Амазония - Роллинс Джеймс. Страница 8

– Что он сказал? – переспросила Келли.

– Ах-де-ме-нах означает «электрический угорь», гунти – болезнь или недомогание.

– Болезнь электрического угря?

Натан кивнул.

– Это он и сказал. Бессмыслица. Жертва электрического угря часто испытывает конвульсии, но непосредственно после атаки. А Тама уже много часов не заходила в воду. Не знаю… Может, так яномамо называют эпилепсию?

– Ее лечили? Назначали какие-нибудь препараты?

Ответил Такахо:

– Деревенский шаман раз в неделю ухаживал за ней, окуривая дымом микании.

Келли задохнулась от негодования.

– Иными словами, ее не лечили. Неудивительно, что стресс утопающего вызвал столь сильный припадок. Почему бы вам не отвести ее отца в приемную? Может, мне удастся подавить судороги чем-нибудь посерьезнее.

Нат посмотрел на кровать. Тама все еще лежала без движения.

– Думаете, они повторятся?

Келли встретилась с ним взглядом.

– Они и не прекращались. – Доктор указала на лицевой тик. – Это называется статус эпилептику с, длительные судороги. Большинство пациентов, перенесших такой затяжной приступ, могут входить в ступор, стонать, терять координацию. Кризы, подобные тем, что мы видели, будут случаться снова и снова. Если их не остановить, ребенок погибнет.

Нат задержал взгляд на девочке.

– Так вы хотите сказать, что судорога мучила ее все это время?

– Судя по вашим словам, в той или иной степени – да.

– Но шаман из деревни как-то смог вывести ее из ступора!

– С трудом в это верю. – Келли снова занялась девочкой. – У него не нашлось бы лекарства, чтобы разорвать цикл.

Нат вспомнил, как девочка пила из горлянки.

– И все же ему удалось. Не стоит принимать шаманов за примитивных знахарей. Я годами сотрудничал с ними. Знай вы, с чем им приходится сталкиваться, вы бы назвали их кудесниками.

– Что ж, кудесники они или нет, но наши средства гораздо эффективнее. Настоящая медицина. – Она снова кивнула в сторону Такахо. – Почему вы не проводите отца в приемную?

Келли опять повернулась к персоналу, давая понять, что разговор окончен.

Нат вспыхнул, но подчинился. В конце концов, западные медики веками отвергали терапевтическую ценность шаманизма. Нат уговорил Такахо выйти из палаты и подождать в приемной. Он усадил индейца в кресло и велел подождать, а сам направился к выходу. Он вернулся по коридору и снова очутился в душном амазонском мареве. Пусть американка верит, чему хочет, – он собственными глазами видел, как шаман вернул Таму к жизни. Если кто-то и мог пролить свет на ее загадочную болезнь, то Нат знал, где его найти.

Едва ли не бегом под палящим полуденным солнцем Натан устремился к южной оконечности города. Проскочив почти десять кварталов, он поравнялся с местной военной базой. Вопреки обычной полудреме, сегодня там царило оживление. Нат насчитал на площадке четыре вертолета с американской маркировкой. Вдоль ограды выстроились местные, таращась на залетные чудеса техники и оживленно болтая.

Нат не придал значения происходящему на базе и поспешил к панельному зданию, стоящему среди утлых деревянных строений. На фасаде было выведено «ФУНАИ». Там-то и располагался филиал Бразильского индейского фонда, центральный орган поддержки, обучения, юридического представительства местных племен банива и яномамо. Невысокое здание вмещало как кабинеты, так и приют для бездомных индейцев, забредших в город в поисках лучшей из долей – доли белого человека.

В штате ФУНАИ числился советник по делам медицины, давний друг семьи Ната и наставник его отца здесь, в лесах Амазонии.

Натан просочился в фойе, быстро прошел его и взбежал по лестнице, молясь, чтобы друг оказался у себя. Дверь была не заперта, так что еще на подходе он услышал звуки Пятого скрипичного концерта Моцарта.

Слава богу!

Нат постучал по косяку и назвался.

– Профессор Коуве?

Из-за маленького стола, заваленного бумажными кипами, на него смотрел смуглый индеец, на вид чуть старше пятидесяти. У индейца были черные волосы до плеч, у висков чуть тронутые сединой, и очки в металлической оправе. Узнав вошедшего, профессор тотчас снял их и широко улыбнулся.

