Мужчины не плачут - Корсакова Татьяна Викторовна. Страница 12
Усилием воли он подавил растущее раздражение и улыбнулся девице. Наверное, улыбка получилась так себе, потому что в ответ та поежилась, словно от холода. Серебряный удовлетворенно кивнул.
– Присаживайтесь, дамы, – сказал он официальным тоном.
– Спасибо. – Лика выразительно посмотрела на свою протеже. – Маша, ну иди же сюда! Он совсем не страшный. Я вас сейчас познакомлю.
Похоже, в то, что он совсем не страшный, девица не поверила. Несколько мгновений Серебряному казалось, что она не сдвинется с места никогда, так и останется стоять живой статуей на пороге его кабинета. Он многозначительно усмехнулся и переключил внимание на Лику. Этого хватило, чтобы девица обрела наконец способность двигаться. Краем глаза Серебряный видел, как она осторожно, точно по топи, подходит к его столу.
– Познакомься, Маша, это Иван Матвеевич Серебряный, мой хороший друг и твой будущий шеф.
– Здравствуйте. – У нее оказался низкий, с хрипотцой голос. При их первой встрече никакой хрипотцы не было и в помине.
Волнуется. И есть с чего. Серебряный задумчиво посмотрел на протянутую ладошку. На длинных пальцах никаких колец, ногти коротко подстрижены, покрыты бесцветным лаком. Интересно, она действительно думает, что он станет жать руку первому встречному?
Наверное, девица прочла его мысли, потому что залилась краской не то стыда, не то злости, спрятала руку за спину.
– Меня зовут Мария Андреевна Литвинова. – В ее голосе прибавилось хрипотцы. От этого он стал весьма чувственным. С таким голосом работать бы ей диктором на радио или, на худой конец, промышлять сексом по телефону. От клиентов не было бы отбоя.
– Ну, вот и познакомились! – сказала Лика преувеличенно бодрым голосом, бросив на Серебряного удивленно-неодобрительный взгляд. – Может, угостишь нас кофе? Или сразу к делу?
– Лучше сразу к делу, с кофе у меня напряженка. – Он виновато улыбнулся. Улыбка предназначалась только Лике. – Остался без секретарши.
– Незадача. – Лика усмехнулась, грациозно присела на стул, потянув за собой Марию Андреевну Литвинову. Та тяжело, точно не молоденькая девушка, а столетняя старуха, плюхнулась на соседний стул, метнула в Серебряного острый, как лезвие, взгляд. Ишь, злится…
…Она не сумела удержать лицо – потеряла его, как только переступила порог этого проклятого, похожего на склеп кабинета. Большой босс ее узнал, Маша почувствовала это по его насмешливо-брезгливому взгляду. Как его назвала Лика? Князь Серебряный?
Точно князь! Надменный, спесивый средневековый феодалишка. Не князь даже, а князек. Наверное, полжизни тренировался смотреть на людей вот так, как сейчас смотрит на нее, – точно она пустое место, никто. Впрочем, для него Маша действительно никто. И то, что за нее просит Лика, ничего не изменит. Она чуть не умерла от стыда и унижения, когда он отказался пожать протянутую руку. Стоять с протянутой, точно за милостыней, рукой…
Она бы, наверное, и умерла, если бы Лика не отвлекла князя светской беседой, давая ей возможность поднять с пола «уроненное лицо», отряхнуть его от пыли и кое-как приладить на место. Ничего уже не исправишь! Важно первое впечатление, а свое первое впечатление этот надменный князек составил о ней еще тогда, когда, сжимая в дрожащих губах сигарету, обозвал дурой.
Странно, но эти малоприятные воспоминания придали Маше сил. Она вдруг с отчетливой ясностью поняла, что тогда, при их первой встрече, господин Серебряный тоже потерял лицо, и теперь просто отыгрывается на ней, свидетельнице его мимолетной слабости. На работу он ее теперь точно не возьмет. Зачем ему? Получается, из потенциального работодателя, из великого князя Серебряного для нее, Маши Литвиновой, он автоматически превращается в обычного гражданина. Можно сказать, теперь он для нее тоже никто. Значит, можно расслабиться…
– Не возражаете, если я закурю?
Маша недоуменно посмотрела на сидящего напротив мужчину. Не возражает ли она?! Можно подумать, его волнует ее ответ.
