю вопрос. После разговора с Дэем вы не желали умереть? Ни разу?

— Нет. Но меня многие желали стукнуть тяжёлым и острым. Это нормально, так было и до разговора.

— Существо из прайда, телепат уровня, близкого к доу. Оно тоже общалось с Дэем? И тоже не желало умереть позже?

— Простите, интмайр. Мы расшатываем крепкую статистику. Но — ни фига. Гюль уже три дня имеет статус в расе пыров. Ей совершенно не до суицидов. Подаёт документы на морфинг, хочет быть пырой и плодить пырят. Морфинг ей, дело ясное, не разрешит сам Бмыг, зачем терять хоть грамм уникальности? Ну и прочее как-то уладится. В меру природно, в меру научно.

— Не понимаю. Вы говорили с ним дольше всех. Скажу прямо: я привёз его исключительно с целью повторения эксперимента. Он еще жив, но это не надолго. Он угасает. Расследование возобновлено. Вы думали, это победа? Нет, всего лишь простая игра со слабым противником, не владеющим информацией — с вами. Наивной короткоживущей. Дэй не дотянет до суда. Данные надёжны. Сожалею.

— Вы умеете сожалеть?

— Я знаю это ощущение. Оно снедает меня изнутри, постоянно. Как фантомная боль — тех, кто утратил конечности. В вашем мире так?

— Так.

— Хорошо. Мы достигли понимания. Сейчас Дэя распакуют.

Я внимательно изучила лицо Олера, которое не лицо вовсе, а просто вылепленная кем-то маска — фасад для имитации должной меры природности. Презентабельный фасад с аккуратно пристроенной вывеской типа «улыбка приветливая, версия три, открытость».

— Зеркало!

— Что? — Олер чуть не подпрыгнул в кресле. — Сима, я не понимаю вас.

— Перевожу: чтоб ты сдох, копилка летающая! — прошипела я.

— Вы не правы, — монотонно возразил этот придаток компьютера. — Я не корыстен. Власть мало волнует меня. Но положение в обществе позволяет менять само общество. Если бы вы не пытались оценивать мир так примитивно, вы могли бы заметить, что именно я выделяю средства на науку, помогаю расширять систему габов, направляю помощь отсталым расам…

— Комплекс бога, — кивнула я. — Для таких есть рубашки с длинными рукавами и комнаты с мягкими стенами. Нимб не давит на лоб?

— Давайте завершим наш эксперимент и расстанемся, — предложил Олер.

Я покосилась на Саида. Мальчик хряпал сладенькое так безмятежно, что я не дала бы за живучесть бессмертника и ломаного гроша. Протелепать Саида невозможно. Не только из-за его уникальности. Три дня мой морф предаёт подругу и старательно корчит из себя чалму. Я в шутку подумала, а Гав всерьёз реализовал. С чалмой на голове Саид — восточный принц, натурально. Но главное иное: он не слышит мысли и не транслирует, если не договорится об этом с Гавом.

По моему мнению, здоровая закрытость сознания важна для формирования личности. Кит выслушал, кивнул и три дня назад поспорил с тётей Симой на полет до шлака и обратно: он утверждал, что наш принц взвоет и начнёт подслушивать на вторые же сутки. Саид, полагал Кит, привык к шуму и не перенесёт тишины, он настроен на внимание к чужим мыслям и почти не умеет автономно думать свои. Теперь Кит — мой должник. Потому что Саид балдеет от восторга и требует вырезать ему вообще всю телепатию. Говорит, когда в голове нет посторонних, он лучше видит людей и самого себя. И еще ему начала нравиться музыка. Сегодня мы с Китом кое-как уговорили Саида немного поподслушивать: Олер тот еще урод, надо знать, что жарится в адском мозгу интмайра. Глупо отказываться на опасной встрече от лучшего в универсуме детектора лжи…