Арбалетчики в Вест-Индии (СИ) - Автор неизвестен. Страница 49

— Хочешь сказать, что ты своего не получила?

— Ну, хоть бы приласкал уж для приличия!

— Ну, раз надо для приличия — так и быть, — я подцепил её подмышки, подтянул поближе и ухватился за её вполне того стоящие выпуклости, — И всё-таки, залетала бы ты уж поскорее…

— Вот, все вы такие! Так и норовите обрюхатить женщину и бросить!

— Ага, мы — такие…

— Курнуть не хочешь? — финикиянка потянулась к кальяну.

— Конопля, конечно? Нет, я лучше позже — своё. Зря ты всё-таки этим делом увлекаешься…

— Не будь ханжой! Все её курят, и ничего. Живём, как и все нормальные люди.

— Ага, нормальные. Стали приличной выплавить не в состоянии, элементарного арбалета изобрести не можете. Ладно дикари, но вы-то, культурные…

— Ты думаешь, я что-то поняла?

— Ладно, не напрягайся, это я уже о своём, о наболевшем…

— Вот именно — все вы такие. Получите от нас удовольствие, и думаете после этого только о своём. Все в больших и важных делах. А нам что делать? — Мириам выпустила струю конопляного дыма и закатила глазки.

— Значит, надо балдеть от конопли?

— А какие ещё радости в жизни? В этой Утике — от тоски взвоешь! Зачем ты меня туда сослал? Я ведь давно уж выведала у отца, что это он по твоему наущению меня именно туда замуж выдал! За что ты меня так наказал? За то, что пыталась тебя… Как ты это называешь? Сооружать?

— Ага, строить. Не за это, успокойся. Для твоего же блага, кстати, — на сей раз мой тон был вполне серьёзен, и она это заметила.

— Ты думал, там я за ум возьмусь и глупости делать перестану?

— Нет, в такие чудеса я не верю. Какая ты есть — такой и будешь всю оставшуюся жизнь.

— Но окажусь подальше от тебя и не буду путаться под ногами?

— Ага, особенно — сейчас. Нет, просто нам всем нужно будет со временем уносить свои ноги из Карфагена. В Гадес тебя не загонишь, для тебя это — край света, там ты точно с тоски зачахнешь. Вся остальная Испания — тем более. Утика — самый развитый город после Карфагена, да и расположена рядом, ездишь ведь к отцу постоянно и без особых затруднений — самое лучшее место для тебя.

— Ты прямо как отец говоришь, — она снова задумчиво выпустила дым, — Обсуждали с ним мою судьбу?

— А как ты сама думаешь? И не только твою…

— Да, отец говорил. Ты тоже думаешь, что в Карфагене будет плохо?

— Уверен. Карфаген теперь слаб, а со слабыми никто не церемонится.

— А Утика, значит, сильна? Ведь ещё слабее Карфагена!

— Утика под защитой Рима и дружественна ему. А к Карфагену в Риме отношение — ну, ты ведь вовсе не так глупа, как хочешь иногда казаться, так что должна бы понимать, как римляне смотрят на Карфаген. После Требия, после Транзименского озера, после Канн, после попытки осады самого Рима…

— Но при чём тут Карфаген? Это же всё Ганнибал и Баркиды!

— Точно? И никто ему не помогал? Африканскую пехоту он в Испании набрал? Слонов тоже в Испании наловил? И в Локры к нему подкрепление тоже из Испании прибыло?

— Да какое там подкрепление! Я хоть и не помню сама, совсем маленькая ведь ещё была, но мне рассказывали, как негодовал тогда Магон Барка, когда его с большим войском послали не в Италию к брату, а в Испанию — в Локры направили жалкие крохи.

— Согласен — по сравнению с испанской армией Магона. Но среди этих жалких крох было сорок слонов — больше, чем Ганнибал взял с собой из Испании. Ты думаешь, римляне забыли об этом? Ещё живы матери, чьих сыновей затоптали эти слоны!

— Верно, такое не забывается, — ага, въехала наконец, нашёл я таки довод, способный убедить бабу, — Но ведь не они же правят Римом? Правит сенат, а там политики. Карфаген же платит Риму большую дань. Зачем же им резать дойную корову?

— Да, они — политики. А их избиратели, чьим запросам им приходится угождать — простые римские крестьяне. А этих крестьян разоряет дешёвый карфагенский хлеб. Здесь урожаи гораздо выше, чем в Италии, да ещё и два в год вместо одного.