– Тогда я тоже, за компанию!
Лика достала из сумочки сигареты. Серебряный предупредительно щелкнул зажигалкой. Она благодарно кивнула в ответ, глубоко затянулась. По кабинету поплыл сизый табачный дым. Маша почувствовала себя лишней на этом никотиновом междусобойчике, но не расстроилась. После того как Его Княжество был мысленно послан ко всем чертям, жить стало легче, жить стало веселее. И сохранять лицо тоже оказалось намного проще.
Она огляделась. Кабинет у Князя был ничего, стильный такой кабинет. Чувствовалась кропотливая работа хорошего дизайнера. Вот только присутствия хозяина не чувствовалось – не кабинет, а гостиничный номер, дорогой, но безликий. Впрочем, не совсем безликий. Опущенные жалюзи, например, настораживают. На улице благодать, лето, солнце, а тут – полумрак. Может, Его Княжество состоит в отдаленном родстве с графом Дракулой? То, что попить человеческой кровушки он не дурак, видно невооруженным глазом. Не в буквальном смысле, конечно, а в фигуральном. Хотя чем черт не шутит…
– Я сказал что-то веселое? – Он смотрел на нее в упор и даже не пытался скрыть раздражение.
– Простите, – Маша вежливо улыбнулась, – я потеряла нить разговора.
На лице несостоявшегося работодателя отразилось такое изумление, что за собственное уроненное лицо теперь можно было не переживать.
– Хотите, чтобы я повторил?
– Если вас не затруднит.
…Контролировать себя становилось все труднее. Метаморфоза, внезапно произошедшая с этой безмозглой курицей, бесила Серебряного все сильнее и сильнее. Сначала она вела себя как готовящаяся к первой брачной ночи девственница, краснела, бледнела, собиралась упасть в обморок, и вот вам, пожалуйста, – сидит с невозмутимым видом, крутит башкой по сторонам и совсем его не слушает. А от него, между прочим, зависит ее будущее… Нет, ну точно клиническая дура! А зачем ему, скажите на милость, дуры в компьютерном отделе?!
– Мы тут рассматривали варианты вашего трудоустройства, Мария Алексеевна, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
– Андреевна, – поправила она и закинула ногу за ногу.
– Не понял?
– Меня зовут Мария Андреевна.
– Не суть важно.
– Ну, это как посмотреть.
– Давайте посмотрим на это с моей позиции, с позиции работодателя.
– Хорошо, давайте! – Девица кивнула и провела кончиками пальцев по своим коротко стриженным волосам.
Да что же это такое! Раздражение, которое она в нем вызывала, медленно, но неуклонно трансформировалось в бешенство. Давно забытое ощущение будоражило, электрическими импульсами пробегало по нервам. Даже немногочисленным врагам, даже многочисленным конкурентам Серебряного не удавалось привести его в бешенство, а этой пигалице удалось. Ну, почти удалось…
– В нашей компании очень высокие требования к персоналу. Чтобы попасть к нам на работу, нужно соответствовать ряду критериев. Вы меня понимаете, Мария э… Андреевна?
Девица вежливо улыбнулась в ответ.
– Замечательно, – Серебряный тоже улыбнулся. – Обычно я советуюсь с начальником отдела кадров, но в вашем случае рискну принять решение самостоятельно.
Ее взгляд стал чуть более заинтересованным, мочки ужей порозовели. Зацепил!
– Я, знаете ли, склонен доверять своему жизненному опыту и интуиции, и они говорят, что, принимая вас на работу, я совершаю большую ошибку.
Она ничего не ответила, лишь кивнула каким-то своим мыслям. Серебряный поймал изумленный взгляд Лики, достал еще одну сигарету, закурил.
– На сегодняшний день на рынке труда полно квалифицированных кадров. Согласитесь, у меня нет никакого резона брать на работу молодую, неопытную барышню, когда к моим услугам…
– …Пожилые, опытные джентльмены, – закончила она за него, отмахиваясь от возмущенно-потрясенного шипения Лики.
– Рад, что мы с вами так хорошо понимаем друг друга. – Серебряный откинулся на спинку кресла, посмотрел на свою визави почти отеческим взглядом.
– Иван, – тихо сказала Лика, – ты же обещал.