– Натан!

Реш Коуве вышел из-за стола и так крепко обнял Ната, что позавидовала бы анаконда. Несмотря на худобу, индеец обладал недюжинной силой.

Тридцать лет минуло с того дня, когда он встретил отца Ната в южной Венесуэле, где занимал почетную должность шамана племени тириос. Вскоре они подружились, а потом Коуве не без помощи Рэнда-старшего смог поехать на учебу в Оксфорд и получить два диплома – лингвиста и палеоантрополога. Его также признали одним из выдающихся экспертов-ботаников в регионе.

– Даже не верится, что ты здесь, мой мальчик! Ты уже разговаривал с Манни?

Натан нахмурился, высвобождаясь из медвежьей хватки профессора.

– Нет, а что?

– Он тебя ищет. Забегал ко мне около часа назад – спрашивал, не знаю ли я, в какой деревне ты проводишь исследования.

Натан поднял бровь.

– Зачем?

– Он не сказал, но с ним была какая-то шишка из «Теллукса».

Нат закатил глаза. «Теллукс фармасьютикалс» – так называлась международная корпорация, финансирующая его работу по изучению деятельности местных шаманов.

Коуве заметил реакцию Натана.

– Ты сам подписал контракт с дьяволом.

– Что мне еще оставалось после смерти отца?

– Зря ты так быстро сдался. Ты ведь всегда был…

– Знаете, – оборвал его Натан. Он не хотел вспоминать черные дни своей жизни. Сам заварил кашу, самому теперь и расхлебывать. – Вообще-то я пришел не из-за «Теллукса».

Он рассказал о Таме и ее болезни.

– Меня беспокоит, как ее лечат. Не могли бы вы побеседовать с доктором?

Коуве схватил с полки коробку для рыбацких принадлежностей.

– Глупо, очень глупо, – пробормотал он и направился к двери.

Нат следом спустился по лестнице и вышел во двор. Ему приходилось бежать, чтобы поспеть за профессором. Минута – и они ворвались в больничные двери.

Завидев Ната, Такахо вскочил на ноги.

– Яко… Брат…

Натан жестом усадил его обратно.

– Я привел того, кто способен помочь твоей дочери.

Коуве не стал медлить. Он уже устремился к входу в палату, Нат – за ним по пятам.

В палате царила невообразимая сумятица. Стройная американка, вся взмокшая, склонилась над Тамой, которую снова скрутило в сильнейшей судороге. Медсестры сновали туда-сюда, выполняя распоряжения докторши.

Келли перевела взгляд, полный страха, с девочки на вошедших.

– Мы ее теряем…

– Я попробую помочь, – вызвался Коуве. – Какие препараты она получала?

Келли торопливо прочла список, смахивая пряди волос с покрытого испариной лба.

Коуве кивнул, открыл коробку и, порывшись в ее многочисленных отделениях, выудил какой-то мешочек.

– Мне нужна соломинка.

Сестра так же рьяно бросилась выполнять его указание, как прежде – указания Келли. Нат догадался, что Коуве не впервые наведывается в эту больницу. Кто еще, кроме него, столь сведущ в туземных болезнях и их терапии?

– Что вы делаете? – спросила раскрасневшаяся Келли. Ее длинные рыжие волосы были собраны в хвост.

– Вы ошиблись с постановкой диагноза, – проговорил профессор, наполняя пластиковую соломинку своим снадобьем. – Природа конвульсий у пациентов с «болезнью электрического угря» кроется не в нарушении нервной системы, как при эпилепсии. Она обусловлена наследственным дисбалансом химического состава ликвора – спинномозговой жидкости. Этот синдром отмечен только у некоторых групп яномамо.

– Наследственное нарушение метаболизма?

– Именно, наподобие фавизма в семьях жителей Средиземноморья или «болезни холодного жира» среди марунов Венесуэлы.

Коуве подошел к девочке и позвал Натана.

– Держи ее крепче.

Натан выступил вперед и пригнул голову Тамы к подушке. Бывший шаман ввел конец соломинки девочке в ноздрю и резко выдул содержащийся там порошок.

Доктор О’Брайен склонилась над его спиной.