— Но разве мы виноваты в том, что они живут в плохом месте?

— Их это не волнует. Они живут там, где жили их предки, и хотят жить на своей земле хорошо. И не привыкли они мозги сушить, и некогда им — политики на то есть. А они просто требуют от своих политиков, чтобы те обеспечили им достойную жизнь.

— Да, но ведь карфагенским хлебом торгуют в Риме сами римляне. Пусть требуют от них, чтобы не сбивали италийских цен, а торговали по такой же цене, как и они сами! При чём же тут мы?

— Политики добиваются популярности у горожан, а для этого нужен дешёвый хлеб. Их окружение наживается на поставках хлеба для армии, и для этого тоже нужен дешёвый хлеб. А для простого крестьянина все эти тонкости слишком сложны. Он видит, что его разоряет дешёвый хлеб, привезённый из Карфагена. Вот он, зримый враг, солдаты которого убивали их отцов и старших братьев, и который теперь разоряет их самих. А как поступают с врагом?

— Но ведь это же глупо! Надо же просто подумать…

— Какого ума ты ждёшь от тёмной деревенщины? Ливийские крестьяне сильно умны? Ну так и римские — такие же, недалеко от тех ливийских ушли. Пока Карфаген не выплатил контрибуцию полностью, совсем уничтожать его не будут, но и жить спокойно тоже не дадут. Надо же показать своим гражданам заботу об их интересах, и время от времени им будут её демонстрировать.

— И каким же это образом?

— Будут позволять Масиниссе разорять и отгрызать у Карфагена богатые и плодородные земли.

— Масиниссе? Разве этот дикарь не получил уже всего, что хотел?

— Это пока. Скоро он захочет ещё. Он ведь своего противника Афтира преследовал? Через карфагенские земли в Эмпории при этом проходил? Богатства этого края видел?

— Ну да, было дело. Но ведь он же тогда разрешения на проход просил, а значит — признал, что эти земли — наши по праву. Мы как раз тогда и перестали бояться и начали развивать там хозяйство. Видел бы ты, какие владения там у рода моего покойного первого мужа! Три хороших виллы Миркану принадлежат — как его доля наследства. Ну, почти принадлежат — бывший свёкр болен и при смерти. А могло бы, кстати, гораздо больше достаться, если бы ты тогда помог! Ты глупец, Максим! Я бы тогда любую из них подарила тебе за помощь! Ну, официально Миркан бы подарил после совершеннолетия, но на деле ты получил бы её сразу же. Там самая маленькая побольше той, что отец подарил тебе в долине Баграды, а я подарила бы тебе любую, в какую ты только ткнул бы пальцем! Я, наверное, кажусь тебе негодной дрянью? Может быть и так. Но я — тоже дочь Тарквиниев и тоже умею быть благодарной и держать слово. Ну почему ты такой глупец?!

— Не жадничай, Мириам. Земли в Эмпории не принесут счастья родне твоего покойного мужа. Ни счастья, ни богатства. И никому другому не принесут.

— Опять ты говоришь, как отец! Я хотела посетить те виллы, что должны достаться Миркану, а отец отсоветовал. Он хочет, чтобы я их вообще сразу же продала!

— Так и сделай. Родной отец тебе дурного не посоветует.

— Нет, ну я понимаю, конечно, что он мне только добра желает, но странно как-то… Там же земля дорожает год от года. Лет через пять, возможно, и в полтора раза дороже стоить будет. Подумать надо, нельзя же так, второпях…

— У нас всё второпях — нету времени. Лет через пять тебе за неё не дадут и половины её нынешней цены. И это в лучшем случае — если её вообще не захапают нумидийцы. Тогда ты не получишь за неё вообще ничего. Ты хоть представляешь себе, ЧТО там будет твориться?

— Набеги дикарей? Но ведь вы же с отцом уже один отразили?

— Мы отразили самовольный набег обычной банды. Крупной, но всё-таки банды, а не настоящего войска. А там кроме таких же разбойников может нагрянуть и сам Масинисса с войском. С настоящим войском, хорошо вооружённым и обученным, да ещё и со слонами. Против него там не выстоять ни родне твоего покойного мужа, ни нам, ни даже Бостару. Продавай, Мириам, не жадничай. Сейчас — в смысле, когда земля достанется тебе — не знающее расклада дурачьё у тебя её оторвёт с руками, и ты даже поторговаться сможешь. Пользуйся моментом, пока есть дураки, готовые купить.