Акула пера в Мире Файролла - Васильев Андрей. Страница 40

— Кхе-кхе — раздалось у меня за спиной.

Это было неожиданно. Я подпрыгнул и в развороте поднял палицу. Увидел стоящего передо мной человека, опустил палицу и открыл рот.

Передо мной стоял долговязый человек в черном костюме, белой сорочке и черном галстуке. И с чемоданчиком.

— Гордона Фримена я не видел. И вообще — я не при делах, — на автомате вырвалось у меня.

А вы чего ждали? Увидеть такой типаж в игре. Тем более фэнтазийной.

— Позвольте представиться. Игровой администратор номер 19.

— А имя? — спросил я.

— Номер 19. Это имя.

— Милсдарь Хейген. Вы с кем говорите? — немного обеспокоенно спросил меня Гунтер.

— Неигровой персонаж нас не слышит — пояснил номер 19.

— Не слышит — согласился я — но волнуется. Вы сейчас мне что-то скажете и уйдете. А он меня за душевнобольного примет. А мне с ним еще ведьму бить между прочим.

— Для вашего спокойствия — номер девятнадцать щелкнул пальцами и Гунтер фон Рихтер застыл на месте.

— Итак, уведомляю вас — бесстрастным голосом сообщил номер 19 — что игроком Ээуыых была подана жалоба, входящий номер 14347, о несанкционированном вмешательстве в его игровой процесс неигрового персонажа класса «Рыцарь», что повлекло его игровую смерть, смерть его соратников и проигрыш в поединке. Вы что-то можете сообщить администрации игры в моем лице?

— Конечно могу — сообщил я номеру 19. — И много. Во-первых выигрыш в поединке был конечно несомненный — втроем-то на одного.

— Несущественно. Процесс убийства игрока игроком заложен в игровой процесс. К тому же жалоба не на вас, а на неигровой персонаж. Вы являетесь свидетелем. Если не желаете давать свидетельские показания, вы можете отказаться от дальнейшей беседы. В этом случае неигровой персонаж будет деактивирован, а ситуация возвращена в первоначальное состояние. В случае доказательства вины неигрового персонажа, будет произведена та же процедура.

Ого! То есть если я промолчу, то я окажусь в компании трех злых до чертиков орков, жаждущих моей смерти. И угроблю этого славного и полезного мне рыцаря.

— Желаю дать показания — резво сообщил я. — Немедленно причем. Неигровой персонаж Гунтер фон Рихтер действовал абсолютно правильно — и в игровом и в человеческом (Что за бред! Какой человеческий фактор? Он программа!) смысле!

— Доказательства?

— Обратите внимание на принадлежность неигрового персонажа к ордену Плачущей Богини и на мой личный статус друга вышеупомянутого ордена и исходящие из него обязательства персонажа Гунтера фон Рихтера передо мной.

Номер 19 минуту помолчал, видимо считывая информацию.

— Жалоба 14347 рассмотрена. Игровой персонаж действовал в рамках заложенной в него программы. Отказать игроку Ээуыых в удовлетворении его требований.

— Это он, гад, специально так! — наябедничал тут же я. — Сознательно вводил в заблуждение администрацию. Он такой!

Номер 19 покачал головой.

— Любой игрок имеет право подать жалобу, и мы обязаны быстро и беспристрастно рассмотреть ее. Игрок Хейген, за добровольную и объективную помощь в рассмотрении жалобы вы заслуживаете поощрения со стороны администрации. Желаете получить награду?

У меня чуть не сорвалось «Нет, блин», но я удержался. Этот номер 19 запросто мог расценить это как ответ.

— Разумеется!

Номер 19 щелкнул пальцами.

— Ух ты! — восхитился я. — И это только «Левая длань». Чего ж там в «Правой»-то тогда?

— Если у вас нет вопросов я удаляюсь — сообщил мне номер 19.

— Спасибо за баф. И это, Гунтера разморозьте. Мне еще ведьму бить.

— Как только я уйду, он придет в себя. Желаю хорошей игры.

И номер 19 исчез. Ну, знаете, как исчезает изображение в телевизоре. Хоп — и нету. Темнота и жар.

Гунтер встрепенулся:

— Я заснул что ли?

— Да нет, просто моргнул так. Долго. Пошли что-ли?

И мы пошли.

Все-таки мне очень нравиться местный лес. Никаких буреломов, сухостоев, буераков и партизан. Идешь, птички поют, травка шелковистая и пахнет приятно.

— Скажите милсдарь Хейген, а что еще есть в той книге, что написал воин с Востока?

— Ну там много чего есть — ответил я. Еслия ему сейчас все процитирую придется объяснять кто такой «сегун», что такое какэмоно и почему самурай не должен ложиться ногами в сторону резиденции сюзерена. Долго будет.

— Ну скажите еще хоть одну их мудрость — попросил Гунтер.

— Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать своё имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности.

— Да, это так. Мы с вами об этом и говорили. Непременно совершу паломничество на Восток. Вы туда не собираетесь кстати?

Опять восток. Такое ощущение, что меня сегодня просто подталкивают туда идти. А может это и не ощущение? Может так и есть?

За деревьями показался премиленький домик. Весь такой аккуратненький, с красной крышей, зелеными ставенками и белыми стенами. Стоял он на очаровательнейшей полянке, освещенной солнечным светом и покрытой цветами.

— Это логово ведьмы? — уставился я на Гунтера. — Ну не фига себе!

— Ведьмы хитры, — качнул головой Гунтер. — И глаза могут отвести и вообще. Не верьте ничему милсдарь Хейген.

Я еще раз глянул на него и сверился с картой. Я стоял в самом центре красного пятна.

— Ну да, мы на месте — сказал я рыцарю. — Пошли. Будем поглядеть.

Мы вышли на полянку и первое что увидели — очаровательную старушку, с седыми, аж белыми кудряшками, румяным морщинистым личиком, в белом переднике и с вязанием в руках, словно сошедшую с рождественских открыток. Она сидела на скамеечке около домика и вязала что-то, внешне напоминавшее большой носок. Услышав наши шаги, она подняла голову.

— Здравствуйте благородные рыцари — сказала она приятным голосом. — Что привело вас сюда?

Глава пятнадцатая

Охота и охотники (продолжение)

— Не, я не рыцарь — ответил я старушке. — Вот он — да. А я так, воин просто.

— И что привело сюда одного рыцаря и одного просто воина? — старушка задала вопрос, не переставая вязать. На момент мне показалось, что кончики спиц мигнули красным цветом.

— Да ищем кое-кого — не стал скрывать я. — Ведьму, страшную и ужасную.

— Да чего искать — сказал Гунтер, скинув щит со спины и беря его в правую руку. — Вот же она, неужели ты не видишь?

— Конечно вижу — ответил ему я. — И она знает, что мы это знаем. Это Гунтер, такие правила игры.

Я сделал несколько шагов вперед. Теперь нас разделяло не более десяти метров.

— Ну да — сказала старушка, бойко перебирая спицами. — И пока вы еще можете уйти отсюда подобру-поздорову. Я сегодня добрая и сытая, может и доберетесь до Фладриджа целенькие.

— А может и нет?

— А может и нет. Это я сейчас добрая. Кто ж его знает, что через десять минут будет. Я же женщина, настроение меняется — будь здоров как!

— Какая ты женщина? — возмутился Гунтер. — Ты нелюдь! Тебя уничтожать надо!

— Не вышло по доброму. Ну, сами виноваты! — констатировала старушка. Над ее головой возникла кроваво-красная надпись.

Она встала и развела руки, в каждой из которых было по спице в разные стороны. Кончики спиц горели ярко-красным цветом.

— Зарядку собралась делать бабуля, — сказал я, привычно принимая боевую стойку — так ты это, ноги на ширину плеч поставь!

Ведьма оскалилась и сведя руки вместе ткнула ими в направлении Гунтера, одновременно с этим пронзительно гаркнув какое-то заклинание, на совершенно тарабарском языке. Может на старохалдейском или на хинди — по мне что тот, что другой неудобоваримы. А может и какой местный диалект — кто его знает?